Лондон в огне - Юрий Павлович Валин

спешно уносить ноги — покойники были сердиты. Довелось увидеть непонятную тварь — сидела на груде костей, вся такая же облезлая и древняя как те костяшки. Потом Мин попал в какой-то заколдованный круг — на редкость узкая галерея вела и вела, местами сдавливая так, что ребра болели. Разведчик перевесил обе сумки на живот, протискивался, выходя все к новым и новым замурованным ходам вверх и вниз. Откуда-то доносились жутковатые стоны-дуновения. Мин продирался дальше, размышляя: галлюцинации ли это или особо навязчивые неупокоенные попались? Наконец, вывалился в какой-то круглый зал — посредине тихо побулькивал стекающий по разбитой колонне ручеек, наполнял колодец. По-прежнему доносились далекие призрачные стоны, что слегка нервировало выдержанного разведчика. Но лапы (что нижние, что верхние) уже отваливались, внутренний таймер подсказывал, что на поверхности уже позднее-позднее утро, следовательно, надлежит позавтракать и отдохнуть. Да и воды надо бы набрать — одна фляга уже опустела.

Мин долго принюхивался к воде, осторожно попробовал — вроде нормальная. Да и запахов крысиных вокруг хватает. Наполнил флягу, устроился у удобных камней, жевал сухарик с ломтиком, нежнейшего, еще домашнего сала. Накатила как ее… настял… настолги… ну, тоска. Как там в нормальном мире? Костя со своими уже на обратном пути, плывут с песнями и шутками, Аша моряков воспитывает, дабы детей раньше времени пошлостям не учили. В варке похлебок и ухи соревнуются, на корабле тесноватый походный уют… Солнышко…

Не то чтобы артиллеристам так уж свойственно тосковать по яркому и довольно-таки надоедливому светилу, но тьма несколько утомляла. Пусть не непроглядная, у хогменов зрение приличное, — Мин различал ближайшую стену — вон на уступе крыса сидит, хвост моет — морда печальная, усы унылые, видимо, тоже о солнце задумалась. Не, не задумалась — это она к салу принюхивается.

Разведчик обгрыз кожуру, кинул грызуну — крыса с достоинством спустилась к угощению. Мин запил завтрак, поудобнее пристроил под головой сумку. У стены сидели уже две крысы, поглядывали на гостя, но без особой агрессии. Разведчик на всякий случай обратился мысленно-дипломатично: если путник отдыхает, то глупостей лучше избегать, ибо лапы, даже уставшие, прихлопнут враз, и пискнуть не успеешь. Да и вообще к чему шуметь?

Ощутимого отзыва не было — крысы мирно сидели, одна даже к стене привалилась, задние лапы вытянув. Вот жизнь у грызунов: ни забот, ни хлопот, знай, кошек и капканов остерегайся.

Крыс Мин сроду не опасался, всегда мирно сосуществовали: что в сгинувшем Каннуте, что в иных местах. Дома, на ферме, голохвостых вообще не было — Аша их отчего-то не любила. Предрассудки, конечно, но что-то вроде договора установилось: у опушки, в завалах хвороста хоть крысиные балы устраиваете, а к дому и свинарникам — ни лапой, ни хвостом. Грызунам хватало умишка договор соблюдать, но два года назад случилось у них что-то вроде эпидемии «майданутости», как говорит Кэт — при первом снеге поперлись разведкой на ферму. Мешки с зерном погрызли, к колбасе полезли. Аша их предупредила, но голохвостые что-то там себе возомнили и заявились всем батальоном. Пришлось вызывать Цуцика с усиленным маневровым отрядом. Из замка привезли двух котов — с осторожностью, поскольку с котиками знаменитой Пуштунской породы договариваться еще та проблема. Впрочем, рвать и душить милые звери всегда были готовы. Битва была короткой, но запоминающейся. Неслось многоголосое хрюканья из встревоженных хлевов, визжали женщины, из окна по разбегающимся крысам стреляли из луков мальчишки, в азарте ревели коты, ругались мужчины. Потрепанные крысиные силы отступили к норам под частокол, бросились к лесу и тут их стремительно отсек с фланга собачий полуэскадрон… Битва при Иссе с полным разгромом персо-крысов. Закономерно, слушать нужно, когда добром предупреждают.

Задремывая, Мин размышлял о том, что полукровки чуть богаче иных дарков и людей. В духовном смысле, разумеется. Развитые способности к артиллерийском делу и домохозяйству — нечастое сочетание. Аша в правильную Мининскую комнату гостей водит, демонстрируя идеальный порядок и креатив дизайна. Подоконник и шкаф, и правда, удались. Надо бы потихоньку за доделку кровати взяться. Изголовье собрать, дошлифовать…

Из дремы с размышлениями о подборе шлифовального песка разведчика выбросило в один миг — у колодца кто-то был! Это ж кто такой неслышный, мягколапый⁈

…Мин осознал, зажмурился. А говорят, что дарки редко с ума сходят. Да за что ж вот так внезапно⁈

…Это, несомненно, была она. Не призрак, не зловредное колдовское наваждение — Мин достаточно повоевал и попутешествовал, чтобы различать коварные уловки волшебства. Но не может же такого случиться? Так давно то было, и вообще в ином мире. Спятил? Да как же так, на ровном месте⁈ Не может быть. Маленькая она какая, наверное, уже на голову ниже…

Пересохшие губы артиллериста шевельнулись и он беззвучно выговорил почти забытое:

— Мама?

Она шевельнулась, таким памятным жестом поправила косынку. И махнула рукой — сиди, маленький, не нужно подходить.

Мин замер на корточках. Смотрел, душа пополам раздиралась. Не может быть. Но вот же она. Нет, не может она здесь появиться.

— А у нас осенью новая порода выведется, — беззвучно сказал разведчик. — С Озерной хряка привезли. Очень бодрый. Отличная порода выйдет, морозоустойчивая. Толстошкурные, правда…

…Он рассказывал о домашних делах, о том как Ашины мальчишки растут, о том какая интересная, хотя и сложноватая наука баллистика, и еще о тысячах вещей и событий. Мама удивлялась, радовалась, изумленно покачивала головой. Мин и сам знал, что взобрался куда повыше любого незаконнорождённого сына брауни и хогмена. Есть чем гордиться, хотя это и не повод останавливаться…

…Много что успел рассказать. Хотя все разве расскажешь?

Она уходила к провалу галереи, приостановилась, ожидая…

— Не могу. Никак, — прошептал Мин. — Задание у меня. Важное. Тут чуть отпусти ситуацию, таких червяков в мирах разведут…

Она понимала…

Разведчик смотрел в опустевшую тьму прохода. Потом вытер щеки, потянулся за флягой. Дополз до колодца, опустил голову в холодную воду. Полегчало. Пригладил вымокшую шерсть на башке — пальцы дрожали. Ничего-ничего. Случается такое… Доводилось слыхать. Редко, но случается. Мин нашарил облегченный штурмовой шлем, напялил на остуженную голову, накрепко затянул ремень под подбородком. Справимся. Просто место такое… своеобразное.

Крысы сидели под стеной — уже трое голохвостых собралось. Смотрели внимательно, кажется, даже с сочувствием.

— Что, небось врубаетесь, что к чему? — спросил Мин у нового крыса, крепкого, с черными пятнами на морде. — Причастны?

Крысы что-то пытались ответить, но нечуткий полукровка словесных образов не различал. Эх, если нет таланта, хоть как учись-мучайся, только красноречивого Цуцика и понимаешь.

— Ладно, если