Отряд - Андрей Посняков

А ведь угадал, псинище!

- Не, Платон Акимыч, - Прошка ухмыльнулся. - Нешто можно с беглыми-то дружиться? Я быстро сбегаю… К ночи приду, а с утра поди и работать?

- Хм… - Платон Акимыч вроде как что-то просчитывал про себя, думал, после чего, придержав Прохора за рукав, доверительно отвел в сторону, к важне. Оглянувшись по сторонам, понизил голос: - Вот что, Проша, коль ты уж все равно с дружками встречаться будешь, так заодно и порученьице мое исполни.

- Исполню, господине, - парень приложил руку к груди и поклонился. То не худо - хозяйское порученье исполнить, лишь бы оно таким, как в прошлый раз, не оказалось!

Узкоглазов словно прочел вспыхнувшую в голубых глазах молотобойца тревогу.

- Не, - успокоил. - Морды бить никому не надо. Должок отнесешь. Эвон…

Платон Акимыч достал из висевшего на поясе кошеля-«кошки» горсть мелких серебряных монет - денег, отсчитал прямо в подставленные ладони парня.

- У часовни за Вяжицким ручьем переулочек знаешь, Собачье устье называется?

Прохор задумался:

- Ну, кажись, знаю. А не знаю, так спрошу.

- Сыщешь там дом Онашкиных, скажешь, что от меня, деньги вручишь лично хозяину, Тимофею Руке. По левой руке его и узнаешь - она у Тимофея обожженная. Как сполнишь, доложишь. Да не торопись сейчас идти, дождись темноты. Ну, ступай.

Кивнув, Прохор направился обратно к обозу. Проводив парня пристальным взглядом, Узкоглазов живо подозвал к себе пробегавшего мимо мальчишку:

- Заработать хошь, паря?

- Знамо, хочу, милостивец!

- Дуй на Стретилово, к бабке Свекачихе. Скажешь - от Платона Акимыча. Пусть как можно скорее подошлет Ваську Москву на постоялый двор Акима Королькова, что супротив гостиного двора. Запомнил? А ну повтори!

- Значит, так… На Стретилове сказать бабке Свекачихе, что от Платон Акимыча, пусть пришлет Ваську Москву на постоялый двор Королькова. Так?

- Так… Ну, голова!

- А раз так, то гони пуло, милостивец!

- Пуло? - Узкоглазов усмехнулся. - Ну ты, парень, и хват. Вот тебе «полпирога», - он бросил мальчишке медяху. - Как все сполнишь, придешь к Королькову, там получишь еще столько же. Ну, беги!

Засверкав босыми пятками, мальчишка вприпрыжку припустил вдоль по широкой Белозерской улице.

Улыбнувшись, Платон Акимыч перекрестился на соборную церковь, пригладил бороду и неспешно пошел к паперти.

- Ой, господине! - углядев хозяина, кинулись к нему слуги. - А мы-то думали, куда наш родимец делся?

- Куда надо, туда и делся! - Узкоглазов желчно сплюнул наземь. - Так, вы двое - пшли к дому, а ты, Федька, и вот, Терентий, - со мной.

Федька с Терентием - рослые молодые парни - поклонились и вслед за хозяином направились на постоялый двор Акима Королькова.

Когда Прохор вернулся к возам, Иванко-приказчик уже был там.

- Ну вот, - весело подмигнул он. - Все и сладилось. Имеется грамота архимандрита к Введенской игуменье Дарье - это для вас, - Иван посмотрел на Митрия и Василиску. - Ну, а насчет тебя, Прохор… Монастырский старец Пимен завтра сразу после заутрени зайдет к хозяину твоему, Узкоглазову. Я полагаю, договорится.

- Ой, - Прохор хотел было сказать, что только что, позабыв уговор, согласился вернуться в работники к Платону Акимычу, но прикусил язык, постеснялся. Эко, скажут, удумал. Хозяин хозяином, но уговор-то дороже денег! Эта мысль крепко сконфузила парня, и теперь он мучительно соображал, как выкрутиться. Нет, поручение Узкоглазова нужно было выполнить, деньги передать - это вне всяких сомнений, ведь Прохор был человек честный и вовсе не хотел прикарманить чужое серебро. Значит, отдать, отнести - это во-первых, а во-вторых… возвращаться ли потом к Платону Акимычу? Это еще посмотрим! Коли не врет приказчик, так, быть может, и впрямь уговорит хозяина монастырский старец Пимен? На Узкоглазова-то, в учениках, считай, бесплатно горбатишься, за еду да конуру, аки пес цепной, а здесь приказчик все ж какую-то деньгу обещал. Интересно только, что делать заставит? Как бы не морды кому бить! Ну, уж Митьку-то - точно не морды.

- Ну, братцы, - Иванко потер руки, - теперь бы и на ночлег. Где тут поблизости постоялый двор, не слишком дорогой, но и не из дешевых?

- Постоялый двор? Да эвон, напротив, у Королькова, - махнул рукой Прохор.

