Маша и Позитивный мир - Анна Гаврилова

«Ой, что-то сомнения грудь сдавили…» — мысленно приговаривала я, эту самую грудь «поправляя».

Ирриар глядел на происходящее так, будто сомневался в собственном психическом здоровье, даже рот приоткрыл. А полотенчико, которое и прежде топорщилось, превратилось в красноречивый такой перпендикуляр.

Я девочка смелая, но я засмущалась. Приподнялась и, стараясь не задеть перпендикуляр, переползла подальше. Ну то есть поближе. Короче — пересела на живот. Потом упёрлась в грудь клыкастого мужчины ладошками, наклонилась к губам и, гипнотизируя эти самые губы, выдохнула:

— Ну что? Помиримся?

В наступившей тишине прозвучал глухой утробный рык.

Глава 9

Полудрема, в которой я пребывала, была очень приятной. Одеяло дарило тепло, по телу разливалась нега, в воздухе витал аромат клубники, смешанный с терпким, похожим на парфюм запахом. Разум периодически уплывал в нирвану, и тогда вместо черноты я видела яркие красочные картинки.

Мр-р-р… Хорошо-то как! И даже тот факт, что подушка слишком жёсткая, на уровень кайфа не влияет.

Я бы всю жизнь вот так лежала — честно-честно! Но в какой-то момент подушка шевельнулась и начала бессовестно выползать из-под щеки.

— Мм-м! — сообщила я протестующе.

Подушка послушно замерла, но только на мгновение. Потом продолжила свой вопиющий манёвр.

Пришлось приоткрыть один глаз и сказать прямо:

— А ну стоять.

Движение прекратилось. Я же зевнула во весь рот и подползла ближе. Обняла массивное мужское тело, а чтобы сомнений в моих намереньях не осталось — ещё и ногу на него закинула. Глазки, естественно, тут же закрыла — кто как, а лично я ещё полчасика подремлю, а уж потом…

— Доброе утро, — прошептал Ирриар. — Ты такая красивая…

Он снял мою ладошку со своей груди и нежно поцеловал пальчики.

Я сонно улыбнулась, промычала ответный комплимент и начала проваливаться в очередное мини-сновидение. А гад белобрысый почувствовал, что засыпаю, и решил моей беспомощностью воспользоваться — в смысле сбежать.

Он очень осторожно, но вместе с тем шустро отполз и перевернулся на бок. Я же соскользнула с самой лучшей из подушек и проснулась.

— Маша, мне в ванную нужно, — начал оправдываться блондин.

Я сначала обиделась, потом всё-таки кивнула. Сладко потянулась, выгнулась, но вождь уже не видел — умчался. Ладно, повторим, когда вернётся… А чтобы эффект был максимальным, откинем одеяло, обнажая ногу и часть бедра.

Ждать пришлось долго. Так долго, что я едва не задремала снова. Но финт с сексуальным выгибанием не удался — я застыла в самом начале манёвра, потому как синеглазый вернулся не только умытым, но и одетым.

— Эй, — удивлённо выдохнула я.

Клыкастый, наоборот, вдохнул поглубже, подтверждая: горизонтальный стриптиз — штука своеобразная, но действенная.

— Прости, — наконец выдавил он. — Дела.

Потом развернулся и бодро потопал к лестнице. А я даже онемела слегка.

— Вождь! — от шока имя его забыла.

Ирри замер, обернулся. И подарил такой долгий, такой тоскливый взгляд… будто он и в самом деле остаться не может. Но я была непреклонна:

— Ты обещал!

Вздохнул. Тяжело так, громко.

— Маша, как ты правильно заметила, я — вождь. У меня есть обязанности. Я не могу ими пренебрегать.

Нормально. Стало быть, мной пренебрегать можно?

Примерно с минуту я сверлила клыкастика взглядом, а потом подумала: а чего я, собственно, парюсь? Но шанс одуматься всё-таки дала:

— Зая, тебе не кажется, что ты совершаешь ошибку?

— Кажется, — признался Ирриар, и голос прозвучал так жалобно. — Но я должен… У меня совет высших воинов…

Я лучезарно улыбнулась и откинулась на подушки.

— Ну и вали!

Через пару минут я поднялась на локте и окинула гигантскую спальню взглядом. Выяснилось, что синеглазый действительно свалил. Ну не скотина ли?

— Всё, зая, капец тебе, — вслух пообещала я и, выбравшись из постели, пошла убивать чудовище.

Если бы меня спросили, кого это чудовище напоминает, я бы, не задумываясь, ответила — дракона. Просто оно было таким же большим, сильным и жадным. А вот звали его незатейливо — либидо. Оно мучало меня с самого вечера. С тех самых пор, как я скромно переползла через перпендикуляр и прильнула к губам белобрысого каталы.

А вот дальше…

Глухой утробный рык стал последней каплей. Я сдалась! Отпустила многострадальный тормоз, плюнула на каноны и собственные принципы. Наклонилась и впилась в губы синеглазки, заодно тесно прислонившись своим новообретённым четвёртым размером к его широкой груди.

По телу тут же прокатилась волна жара, руки-ноги ослабли. Взгляд затянуло туманной пеленой, а мир сузился до одного-единственного человека… Вернее, не человека, а мускулистой беловолосой заразы по имени Ирриар.

И что он сделал? Положил ладони на мои бёдра и крепко сжал ягодицы? Опрокинул на кровать и задрал платье, чтобы слиться со мной в экстазе? Не-ет… Вместо всего этого он взял за плечи, осторожно оторвал от своей груди и спросил хрипло:

— Маша, ты ужинала?

Вот какая разница, а?

Ответом на вопрос синеглазки стал повторный утробный рык, плавно переходящий в сложную руладу. Из-за застилающей разум пелены я не сразу сообразила — звук издал не вождь, а кое-кто другой.

Кое-кто мелкий, пустой и жутко наглый! Тот, кто опозорил меня за завтраком.

— Маша? — вновь позвал Ирриар.

Пришлось ответить:

— Нет.

Потом добавить поспешно:

— И не хочу!

Однако Ирри пояснение не тронуло. Он мягко, но уверенно, пересадил меня на кровать, а сам поднялся и пошел убивать тех, кто забыл покормить гриайму. Угу, вот прямо так и пошел — в полотенце, с перпендикуляром наперевес.

Через несколько минут я уже сидела в гостиной, за столом, который ломился под тяжестью тарелок, салатников и вазочек со всевозможными кушаньями — от жареного мяса до мороженого. Желудок пел победную песнь эгоиста, а мы с либидо бастовали — мстительно игнорировали ужин и пожирали глазами вождя.

В результате вождь не выдержал — устроился рядом и принялся кормить с ложечки. Вернее — сначала с вилочки, а вот потом…

Горячее я, так и быть, проглотила — сложно упираться, когда желудок на весь дворец воет. На салатиках осмелела — начала отбрыкиваться, но меня убедили, что так надо. Ну а когда дошло до десерта, стало не до смеха — место в животике кончилось, а на синеглазого напала глухота. Гад белобрысый и слышать не желал, что я уже наелась. Впихивал в меня и впихивал.

Потом ему в голову пришла «гениальная» мысль — он купил моё согласие съесть десерт. Расценки серьёзные: одна ложечка — один поцелуй. Мы с либидо воспрянули и коварно потёрли ладошки. Надеялись — два-три поцелуя, и Ирриар сам не выдержит, забудет про ужин и утащит в спальню.