Любовник для попаданки (СИ) - Гусарова Александра

Я сосредоточилась, возомнив себя великим магом, взмахнула рукой и…

Передо мной прямо на пол брякнулись потертая алюминиевая кастрюлька и моя старая сковорода, которая до приезда свекрови числилась тефлоновой. Это была моя сковородка! Я столько над ней проревела, слушая ворчание пожилой женщины, что совсем посуду «зас***али», и лишь она неимоверными усилиями ее отчистила, что ни с чем другим не спутаю. Да только толку в этом не было. Это была всего лишь пустая посуда без намека на что-то съедобное.

А беременных нельзя морить голодом! И мало того, нужно исполнять все их малейшие прихоти. Тот же Орлов в далеком марте тридцать пять лет назад обрыскал все магазины, чтобы найти мне маленький полузасохший огурец. Супермаркетов на просторах матушки России тогда и в помине не было. Как и земляники к новогоднему столу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я взяла сковороду за ручку, примериваясь и прицениваясь. Для готовки она уже точно не годилась, а вот убить кого-то не в меру самоуверенного и наглого подходила. Кастрюлю с грохотом пнула подальше. Она даже для убийства не годилась.

И тут же отворились двери и на пороге выросла плечистая фигура моего пленителя:

- Несчастье мое, что ты в очередной раз задумала? – он вопросительно выгнул бровь, разглядывая наш со сковородой натюрморт. Или правильнее будет сказать «портрет»?

- Ничего я не задумала, - мои слова совершенно не сочетались с кровожадным взглядом, которым я оценивала мужчину, соображая, что от него можно откусить и съесть? – Просто очень сильно кушать хочу. Ты разве не в курсе, что беременных нельзя голодом морить, иначе у ребенка на самых неподходящих местах невусы вылазят в форме тех продуктов, которые их матери хотели, но не получили.

- Невусы? – слово для этого мира оказалось непереводимым. Как меня еще не вычислили и не сожгли на костре как попаданку, оставалось только догадываться.

- Родимые пятна, большие такие, уродующие тело человека, - постаралась объяснить я как можно более доступно. Но глаза Раслана почему-то опасно сверкнули.

- Ты считаешь это настолько сильным уродством, что никогда бы не вышла замуж за меченного мужчину? – от его слов повеяло затаенной болью. Руська мне рассказывал, как его обижало прозвище «меченный». Хотя я ничего такого в этом не видела.

- Ничего я не считаю! – возмутилась в ответ. – Пусть у тебя хоть вся задница черной будет. Лишь бы человек хороший был! А когда любишь, на такие мелочи даже внимания не обращаешь! Мне в этом доме поесть дадут?

Он перевел взгляд на сковородку, которую я держала наподобие теннисной ракетки. Вернулся к лицу, усмехнулся и уточнил:

- А это что за бурдалю? Что ты там опять наколдовала.

- Я жрать хочу!!! За двоих, между прочим. И это никакая не бурдалина. Это самая обычная сковорода, на которой можно пожарить мяса или картошку, - для придания особого веса словам я ей красноречиво потрясла.

- И где здесь мясо с картошкой? – он со смешком обвел мою камеру взглядом.

- Откуда я знаю! – моих сил хватило лишь на то, чтобы фыркнуть в ответ. – Я есть хочу, а магия мне старую посуду посылает.

- А ты разве не в курсе, что органические вещества нельзя наколдовать? Только то, что относится к разряду неорганической химии.

Неорганическая химия была особым коньком моего Орлова. И слова были именно те, которыми он любил щеголять. И эта история с невусом… У кого-то от голода кукушечка поехала.

Картал же тем временем щелкнул пальцами, и в мою темницу тут же вошли две девушки, которые даже боялись оторвать от пола взгляд. Зато они принесли миску с тушеными овощами и мясом, толстый ломоть хлеба и глиняную кружку с травяным отваром. Все это было расставлено на деревянный поднос, извлеченный из-под кровати. А я, плюнув на всяких там высокородных, забралась на ложе с ногами и с урчанием дикого кота принялась за еду.

Я активно работала ложкой, чувствуя, как насытившийся желудок посылает по телу теплые импульсы. Даже не замечала, что мерзла до этого. И лишь когда показалось дно глубокой миски, поняла, что Раслан сидит напротив и внимательно смотрит не меня.

- Я тебя объедаю? – прищурившись, уточнила на всякий случай у пленителя.

