Правила крови (антология) - Вадим Панов

— Он жив!

Крови, к счастью, не было: мужчину побили, ограбили — я увидел вывернутые брючные карманы, — бросили, но до смертоубийства дело не дошло.

— Пьяница, — определил Самара, застегивая брюки. — Проснется и поедет домой.

— У него нет денег, — человеколюбиво произнес я. — Как он поедет?

— Значит, пойдет.

Логика у русских не гуманная, зато железная. Правда, Энди говорит, что логика не может быть гуманной, она или есть, или женская, но я никогда не соглашался со столь варварскими размышлениями. Самаре не дано понять, что в каждом случае логика своя и нельзя мерить все одним аршином. А самое печальное, что объяснить ему это не представляется возможным: подобно своим соплеменникам, Энди довольно жесток, упрям и склонен к революциям.

— Или мы идем в кабак, или возвращаемся на борт трезвыми, — проворчал боцман, почесывая шею. — Тратить время на этого обормота я не хочу.

Несчастный застонал и пошевелился.

— Его ограбили и побили, — с чувством произнес я. — И вообще, представь себя на его месте…

Энди сделал шаг ко мне, и в тусклом свете освещающего мусорные баки фонаря его взгляд показался мне особенно выразительным. Ростом Самара был шесть футов и семь дюймов, в кулаке свободно помещался средних размеров кокосовый орех, а фигура в целом навевала мысль о слегка подстриженном гризли. Представить его валяющимся около бака я не мог, хотя и являюсь цивилизованным человеком, обладающим развитой фантазией и склонностью к творчеству.

— Ну, допустим, врагов было десятка три, — поспешил я исправиться. — Семнадцать ты убил, остальных девятнадцать крепко побил, разогнал по закоулочки и прилег возле помойки уставший…

— Не получается, — помотал головой Энди. — Семнадцать и девятнадцать — это сорок два, а не тридцать. Ты пьян.

— Пусть сорок два, — великодушно согласился я. Святые отцы из католической церкви делали упор на человеколюбии, и в дробных числах я иногда путался. — Пусть врагов было сорок два. Ты их победил и прилег отдохнуть. И вот тебя, уставшего и без денег, находят на помойке два добрых самаритянина. Чего бы тебе захотелось в этот момент больше всего?

Вопрос Самаре понравился. Некоторое время он сопел, разглядывая штиблеты найденыша, после чего выдал:

— Кружку пива.

— Вот видишь! — развил я мысль. — А денег-то у тебя нет! В смысле, у него нет.

Теперь Энди смотрел на лежащего в куче мусора мужчину с некоторым сочувствием. А тот, словно среагировав на нелегкий взгляд боцмана, открыл глаза, промямлил что-то неразборчивое и, увидев Самару, в ужасе попытался зарыться в отбросы. Когда Энди смотрит пристально, даже Беззубый Жиль, самый отмороженный член нашей команды, бледнеет и предпринимает попытки выброситься за борт.

— У! — весело произнес Самара.

Человечка стошнило. Энди многозначительно посмотрел на меня и отвернулся. Я тяжело вздохнул и проклял свое человеколюбие.

— Не волнуйтесь. — Понимая, сколь сложные чувства овладели несчастным, я постарался быть максимально деликатным. — Мы не причиним вам вреда.

Если вы не догадались сами, открою маленький секрет: мой друг Энди Самара — русский. Настоящий. И даже накачавшись ромом, он никогда не забывает покрасоваться, с гордостью рассказывая об этом своем позоре в каждом портовом кабаке. Энди ходит с нами уже четыре года два из которых — боцманом, у него я научился пить водка, как взрослый мужчина, есть концентрированный животный жир с черным хлебом и бегло говорить по-русски. Еще Самара умеет давать в репа кому угодно, работать по двадцать часов в сутки и ругаться на шести языках столь виртуозно, что даже кэп смотрит на это сквозь пальцы. Кэп уважает Энди за основательность, а команда любит, но побаивается — такого строгого боцмана у нас не было со времен Дикого Рауля. Впрочем, это уже другая история. Энди, а по настоящему Андрей Самарин, родом из Питера, то есть сейчас мы стоим в его родном городе. Он с детства заболел морем и несколько лет ходил на русской подводной лодке, планируя пускать ко дну военно-морские силы НАТО. Из флота Самара ушел после того, как русские распилили старую подлодку, а новую делать не стали и предложили Энди службу на портовом буксире. Помаявшись на берегу, Самара сделал пару рейсов за килькой, плюнул и нанялся на русский сухогруз, который ходил под кипрским флагом с украинской командой и капитаном-шведом. Это было одно из тех судов, содержимым трюмов которых активно интересовались все встречные пограничники, полицейские, военные, таможенники и береговая охрана. Там можно было с одинаковым успехом найти и нелегальных беженцев с Цейлона, и фальшивые блузки от Готье, и честные консервы. Небольшое суденышко вертелось между Северным и Средиземным морями, доставляя самые разные товары и рассчитывая исключительно на гуманность европейских законов. К сожалению, в некоторых уголках благословенного Средиземья еще царит средневековая дикость. Везение закончилось, когда шведский капитан сухогруза подрядился доставить триста ящиков с «М-16», купленных на американской базе в Англии по заказу палестинских террористов, а израильские моряки, чтобы не мучиться с таможенным оформлением столь деликатного груза, попросту расстреляли судно в нейтральных водах. Самара, всегда отличавшийся поразительным чутьем, успел вовремя прыгнуть за борт, вцепиться в какую-то доску и почти сутки наслаждался купанием в Средиземном море, прежде чем мы его выловили и подняли на борт. Кэп, как это всегда бывает в подобных случаях, честно рассказал Энди, кто мы, откуда, и предложил стандартный выбор: вербоваться в команду или прыгать обратно за борт. Самара, надо отдать ему должное, думал недолго: определился к нам простым матросом, а через два года, когда старый Фрэд Пистолет затосковал и отправился ждать нас за мыс Горн, стал боцманом.

Наш найденыш оказался невысоким, черноволосым и носатым человечком, склонным к полноте и занудству. Пока мы дотащили его до кабака, он успел многократно возблагодарить нас за спасение, поплакать, проклясть ограбивших его неведомых мерзавцев, снова поплакать, пожаловаться, что остался совершенно без средств к существованию, сообщить, что его зовут Манан Турчи, что он из Москвы, а в Питер его занесло по жестокой необходимости, связанной с бизнесом. Когда мы втащили найденыша в кабак, он находился в очередной фазе рыданий, окончательно намочил мне рукав рубашки и был абсолютно невменяем. Поэтому мы с Самарой просто посадили его на угловой стул, прислонили к стене, бабахнули по пятьдесят водка и вернулись к разговору, начатому еще до спасения Манана.