Карнавал (сборник) - Сергей Трусов

Вокруг было нечто. Оно было похоже на все сразу и ни на что в отдельности. Шипя и разбрызгивая искры, крутились светящиеся предметы, похожие на спиралевидные галактики. То там, то здесь вырастали геометрические фигуры всевозможных форм и размеров. Система координат дробилась и множилась, миры сжимались и расширялись, время захлестнулось вокруг себя и затянулось в петлю. Сознание Бабыкина возопило о пощаде, и Бабыкин крепко зажмурился.

Судьба изменила, наконец, свое отношение к Эдуарду Петровичу, и с ним приключилось что-то необыкновенное. В общем смысле, судьба — это не что иное, как сложная комбинация причинно-следственных связей во вселенском масштабе. Как правило, где-то что-то всегда происходит, и отголоски этих событий доходят порой до весьма отдаленных мест. Не исключено, что вероятностный кот мог дать пояснения, но не дал — перебежал дорогу, нырнул в подвальное окно и там сгинул.

— М-м-м… — сказал Эдуард Петрович и открыл глаза.

Над ним склонился человек в белом халате. У него было худощавое лицо, длинный нос, близко посаженные глаза и большие розовые уши. Человек приветливо улыбался.

— Где я? — выдохнул Бабыкин и шумно сглотнул.

— В больнице, — жизнерадостно сообщил незнакомец. — Вы больной, а я доктор. Волноваться не надо.

— В больнице? Я что, упал?

— Ну да. Вам напекло голову, и вы упали с крыши. Обычное транспортное происшествие. Ничего страшного.

С минуту Бабыкин ошалело взирал на доктора, потом повернул голову и осмотрелся. Белые стены, потолок, зашторенное окно, тумбочка. Похоже, он и вправду находился в больнице. Лишь одна деталь не вписывалась в интерьер палаты. В углу стоял скальпель размерами с настоящий меч. В лучшем случае он мог символизировать всесилие медицины, а там кто его знает?

Бабыкин вопросительно взглянул на доктора, и ему стало плохо. Скулы врача раздались вширь, нос стал мясистым, подбородок тяжелым и массивным. Одна улыбка оставалась прежней, но вскоре и она потухла.

— Извините, — буркнул доктор и быстро вышел из комнаты.

Большой черный крест, намалеванный на спине эскулапа, оказался последней каплей, переполнившей чашу, и Бабыкин потерял сознание.

Когда он вновь пришел в себя, доктор сидел у кровати.

— Не волнуйтесь, вы абсолютно здоровы, — сказал он. — Произошла ошибка, и я прошу извинить за те недоразумения, которые вас напугали. Я имею в виду прежнюю обстановку и свою внешность.

Бабыкин украдкой взглянул в угол. Ужасный скальпель исчез. Врач продолжал:

— Мы совершили оплошность, использовав вашу память как источник информации. Ваша память — настоящая мусорная куча! Туда свалено все подряд без разбора! Установить истину просто невозможно, и я не знаю, что бы мы делали, если бы не обнаружили у вас сознание, подсознание и генетическую память. Я понятно выражаюсь?

— Где я? — промямлил Бабыкин.

Врач вздохнул.

— Если бы я знал. Чтобы объяснить вам, где вы находитесь, надо точно знать, откуда вы взялись. Иначе как вы поймете, ведь в мире все относительно.

— Я в больнице?

— Какая там больница. — Доктор махнул рукой. — Нет никакой больницы, равно как и меня. Грубо говоря, все, что вы видите и слышите, вам кажется.

Бабыкин задумался. Потом, набравшись мужества, глубоко вдохнул и крикнул:

— На помощь!

— Да перестаньте вы орать, — поморщился доктор. — Не создавайте ненужных вибраций, они мне мешают.

— Что вам нужно? — пролепетал Бабыкин, натягивая одеяло на голову.

— Единственное, что мне нужно, это установить, откуда вы прибыли, сердито произнес врач. — Но вы сами не знаете. У вас в голове сумятица. Примитивные представления о какой-то звездной системе с девятью планетами, одна из которых называется Землей. И все, больше никаких сведений!

— Вы хотите сказать, что я не на Земле?

Врач презрительно усмехнулся.

— Если бы только это. Вы вообще не в своей вселенной!

Мир велик и полон загадок. Сейчас эта истина не удивит даже ребенка, однако до сих пор очень немногие могут похвастать тем, что действительно знают, насколько велик и загадочен мир. Доктор наверняка знал больше Бабыкина, но это не придавало ему уверенности. Скорее наоборот — излишняя осведомленность рождала массу сомнений.

Бабыкину и вовсе было нечем хвастать. Он мог подробно описать расположение комнат своей квартиры, приблизительно — маршруты общественного транспорта и весьма поверхностно — план города. Еще он знал, что Земля его родная планета — вертится вокруг Солнца. Где находится Солнце, Бабыкин имел смутное представление.

Два человека, один из которых утверждал, будто его на самом деле нет, молчали. Доктор был чем-то серьезно обеспокоен, а Бабыкин вообще ничего не понимал, хотя и старался не подавать виду.

Вскоре молчание стало невыносимым, и он осмелился.

— Так значит… это… Что же это получается?

Доктор вскинул брови.

— А вы до сих пор не поняли?

— Н-нет.

— Я же вам объяснял.

Бабыкин виновато улыбнулся и пожал плечами.

— А впрочем неудивительно, — вздохнул врач. — Раз я мало что понимаю, то вы и того меньше.

— Это почему же? — усомнился Бабыкин.

— Потому, что я ваше порождение, наследовал ваши лучшие качества и не отягощен вашими недостатками.

— Но у меня есть сын, — неуверенно заметил Эдуард Петрович.

— И на здоровье, — ответил доктор. — Я совсем не об этом. Я ваше порождение не в физическом, так сказать, смысле, а в духовном.

Лицо Бабыкина приняло несчастное выражение.

— Ладно, поясню подробнее, — согласился доктор. — Наш мир, вообще, похож на ваш — тоже состоит из атомов. Разница в том, что у вас они объединены в планеты и звезды, а у нас, — доктор поднял палец, — равномерно распределены по объему вселенной. Понятно?

Бабыкин машинально кивнул, доктор продолжал:

— Вселенных много, и все разные. Иные отличаются незначительно, а есть и вовсе непохожие. Лишь бесконечные вариации обеспечивают совпадения и условия, пригодные для жизни. Наш мир обитаем. Мы не ограничены жесткими формами и существуем в естественном для нас подвижном состоянии. Процесс эволюции привел к зарождению сознания, и теперь наша вселенная — это огромный разумный организм.

— Вы, — доктор укоризненно взглянул на Бабыкина, — явились незваным гостем. Выражаясь привычным для вас языком, вы вломились в разреженное состояние разумной материи, как слон в посудную лавку.

Бабыкин хотел возразить, но не решился.

— Случись это двести миллиардов лет назад, и вы погибли! — пугал доктор. — В то время здесь не было ничего, здесь был хаос!