Он растерянно оглядел руки и ноги и уточнил:

- Прости, в смысле объедаешь?

Мне неожиданно стало весело, и я соизволила уточнить:

- Не в смысле, что я ем твое мясо, а в смысле, что ем последние продукты. И из-за меня твои слуги будут голодать.

- Ерунду не говори! – отмахнулся он. – Закрома Асклеры полны последний век точно. И мне не жалко еды для матери моего будущего ребенка. Ты с таким аппетитом ешь, что даже просто смотреть удовольствие.

Надо же, кому-то мой обжорство удовольствие доставляет! Надо пользоваться случаем и пытаться выторговать себе как можно больше привилегий. Пока я будущая мать, я могу что-то с этого поиметь. А дальше вряд ли получу хоть какие-то послабления.

Я доела содержимое миски, еще и хлебушком впитала оставшийся соус и тоже отправила в рот. Выпила отвар и сыто улыбнувшись, откинулась на подушки.

- Раслан, помимо хорошего питания беременным женщинам обязательно соблюдать еще два условия, - улыбнулась как можно более приветливо.

- Купаться в золоте и натирать кожу бриллиантами? – криво усмехнулся он в ответ.

- Фу, что за меркантильные мысли витают в твоем мозгу? – я возмущенно затрясла головой. – Беременным необходимо гулять на свежем воздухе и находиться в благожелательном состоянии души.

- Не знаю, я беременным не был! – широко улыбнулся Картал и хотел еще что-то добавить. Но мне же не терпится, мне нужно высказать свое «Фи».

- Зато я была! – в запале выпалила я, наставив на него указательный палец, изображающий ствол пистолета. А потом нервно ойкнула, понимая, что только что сдала себя с потрохами.

- Вика! – в мужском голосе послышалось рычание с угрожающими нотами. – Если бы не я… если бы не мой… В общем, если бы я не видел, как ты лишилась девственности, точно вздернул бы тебя на дыбу за такие речи!

Несмотря на грозные речи, я видела, что мужчина растерялся от моего заявления. Нужно срочно находить оправдание собственной дурости. Хотя, куда уж деваться, моя душа помнит о предыдущих двух беременностях и всем том, что их сопровождало.

- Я имела в виду, что на моих глазах столько женщин ходили в ожидании детей, что словно сама через все с ними прошла. Поэтому, если хочешь здорового наследника или наследницу, изволь слушаться! – лучшая защита – нападение. Этого правила никто и никогда не отменял.

- Странные у вас в Элиноре порядки! Незамужним девицам разрешают общаться с беременными, распаляя ненужными фантазиями их неокрепшие умы.

- А у вас не так? – я искренне удивилась. Таких правил я не помнила нигде.

- У нас не так! - коротко отрезал он, не пускаясь в объяснения. – Даю тебе полчаса на сборы. Будь готова. Пойдем с тобой гулять.

Что ж, мое сольное выступление не прошло даром. Меня ведут гулять! Правда, я хотела возмутиться, что мне и собираться-то в общем-то не во что, как в дверях показались все те же служанки с ворохом одежды, оказавшимся моими платьями, которые я взяла с собой.

[1] Бурдалю - женское подкладное судно для мочеиспускания (утка), продолговатой формы с одной ручкой, по форме напоминающее соусник.

Глава 20

Так начал налаживаться мой быт в Асклере. Возможно, вы меня осудите, что я продалась за еду, тряпки и мягкую постель. Но как поступили бы вы на моем месте? И не стоит забывать про то глупое чувство, которое я испытывала к этому властному мужчине.

После унижения, которое мне пришлось испытать в тот памятный день, он словно успокоился. Месть прошла и хорошо! Если бы все не было настолько подозрительным. Наверное, был в своем праве. Но кто я такая, чтобы приставать к правителю целого государства с глупыми вопросами?

По привычке я звала его на «ты» и по имени, когда мы были наедине. И это дорогого стоило. Мне вернули всю одежду. А когда потребовалась новая, беременная женщина меняется в параметрах быстро и сильно, пригласили мастериц и нашили ворох новых платьев. Двери в мои покои никогда не запирали. Нужно быть последней дурой, чтобы намереваться куда-то сбежать. Да и побегала я уже. У моей комнаты оказался отдельный выход в сад, в котором я могла свободно гулять в любое время. И лишь для выхода в город требовалось сопровождение.