- Не, Проша, - Митрий деловито вмешался в беседу. - У Королькова двор приличный, то верно, однако ведь и многолюдный весьма. А нам, - он хитро взглянул на приказчика, - как я понимаю, лишняя сутолока и ни к чему бы.

Иванко захохотал:

- Верно понимаешь, Дмитрий. Ну, так тогда где?

- На Береговой улице неплохой двор есть, монастырский, - подумав, порекомендовал Митька. - Тихо, спокойно, нелюдно… Правда, купцов туда могут и не пустить, там все больше для знатных паломников. Хотя, - отрок усмехнулся, - если кой у кого грамоты архимандричьи имеются, то, думаю, того хоть в какой двор пустят.

- Ох, умен ты, Димитрий, - приказчик качнул головой. - Аж страшно!

- Так его сыздетства Умником кликали! - громко расхохотался Прохор.

Принадлежащий Богородичному монастырю постоялый двор, один из многих, оказался, как и говорил Митька, весьма приличным: в людской зале, небольшой, на два длинных стола, и уютной, висели иконы в серебряных окладах, под образами горели лампадки, а на столе в подсвечниках настоящие восковые свечи, что, конечно, совсем не то что чадящие сальные. Управитель двора, чернец Аристарх - импозантный, с красивой черной бородкой и в рясе дорогого сукна, встретил гостей приветливо, но в приюте вежливо отказал: дескать, постоялый двор этот лишь для духовных особ, а торговым гостям сюда уж никак невмочно. Сказал и улыбнулся, посоветовав двор Королькова.

Выслушав чернеца, Иванко тоже улыбнулся, еще вежливее, обернулся - людская была пуста - и, по-свойски подхватив брата Аристарха под руку, отвел к дальней стене, пошептаться. Через некоторое время вопрос был улажен: все трое получили в свое распоряжение просторную светлицу, а Василиска - небольшую горницу с печью.

- Ночесь-то и морозец может грянуть, - пояснил Аристарх. - Вы-то перебьетесь, а вот девица… Не в послушницы ль собралась, дщерь? Тогда б тебе лучше в Введенской обители ночевать.

- Не, не в послушницы, - потупив глаза, отозвалась девушка и, вздохнув, призналась: - Сама не знаю куда.

Покачав головой, чернец велел служкам проводить ребят, сам же отвлекся на новых гостей, коим оказались старые знакомцы: дьяк Каменного приказа Мелентий с троицей служилых людей и с ними - Анемподист-тонник!

- Вот так встреча! - спустившись вниз, Иванко не поверил своим глазам. Поклонившись дьяку, придержал за рукав чернеца. - Ты-то каким чудом здесь, монаше?

- Господним соизволением и милостью отца настоятеля назначен в помощники государеву дьяку, - быстро пояснил тонник, вернее теперь уже бывший тонник. - Обители Тихвинские на ратный уклад проверять будем, да и вообще.

- Непростое дело, - заметил приказчик. - И не очень-то легкое. Многих знаний требует - математики, баллистики, геометрии…

- Все в руце Божией. - Перекрестившись на иконы, Анемподист поспешил вслед за дьяком.

- Странный говор у чернеца, - задумчиво протянул Иванко. - Странный.

Митька как раз в это время спустился в людскую, переспросил:

- Странный? Это ты про монаха? Так он карел.

Приказчик махнул рукой:

- Знаю.

И, понизив голос, добавил:

- Как все уснут, соберемся у нас, поговорим.

- Поговорим, - улыбнулся Митрий. - Не долго того ждать, солнышко-то вон село. Только вот Прохор куда-то сбирается на ночь глядя. Говорит - надо.

- И надолго ему надо? - Иван недовольно скривился.

Отрок ухмыльнулся:

- А это ты у него самого спроси. Вона, как раз идет!

В ответ на вопрос приказчика Прохор лишь усмехнулся и, пояснив, что быстро вернется, покинул постоялый двор.

- Ну вот, - уныло хмыкнул Митрий. - Теперь дожидайся его… Может, без Прошки поговорим? А ему потом все обскажем.

- Без Прошки? - Приказчик задумался, наморщил лоб и сразу стал словно на пару-тройку лет старше, не безусым пятнадцатилетним юношей, а человеком опытным, много чего повидавшим, бывалым. - Послушай-ка, - он вдруг вскинулся, - а кому это Прохор сегодня кланялся у соборной церкви?

- Кланялся? - Митька задумчиво закусил нижнюю губу. - Да черт его… Я и не видал, если честно. Постой-ка! - Отрок вдруг хлопнул себя по лбу. - А ведь ежели кланялся, то, может, бывшему своему хозяину, Платону Акимычу Узкоглазову?

- Логично. - Иванко неожиданно насторожился. - А ты его знаешь?

- Узкоглазова-то? - Митька неприязненно скривился. - Сам не знаком, а вот с чужих слов много чего слыхать приходилось. Тот еще хмырь!

- Хмырь, говоришь? И чего это наш Прохор в ночку сорвался? Ни с того ни с сего… Вроде, пока ехали, никуда и не собирался, - вслух рассуждал приказчик. - А потом вдруг засобирался… Не после ли встречи?