Модные увлечения блистательного Петербурга. Кумиры. Рекорды. Курьезы - Сергей Евгеньевич Глезеров

зрителей. Первыми, за приз в виде золотых часов, боролись мальчики. «Надо было видеть горе побежденного Роберта, – продолжал репортер газеты. – Он удалился со сцены чуть ли не со слезами. Женское состязание длилось не особенно долго, причем силачкам было запрещено взвизгивать. Победительницей легко стала синьора Дламона».

Кстати, в тот же день в другом увеселительном заведении – «Измайловском саду» – тоже устроили сеанс борьбы, причем со своими исключительными условиями. «Двое на одного – такую борьбу на сцене редко приходится видеть, и нет ничего удивительного, если такая борьба привлекает тысячные толпы, – сообщал репортер. – Блестящие гвардейские мундиры, сановитые статские, титулованная и истинно золотая молодежь собрались посмотреть на любопытное зрелище».

Атлет Моор боролся с двумя силачами из народа и без особого труда победил их, за что ему и вручили приз в 400 рублей. «Нельзя себе представить всего гомона и грохота одобрения, который раздался по адресу смелого борца, выступившего один против двух, – продолжал репортер. – Его вызывали десятки раз, а после представления громадная толпа встретила выход его из театра как героя-триумфатора. К слову, среди судей, кроме членов атлетического кружка, был прославленный силач-мясник из Литовского рынка Трусов».

Профессия борца являлась выгодной и доходной. «Сейчас в Петербурге существует по крайней мере человек восемьдесят, живущих исключительно борьбой, – замечал в июле 1907 г. обозреватель «Петербургского листка». – Атлетика – специальность, дающая заработок множеству лиц и имеющая свой особый рынок, на котором таксируется сообразно закону спроса и предложения».

Тему продолжает сообщение «Петербургского листка» в марте 1909 г.: «Атлеты, подвизающиеся на различных аренах столицы, имеют свою биржу в одном из ресторанов около Офицерской улицы. Сюда часов с 11 утра и до сумерек собираются признанные и непризнанные силачи, и здесь все время в шуме и споре идет переоценка мускульных ценностей».

Упаковка какао овсянка петербургской фирмы М. Конради. 1905 г.

А пока на петербургских аренах под взором многочисленных зрителей состязались знаменитые атлеты, на страницах столичной печати развернулась ожесточенная полемика по вопросу о чемпионатах борьбы: не обманывают ли господа антрепренеры почтенную публику?

Разоблачителем «закулисных сторон борьбы» стал известный в ту пору петербургский журналист и литератор Николай Брешко-Брешковский. Впрочем, знаменит он был не только собственной персоной, но и личностью своей матери – революционерки Екатерины Константиновны Брешко-Брешковской, ее современники называли «бабушкой русской революции». Она прошла через тюрьмы, каторги и ссылки, освободилась только после Февральской революции и с триумфом вернулась в Петроград – ей предоставили «почетные апартаменты» в Зимнем дворце.

Несмотря на антиправительственную деятельность матери, Николай Брешко-Брешковский сделал в царской России блестящую литературную карьеру. Многие современники называли его «русским Дюма». После революции Брешко-Брешковский эмигрировал, и его книгами зачитывалось все «русское зарубежье». В Советской России имя этого писателя, разумеется, вычеркнули из истории и забыли.

Николай Брешко-Брешковский утверждал, что «ни Пушкину, ни Льву Толстому даже не грезилась никогда подобная популярность, какой пользуются Аберги, Лурихи, Мурзуки». Он не раз заявлял на страницах «Нивы», «Петербургской газеты» и «Биржевых ведомостей», что борьба ведется далеко не на чистоту и не всегда побеждает сильнейший и более опытный, что все основано на предварительных «соглашениях» и сделках между борцами-атлетами, и никакой настоящей борьбы не бывает. Осенью 1907 г. в питерской печати развернулась острая полемика. Атлет Георг Лурих обвинил Брешко-Брешковского в «инсинуациях личного характера» и «полете авторской фантазии, который завлек бьющего на сенсационность фельетониста».

Полемика продолжилась, Брешко-Брешковский в ответном письме заявил: «Кому же знать закулисные тайны борьбы, как не самим борцам. Характерный пример в данном случае Поддубный. В прошлом году. он открыто заявлял у рампы театра „Фарс”, что борьба ведется абсолютно нечисто, и вызывал хозяев этого предприятия, Аберга и Луриха, помериться силами с ним, Поддубным».

Лурих снова обвинил Брешко-Брешковского в клевете, но на этот раз журнал «Спортивная жизнь» выложил на свои страницы настоящий компромат – откровения Гавриила Русинова, человека, который долгое время стоял близко к борцам и к борьбе и знал многие стороны их закулисной деятельности. Он был массажистом у Луриха, Аберга, Збышко-Цыганевича, жил с ними в одной комнате и вот теперь решил выступить с сенсационными разоблачениями.

Афиша братьев Медведевых. 1899 г.

«Утверждаю, что борьба, как она ведется в петербургских садах, есть сплошное мошенничество и надувательство публики, – заявлял Гавриил Русинов. – Утверждаю, что на протяжении последних трех лет хозяевами борьбы были Лурих и Аберг. На моих глазах каждое утро Лурих, как министр, посылал в другие города телеграммы, распределяя, кто с кем должен бороться и кто кого должен положить. У каждого борца есть строго определенное амплуа. Среди борцов играют, как на бирже, – на красоте и безобразии».

Слова Русинова подтверждал борец-любитель Милорад Обилич, его откровения также были опубликованы в журнале «Спортивная жизнь». «На основании личного опыта я утверждаю, что борьбы серьезной и честной не существует в наших чемпионатах, – писал он. – Победы и поражения предусматриваются заранее. За кулисами заранее все решено и определено: кто сегодня ляжет, какая пара должна кончить вничью, кто захромает, у кого будет растяжение жил и т. д.».

Столичная публика пребывала в растерянности: кому верить – маститым борцам или сенсационным газетным разоблачителям? Вот как вышел из положения один из участников этой полемики – журнал «Спортивная жизнь». Не желая оказаться меж двух огней – публикой и атлетами, – он не стал вдаваться в рассуждения о том, прав или нет Брешко-Брешковский, но заметил: «надо сознаться, что как раз на этом поприще бывают очень странные случаи не только у нас в России, но и за границей».

Борцы-любовники, буржуа и скандалисты

Присмотревшись к своеобразной жизни борцов-атлетов, Брешко-Брешковский напечатал две повести из этого не тронутого тогда еще русской беллетристикой мира. Первая – «Гладиаторы наших дней» – публиковалась в «Биржевых ведомостях», вторая – «Чемпион мира» – в «Ниве». Затем обе повести вышли отдельным изданием под заголовком «В мире атлетов». Под вымышленными именами героев легко узнавались популярные тогда борцы: Лурих, Збышко, Поддубный, Мурзук, Аберг, Циклоп и др. «Портреты почти целиком списаны с натуры, что, однако, нисколько не мешает их художественной яркости», – писал один из спортивных обозревателей.

Брешко-Брешковский предпринял попытку проанализировать наиболее часто встречающиеся типы борцов, причем не только в России, но и за границей. Первому типу он дал название «борец-маньяк»: этот человек целиком поглощен тренировкой своих мускулов и больше ничем не интересуется.

Второй тип – «борец-любовник»: «красивый, изящный, ловкий. Женщины летят на него, как мотыльки. Если это иностранец, он держит при себе специального секретаря, что с утра