Загадка чёрного цветка - Анна Руэ

молчаливом оцепенении. Потом я рассказала Матсу, что Виллем напал на нас с Бенно, что он всё время следовал за нами по пятам вместе с этим великаном из поезда, а под конец вдобавок ко всему ещё и отобрал у нас карту ароматов.

Матс стоял с открытым ртом, переваривая услышанное, как вдруг позади нас раздалось тарахтение мотора. Обернувшись, мы увидели, что Даан де Брёйн расхаживает по палубе. Сделав полный круг, он вдруг отвязал канаты, удерживавшие плавучий дом у причала, а затем вновь скрылся в его недрах.

– За ним! – молниеносно среагировал Матс и, скользнув взглядом в мою сторону, тут же бросился бежать.

Бенно, разумеется, сразу припустил за ним вслед. Но я мешкала. Плавучий дом Даана уже отчалил от берега и набирал ход. Что Матс задумал?!

И тут Матс, подхватив Бенно под мышку, одним прыжком перемахнул на борт отходящего судна. Пронзительно вскрикнув, я в то же мгновение бросилась вдогонку, но остановилась у кромки причала.

Между мной и судном пенилась тёмная вода канала, порывы холодного ветра доносили его рыбный запах.

– Ну давай же! – воскликнул Матс и протянул руку мне навстречу, но я уже не могла за неё схватиться – лодка отошла от берега слишком далеко. Нужно было решаться, и немедленно: ведь шансы допрыгнуть таяли на глазах!

Стиснув зубы, я отступила на два шага назад. Больше всего мне хотелось зажмуриться, но это вряд ли было хорошей идеей. Поэтому я просто разбежалась и прыгнула.

Моя правая нога уже почти коснулась планширя, но в следующую секунду я поскользнулась. Бенно пронзительно визжал, я же, впившись ногтями в ослизлые доски бортика, сползала всё ниже и ниже. В руку мне вонзилась заноза. Я изо всех сил старалась удержаться на лодке, которая всё быстрее и дальше уходила от берега в ночную тьму.

Вдруг меня схватила и вытянула на палубу чья-то рука. Я взглянула прямо в лицо Матсу и улыбнулась. «Спасибо», – хотела сказать я, но не смогла выговорить ни слова. Меня трясло от мысли, что я едва не соскользнула в воду, где меня запросто могло затянуть в лопасти гребного винта. Бенно крепко обхватил меня ручонками. Сердце у него колотилось как бешеное.

– И что теперь? Что мы тут будем делать? – спросила я, смахнув с коленок ослизлые водоросли и вытащив из ладони занозу.

Матс в ответ лишь криво усмехнулся.

– Для начала давайте с комфортом разместимся на этом необычном прогулочном судне.

Я рассмеялась и взъерошила мягкие волосы Бенно.

– Хорошо. Нам каюту для зайцев, пожалуйста, – сказала я, поднимаясь на ноги. Поджилки у меня всё ещё тряслись.

Тут Матс неожиданно взял меня за руку.

– Люци, мне... так жаль, что... – начал вдруг за-икаться он, – что я... в общем, что я повёл себя как идиот и сбежал. Нельзя было так делать.

Я на секунду остановилась:

– Извинения приняты. Но в следующий раз, когда тебя что-то выведет из себя, просто скажи об этом. Вот так убегать – это и правда никуда не годится. – Я улыбнулась. – Но я рада, что ты вернулся!

– Я тоже! – просиял Бенно и, схватив Матса за рукав, потянул его за собой.

Мы осторожно пробирались по палубе вдоль освещённых окон – Матс и я по краям, Бенно посередине – и искали какой-нибудь люк или боковой вход в одно из многочисленных внутренних помещений. Матс жестом подозвал меня к лестнице, ведущей с террасы плавучего дома на верхний этаж. Вообще-то я до сих пор толком не понимала, сколько тут всего этажей. Внутреннее устройство судна казалось ужасно запутанным – находясь снаружи, трудно было даже примерно представить, что там внутри.

Плавучий дом гораздо больше, чем кажется, когда смотришь на него с пристани, – это я поняла, ещё сидя в салоне Даана де Брёйна. Наверное, он неспроста располагался прямо напротив входной двери: так посетители не могли заглянуть дальше, вглубь.

Под мерный стук мотора мы шли вдоль канала, мимо старинных кирпичных домов Утрехта, в окнах которых горел свет, и змеящихся между ними пристаней-террас. Разноцветные огни освещали маленькие ресторанчики и кафе, битком набитые посетителями. Город сиял так ярко, что я на какое-то мгновение почти забыла обо всех наших неурядицах.

В полу второго этажа я обнаружила крышку люка и осторожно приподняла её. Внизу царил полумрак – видимо, туда из другого помещения проникали всего лишь отблески света. Матс, стоящий у меня за спиной, тоже заглянул вниз и убедился, что всё спокойно. Даан вряд ли мог нас застукать: ведь мы двигались по каналу, а значит, он должен находиться в рубке и держать штурвал, направляя судно. Так что, пока мотор тарахтел, мы могли искать укрытие, ни о чём не беспокоясь.

– Что, по-твоему, он задумал? – спросил меня Матс, когда я ступила на лестницу. – Может быть, он только прикидывается, что Виллем и «вечные» его вовсе не интересуют?

В ответ я лишь пожала плечами, продолжая спускаться по ступенькам:

– Посмотрим. Странно, конечно, что он так спешно куда-то отправился.

Спустившись по лестнице, мы очутились в слабо освещённом кабинете. Посреди комнаты стоял письменный стол. От него открывался вид в окно, занимающее всю стену. За стёклами шкафов стояли блестящие измерительные приборы, которые на вид показались мне довольно сложными. Рядом с подзорными трубами разных размеров лежали лупы и навигационные карты. Были тут и сувениры из дальних стран: сушёные семена, растения и даже парочка насекомых.

– Ну всё, хватит, пойдёмте! – нетерпеливо прошептал нам Матс. – Мы же не в музее!

Я подкралась к двери и осторожно её приоткрыла. Бенно снова прильнул ко мне. Пара ступенек – и вот мы уже стояли в тесном коридоре. Вверх и вниз из него вели несколько лестниц.

– Все помещения лежат на разных уровнях, да? – спросила я, обернувшись к Матсу.

– Похоже, здесь множество этажей, надстроенных друг над другом, – кивнул он.

Так оно и оказалось. В некоторых помещениях я ещё могла стоять в полный рост, а вот Матсу уже приходилось пригибаться, чтобы не упереться в потолок. А кое-где потолки были такими высокими, что можно было подумать, будто мы в комнате на вилле «Эви». Ну, если не обращать внимания на покачивание судна.

Мы нашли несколько гостевых, однако в итоге в качестве укрытия выбрали комнатку на нижней палубе, всю затянутую паутиной. Последнее обстоятельство меня, конечно, не очень обрадовало, но зато оно говорило о