Создания света – создания тьмы - Роджер Желязны

– Подними его и ты узнаешь свое имя – свое истинное имя.

– Я… Нет! Мне больше не нужно мое имя! Оставь его себе!

– Ты должен поднять жезл.

– Нет!

– Написано, что ты должен поднять его.

– Где? Кем?

– Я написал это. Я…

– Анубис! – кричит Оаким. – Услышь мою мольбу! Я взываю к тебе, Хозяин, во всей мощи твоей! Внемли мне в этом месте, где стою я среди твоих врагов! Тот, кого должен я уничтожить, совсем близко! Помоги мне против него, ведь я предлагаю тебе его жизнь!

Фрамин очерчивает себя, Мадрака и Генерала пентаграммой зеленого пламени. Стена за спиной Оакима медленно тает – теперь там бесконечность.

С безвольно висящей рукой, ощерившись по-собачьи, на них смотрит Анубис.

– Превосходно, слуга! – приходят слова. – Ты нашел его, ты загнал его в угол. Остается последний удар – и твоя миссия завершится. Используй фугу!

– Нет, – говорит Принц, – он не убьет меня, даже с помощью фуги, пока не узнает то, что давно знаешь ты, Анубис: имя. Его истинное имя идет к нему. Он хочет его услышать.

– Не слушай его, Оаким, – кричит Анубис. – Убей его сейчас же!

– Хозяин, это правда, что он знает мое имя? Мое настоящее имя?

– Он лжет! Убей его!

– Я не лгу. Подними жезл, и узнаешь правду.

– Не дотрагивайся до него! Это ловушка! Ты умрешь!

– Стал бы я громоздить все эти сложности, чтобы убить тебя, Оаким? Кто бы из нас ни умер от руки другого, выиграет лишь шакал. Он это знает и послал тебя совершить подлость. Смотри, как он смеется!

– Потому что я выиграл, Тот! Оаким пришел убить тебя!

Оаким приближается к Принцу, затем наклоняется и берет жезл.

Он кричит, и Анубис вздрагивает от этого. Затем крик в его горле превращается в смех. Он поднимает жезл вверх.

– Молчать, пес! Ты использовал меня! О, как ты меня использовал! Тысячу лет ты обучал меня смерти, чтобы я без содрогания мог убить моего сына и моего отца. Но теперь ты смотришь на Сета Разрушителя, и дни твои сочтены! – глаза его сверкают сквозь перчатку, которая покрывает все его тело, и он стоит в воздухе. Луч голубого света бьет из жезла, но Анубис успевает растаять раньше: с ними остается лишь его вой.

– Сын мой, – говорит Сет, касаясь плеча Тота.

– Сын мой, – отвечает Принц, склоняя голову Позади них тает кольцо зеленого пламени.

А темная вещь все кричит и плачет где-то во тьме.

Слова

Между мной и тобою – слова,как раствор разделяют и держатнаши страсти и тайную нежность,но сказать их – узнать, что праваодинаковость наша под кожей…О, как странны они и – похожина стремящийся к вечности шпиль..И – наставшее завтра – сегодня,но оно есть – не капля чернил,а текущее в вечность-пространство…Нас с тобой голосов постоянствоокружает, как вечная ночь.Влажно стерты и смазаны лица,двери заперты – нам не помочь!И раствор – отмечает границы…

– Что это значит? – спрашивает лорд Юискиг Рыжий, отправившийся с двадцатью своими людьми поднимать Пограничный край против Дилвита Лигламентского.

Его отряд сквозь туман вглядывается в скалу, на которой высечены слова.

– Я слышал об этом, мой повелитель, – отвечает его капитан. – Это дело рук поэта Фрамина: у него занятный способ – он бросает свои поэмы на ближайший мир, и куда бы те ни упали, они сами записывают себя в самом надежном месте, какое только найдут. Фрамин гордится тем, что записал притчи, проповеди и поэмы на камнях, листьях и в ручьях.

– О, так это он? Ну а что означает эта поэма? Можно ли ее считать добрым предзнаменованием?

– Она ничего не означает, Повелитель, ведь все знают, что Фрамин безумен, как голинди во время гона.

– Ну, тогда давайте помочимся на нее и поедем дальше.

– Да, Повелитель.

Тень и материя

– Отец? – кричит тень черной лошади на стене.

– Да, Тифон.

– Отец! – крик разрывает барабанные перепонки, – Анубис сказал, что ты погиб!

– Он солгал. Осирис тоже, должно быть, уверял, что ударил Молотом для спасения Вселенной, так как я проигрывал битву?

– Именно так он и сказал, – говорит Принц.

– Но я не проигрывал, я выигрывал сражение. Он хотел убить меня, а не Безымянное.

– Как тебе удалось спастись?

– Я ушел в фугу в момент удара. Но Осирис все – таки задел меня, а Анубис нашел, бесчувственного, и утащил в свой Дом, а мои доспехи разбросал по всем Средним Мирам. Он готовил меня, чтобы сделать своим послушным орудием.

– Чтобы убить Тота?

– Именно.

– Так пусть он умрет! – говорит Тифон и, очерчиваясь пламенем, встает на дыбы.

– Постой, брат, – останавливает его Принц, – ему это не удалось, а шакала мы могли бы еще использовать…

Но тень черной лошади уже исчезла, и Принц опускает голову. Затем смотрит на Сета:

– Не стоит ли его остановить?

– Зачем? Анубис и так уже прожил лишнюю тысячу лет. Пусть теперь защищает себя сам. Никто, даже я, не сможет остановить Тифона, когда он в безумии.

– Хорошо, – говорит Принц и, обернувшись, долго и пристально смотрит на Фрамина.

– Если хочешь служить мне и дальше, мой бывший Ангел Седьмой Станции, отправляйся в Дом Мертвых. Там скоро потребуется присутствие кого-то, кто умеет обращаться с его механикой.

– Тифон был Ангелом Дома Огня, – напоминает Фрамин.

– Я боюсь, что он отомстит, но не останется в доме Мертвых. Насколько я знаю своего брата, Тифон потом будет разыскивать направившего Молот: следовательно, он возьмется за Осириса.

– Тогда перенеси меня в Дом Мертвых. Мадрак, ты составишь мне компанию?

– Если я не нужен Принцу здесь.

– Нет. Ты можешь идти.

– Повелитель, – говорит Фрамин, – ты доверяешь мне, хотя в войне станций я не был с тобой…

– Те дни ушли, и мы стали другими, не так ли?

– Я надеюсь, что так – и благодарю тебя.

Принц скрещивает руки на груди и склоняет голову. Фрамин и Мадрак исчезают.

– Чем, – говорит Стальной Генерал, – я могу помочь тебе?

– Мы снова отправимся сражаться с Безымянным, – отвечает Принц-Который-был-Тысячей. – Ты будешь с нами, чтобы прийти на помощь?

– Тогда я позову Бронза?

– Зови.

Ветры гонят пыль. Сквозь нее пробивается в следующий день усталое солнце Марачека.

Хозяин Дома Мертвых

Фрамин стоит в Великом Зале Дома Мертвых, опираясь на свою трость Майского Дерева. От нее разлетаются молнии и исчезают в проходах, видимых и невидимых, сходящихся в этом месте.