Корпорация 'Божий промысел' - Андрей Николаевич Зенин

– Генеральный меняет решения внезапно даже для серафимов.

– Если начнётся «Страшный суд» – мне, кстати, никогда не нравилось это название. Насколько я помню, изначально это называлось «Великий суд». Не важно. Так вот, если он начнётся, судить будут не только человеческие души, но и наши. Там уже будет неважно, кто, где и сколько нагрешил.

– Ты, конечно, конченый романтик, Анаэль. Глупая, наивная и молодая. Ладно. Твоё дело. Считай, что я тебя предупредил. И скажи своему болтуну, чтобы держал язык за зубами. Хотя, наверное, уже поздно – он на всю аудиторию ляпнул.

– Я поняла.

Анаэль отключила телефон. Задумалась. В сердцах чертыхнулась.

Открыв дверь с лестницы на этаж, где она уединилась для телефонного разговора, девушка нос к носу столкнулась с Люцем.

– О! Привет, красотка! Ягодички тренируешь?

– Люц. Какой же ты пошляк!

– Какой есть, – Люц взял Анаэль под руку, – как вообще дела?

– Вообще у меня обед.

– Ну и ладно, – он прошёл мимо Анаэль на лестницу, оставив её в лёгком неприятном замешательстве – что он делал в её отделе? Неужели опять с Петровичем что-то мутят?

Глава 20

– Пошёл, пошёл, пошёл! – инструктор подбадривал курсантов, помогая им сделать первый шаг в бездну из открытой двери самолёта.

Варя, как самая лёгкая среди суворовцев, ждала своей очереди последней. Инструктор пытался успокоить побледневшего однокурсника, который явно нервничал. Из-за шума мотора было не слышно, что он ему говорил, но по жестикуляции можно было понять, что курсанты, привязанные к общему тросу, не смогут совершить прыжок, пока этот боец не освободит проход. Единственный выход – прыгать.

Наконец, однокурсник зажмурился, перекрестился и с криком выпрыгнул. Стоящий следом курсант подождал команды инструктора и тоже шагнул в открытую дверь. Настала очередь Вари. Она посмотрела на землю далеко внизу, на поле, на которое должна приземлиться, на раскрывшиеся круглые купола парашютов. Дух перехватило от восторга. Она прыгнула в пропасть с радостным криком. Через казавшиеся бесконечными пять секунд раскрылся основной парашют. Адреналин захлестнул. Она кричала от восторга, от свободы, ощущения полёта, свободы.

Из-за заминки однокурсника самолёт пролетел дальше, чем планировалось. Из-за маленького веса Варю относило ветром на строения на земле. Она пыталась как учили изменить направление полёта, но её упорно и неотвратимо несло на какой-то гнилой сарай. В последний момент, уже у земли, ей удалось немного выровнять парашют. Она не попала в строение, но со всего маху упала на ржавые остатки какой-то сельскохозяйственной техники. Ногу пронзила нестерпимая боль. Непогашенный парашют протащил её по земле, по ржавым трубам и железкам.

– Господи, я не хочу умереть девственницей! – последнее, о чём успела подумать Варя, перед тем как потерять сознание.

***

В больнице было скучно и чисто. Нога в гипсе нестерпимо чесалась. Врач посмотрел рентгеновские снимки на просвет на фоне окна.

– Ну, плохо, – признался он, – трёхлодыжечный перелом, много осколков. Надо делать операцию.

– Когда?

– Варя, можем хоть сегодня, но предупреждаю сразу – два ближайших года нормально ходить не сможете. Я поставлю стальной штифт, соберу осколки. Но лодыжка срастается плохо.

– Что-то можно сделать?

– Можно перевестись в платную клинику – там лучше соберут.

– У меня нет денег.

– Это понятно. Может, родители?

– У меня… – Варя печально задумалась, – у меня нет родителей.

– Ну, жаль. Скажу сестре, чтобы готовила к операции.

***

Половину мая Варя провела в больнице. Когда её выписали, пришлось на автобусе ехать в училище, опираясь на деревянные костыли, которые она пообещала вернуть доктору при первом удобном случае.

В казарме было пусто – однокурсники сдавали выпускной экзамен. На тумбочке возле кровати, на которой она спала последние два года, лежали чужие вещи. Комендант предложила кровать на верхнем ярусе в углу казармы.

Из училища её отчислили. Чтобы всё-таки сдать экзамены и получить аттестат, ей выдали личное дело и посоветовали вернуться в свою школу. В училище ей больше делать нечего.

Глава 21

В чистой белой рубашке и чёрных брюках Гоша терпеливо ждал автобус. Времени до начала выпускного экзамена, который по новым правилам проходил в другой школе, было достаточно, но лёгкое ощущение тревоги уже начало его охватывать. Надо было выйти раньше. Если рейсовый автобус не придёт в ближайшие пять минут, он опоздает.