Век стали и пара (СИ) - Савинков Андрей Николаевич

Ведь это на четвёртом-пятом десятке семь лет — совсем небольшая разница в возрасте, а вот в отрочестве она выглядит натуральной пропастью, через которую сложно перебросить мостик взаимопонимания.

— Поднадзорные, потенциально опасные для королевства, которые подлежат аресту в случае начала войны или иных чрезвычайных обстоятельствах, — явно цитируя некий документ продекларировал Найден.

— А есть еще и другие списки? Второй? Первый?

— Конечно, — без доли юмора в голосе ответил принц. — Например второй список — это люди подлежащие, в случае отдачи соответствующей команды, немедленной ликвидации. Впрочем, это не та тема, которую стоит обсуждать с молодыми барышнями. Так что этот вопрос мы потом обсудим с Виктором наедине. А пока расскажите, дорогая Анна, что вы собираетесь делать дальше? Возможно у вас есть какие-то определенные планы насчет своего дальнейшего будущего?

— Я бы хотела попасть в посольство. Предупредить отца о провокации, а дальше… — Девушка замялась, не зная, как ответить на поставленный вопрос. — Не уверенна, события последней недели совсем выбили меня из колеи, по правде сказать, никаких дальнейших планов у меня нет. Хотелось бы оказаться подальше от всего происходящего.

— Боюсь это сделать будет на так просто… — Альберт задумчиво прихлопнул пару раз ладонью по кожаному подлокотнику кресла и добавил. — Ваш батюшка намедни был отозван в Мюних, а вместе с ним из Поруссии выехала и часть сотрудников посольства.

— Готовятся к войне? — Озвучил очевидную мысль Найден.

— Вероятно, — кивнул принц. — Поэтому в самом посольстве вас особо никто не ждет. Могу предложить свою помощь в переправке вас к алеманской границе, откуда вы уже будете вольны дальше следовать в любом направлении. Что касается предполагаемой провокации… Я откровенно говоря сомневаюсь, что она возможна учитывая количество полиции на улицах столицы, однако обещаю, что выделю людей для дополнительного присмотра за дипломатическим представительством вашей страны.

— Благодарю, ваше высочество, — Анна дернулась было встать с дивана, но вспомнив про свой неудачный книксен просто кивнула. — Большего мне и не нужно.

— А сейчас не могли бы вы оставить нас наедине. Есть темы, которые не предназначены для чужих ушей, — хоть обращение представителя дома Грифичей и было облачено в форму вопроса, ничем иным кроме как приказом быть оно не могло, поэтому девушка просто молча кивнула, встала и покинула комнату. — Где ты вообще ее откопал?

— Не поверишь, случайно встретил. — Едва за Анной закрылась дверь, градус напряженности в комнате мгновенно упал, оба мужчины почувствовали себя куда более свободно, Найден потянулся к внутреннему карману пиджака и достал пачку папирос. Принц встал подошел к стене, открыл спрятавшуюся за большим пейзажем нишу, достал оттуда бутылку с плещущейся внутри янтарной жидкостью, пару стаканов после чего уверенными движениями разлил алкоголь в посуду. — Насколько все плохо?

— Максим отреагировал на нашу маленькую провокацию несколько жестче, чем мы рассчитывали. Многие считали, что за прошедшие годы он уже окончательно потерял хватку и окончательно пустил дела на самотек, — Алеберт протянул племяннику стакан со пятнадцатилетней старкой и сам плюхнулся обратно в кресло. — Так оно в общем-то и было с одним маленьким исключением…

— Собственно вопросы власти и престолонаследия.

— Именно так, — кивнул принц. — Пока обстановка не понятна. Резкие действия Максима вызвали недоумение у армейцев, которые очевидно не горят желанием вмешиваться в противостояние. По моим данным граф Ламсдорф поставленный исполняющим обязанности Военного министра заявил королю о том, что генералитет не поддерживает начатые чистки. В лучшем случае армейцы готовы остаться нейтральными.

— Удивительная сдержанность, — хмыкнул Виктор. Он осторожно пригубил дорогой напиток и прокатил небольшую порцию старки по небу: в букете отчетливо чувствовался древесный аромат, уходящий куда-то в пряно-шоколадную ноту. В обычной жизни полицейский себе позволить столь дорогие напитки просто не мог и теперь искренне наслаждался прекрасным вкусом. — Раньше, помнится, наши генералы не стеснялись вмешиваться в политические расклады.

