Потанцуй со мной! - Вера Иванова

Но вот, наконец, Тина немного успокоилась, и ему удалось разобрать слова:

— Прости меня, пожалуйста! Я такая дура! Поверила Урлову… А он просто счеты с тобой хотел свести, вот и наговорил на тебя. За то, что ты у него драгоценности выиграл. И за то, что я тебя выбрала! Мне сестры все рассказали.

— Так ты и вправду меня выбрала? — задохнулся от счастья Димон.

— Ну да… Но только ты не думай, что тебе теперь все прощается!

Димон сжал плечи Тины и виновато произнес:

— Я и не думаю… Самому стыдно. Натворил дел…

— Да уж! Мы чуть с ума не сошли. Тебя же всю ночь не было! Сбежал, исчез… Домой не вернулся. Разве можно так поступать? Мы весь город обегали, все больницы обзвонили. Бог знает что воображали. Может, ты под машину попал. Или замерз. Или в историю какую-нибудь влип… С твоим-то характером!

— А я, вообще-то, действительно замерз… И, похоже, капитально влип. — Димон озадаченно почесал затылок. — А как ты меня нашла?

— Не знаю… Просто вспомнила, что ты любишь здесь гулять… И решила на всякий случай проверить. Но я никак не думала, что найду тебя под кустом! Разве можно спать на голой земле? Ты же простудишься!

— Ты говоришь, как моя мама! — Димон широко улыбнулся и громко чихнул.

— Она, кстати, сегодня приезжает! Так что вставай, и пошли домой лечиться! — Тина схватила его за куртку, с неожиданной силой подняла. — Ну? Что же ты стоишь?

— Угадай с трех попыток! — промурлыкал Димон и заключил девочку в объятия.

Глава 25 В ритме вальса

Даже в этот поздний вечерний час солнце палило так, что мир вокруг казался раскаленной духовкой. Три девочки стояли на перроне в окружении друзей. Вещи, оттащенные заботливыми парнями, уже покоились в купе.

— Внимание, пассажиры! Поезд Москва — Иваново отправляется в двадцать один час тридцать минут с первой платформы шестого пути, — равнодушно объявил голос диктора.

— Осталось пять минут! — Глядя на часы, Тина чуть не плакала. — Куда же он подевался?

Друзья сочувственно вздыхали и пожимали плечами.

— Да не волнуйся ты так! Он обязательно придет, — уверенно успокоил девочку Светляк. — Димон же последние дни за тобой, как привязанный, ходит.

Это было правдой. После того как Тина нашла Димона в парке, они действительно не расставались ни на минуту. Вечером мама чуть ли не насильно разгоняла влюбленных по комнатам, хотя к их очевидным отношениям относилась вполне лояльно. Ребята говорили, что сама тетя Люда в последнее время изменилась — никогда не повышала на сына голос, стала мягче и внимательнее и даже, несмотря на все произошедшее, разрешила ему с друзьями из «Би-боя» ехать на Казантип.

— Ну, твоя мама и зажигает! — позавидовал другу Светляк. Остальные поддержали его, порадовавшись за Димона. Теперь они снова были вместе, прошлые недоразумения были забыты, их дружба стала еще крепче.

— Я его последний раз сегодня утром видел, — сообщил Светляк. — Но мы даже и словом перекинуться не успели. Ты не дергайся, он обязательно придет!

Но вряд ли это могло успокоить девочку. Истекали последние минуты перед отходом поезда, а Димона все не было. Она вспомнила, как странно он выглядел, когда они сегодня расстались — это было сразу же после обеда. Димон, пошептавшись с мамой, вдруг неожиданно куда-то исчез.

И вот теперь его не было, и Тина не знала, что и подумать. Она бросала на окружающих отчаянные взгляды, но те, казалось, не замечали их, болтая о своем.

— Если он не появится, я остаюсь, — не очень решительно заявила Тина.

— Зачем? Будешь искать его по всему городу? — невозмутимо пожала плечами Марфа. — Тебе понравилось?

— И билет теперь за полную стоимость не сдашь, — поддержала Аглая. — К тому же вы ведь не навечно расстаетесь. И не на разных планетах живете.

— Легко тебе говорить! — расстроенная Тина была так же хороша, как и Тина довольная, и ни один из пассажиров или провожающих не смог обойти ее взглядом, с легкой завистью думая о том счастливчике, который станет ее парнем.

А этот счастливчик был неизвестно где, но никого, кроме самой Тины, это, похоже, не волновало. Вон как они веселятся, затеяли какую-то возню и беготню по перрону, как будто не видят, как ей плохо!

— Молодые люди, вы едете или нет? — Нелюбезная проводница хмуро оглядела шумную компанию. — Отправление через минуту.

— Едем, едем. — Провожающие и отъезжающие начали обниматься, быстро говорить друг другу на прощание последние, самые важные слова, а у Тины по щекам струились слезы. Марфа рванулась было к ней, но твердая рука маленькой Аглаи остановила ее.

— Не сейчас, — прошептала старшая.

Поезд, дернувшись, тронулся, и Тина, махнув на прощание рукой ребятам, сразу же прошла в купе. Девчонки что-то еще кричали бегущим за составом парням, но Тина ничего не замечала. Уткнувшись в скрещенные руки, она горько и безутешно рыдала. Как он мог так поступить с ней? После всего, что между ними было…

Перед ее мысленным взором пробежали последние события. Долгое и трудное объяснение Димона с директором школы, назначенная на август переэкзаменовка по математике, литературе и русскому — в эти тяжелые дни они были вместе, и она, Тина, как могла, подбадривала и поддерживала своего парня и радовалась, видя, как крепко он теперь стоит на ногах, стойко выдерживая все удары. Она знала, что это их любовь дала ему силы, и гордилась захватившим их невероятным чувством. А потом — торжественное вручение друзьям и сестрам аттестатов, композиция брейк-данса, исполненная Димоном на пару с Марфой, после чего директор, невзирая на недавние объяснения, собственнолично пригласил Димона возглавить школьную студию брейка… А потом их с Димоном танцевальная бальная программа. Вначале — румба, та самая, которая впервые соединила их и которая стала «их» танцем. Томная, знойная, тягучая… Идеальная для золотисто-зеленого платья, которое сидело на Тине, как влитое, контрастируя с черным строгим костюмом Димона, оттеняя его таинственно мерцающими блестками. А затем, словно устав от напряженных, медленных жестов и поз предыдущего танца, они от души оторвались в джайве — наверное, никто никогда в мире не танцевал этот танец с таким лихим бесшабашным задором. Джайв сменили ча-ча-ча и самба — страстная мелодия все еще стояла у Тины в ушах, напоминая о волнующих встречах с Димоном и заставляя плакать еще сильнее — где, где он теперь? После «латины» были вальс, фокстрот — в «стандарте» Тина выходила в белом, они с Димоном порхали, как эльфы…

Колеса разогнавшегося поезда застучали в ритме вальса, унося Тину все дальше от Москвы и от любимого. Раз-два-три, раз-два-три… Вот и вся любовь, раз-два-три! Танцуй, моя куколка!