Намек на обстоятельства пятнадцатилетней давности был более чем прозрачным. Тогда Альберт еще не имел нынешнего статуса и только-только перевелся с должности старшего офицера патрульного эсминца в штаб главной военно-морской базы откуда уже стартовала его дальнейшая карьера в качества контрразведчика. Естественно двадцатишестилетний капитан — пусть даже сын почившего в бозе монарха — никакого влияния на политическую ориентацию моряков иметь не мог, поэтому фраза Найдена собеседника никак не зацепила.

— Когда на носу потенциальная война, это заставляет быть осторожным.

— А что так, — Виктор вопросительно вздернул бровь, — обычно армейцы только рады ввязаться в какую-нибудь драчку. Возможность сделать карьеру, заработать чины и ордена традиционно заслоняет все остальное, про тысячи смертей обычных бедолаг-солдат и говорить нечего, они вовсе никому не интересны.

— Обычно — да, — после некоторой паузы согласился глава морской контрразведки. — Однако в данном случае перед нами в полный рост встает перспектива воевать на три фронта, если не на четыре. В такой ситуации речь уже пойдет не об орденах, а о самом существовании страны. Толку от Белого Орла не будет, если исчезнет страна, которая тебя им наградила.

— Нашего богом данного монарха Его Величество Максима IX такие мелочи, видимо, не тревожат.

— Видимо, он считает, что лучше оставить небольшое королевство своему сыну, чем большое — чужому. К счастью в Поруссии еще остались патриоты, которые не согласны с таким подходом к процедуре престолонаследия.

— Мне насрать, — пожал плечами Виктор. Он поставил стакан по подлокотник кресла и щелкнул пальцем по протезу на месте левой руки. Даже сквозь одежду был слышен звонкий гул металла, из которого тот был сделан. — Мой патриотизм закончился пятнадцать лет назад на площади перед жаждущей крови толпой. По мне, так сдохните все вместе разом, я вам только аплодировать буду.

— Не слишком дипломатично, — скривился Альберт, но возражать не стал, признавая право племянника на его чувства по отношению ко всей государственной системе Поруссии

— Зато честно, — хмыкнул полицейский. — Собственно у меня всего два вопроса. Хотя нет — три.

— Озвучь.

— Первый — как будет легитимизован переход короны? Я ведь так понимаю, смерть короля все же не планируется? Второй — что с алеманами? Если вы всерьез собираетесь воевать за Айландские интересы, то я, пожалуй, не дожидаясь развязки предпочту уехать куда-нибудь подальше с континента.

— А третий?

— Предполагается ли еще мое участие во всех дальнейших событиях?

— Начнем с последнего, — принц вернул племяннику улыбку и переспросил. — А ты сам хотел бы почувствовать? Помнится, еще несколько лет назад ты был готов рвать глотки собственными зубами.

— Перегорело, — качнул головой Найден. — Все ушло, остались только ночные кошмары. Самого знания о том, что дети Максима не получат трон будет для меня достаточно.

— В любом случае, отпустить тебя на волю в пампасы я пока не могу, — Альберт поставил стакан со старкой на стол, встал с кресла и подошел к окну. С той стороны день потихоньку катился к концу, а солнце практически скрылось за горизонтом.

— Почему?

— Потому что мне нужен свидетель, — принц повернулся к племяннику достал из внутреннего кармана мундира конверт и протянул его Найдену.

Виктор, не скрывая любопытства взял его, открыл, достал несколько сложенных листов бумаги и вчитался в текст. На некоторое время в комнате воцарилась тишина, которую нарушал только треск поленьев в камине, учитывая вечер и достаточно прохладную погоду, дополнительный подогрев был совсем не лишним.

— И давно это у тебя? — Первым нарушил молчание Найден. Полученные бумаги жгли руки почище раскаленного железа. На нескольких пожелтевших от времени листах собственной рукой предыдущего короля Максима VIII находился текст завещания предполагавшего передачу трона второму сыну короля в обход здравствовавшего в тот момент наследника. В качестве причины была указана неспособность принца Максима к государственному управлению, нестабильная психика и отсутствие детей. К моменту написания завещания наследнику было уже глубоко за сорок и шансы на появление законных отпрысков виделись прошлому королю незначительными.