Русские инородные сказки - 4 - Макс Фрай

С утра померяла температуру. Температуры нет, но что-то колет в боку и ноет в спине. К врачу идти боюсь.

Ходила к психологу. Психолог посоветовал пойти работать. Проплакала целый вечер (зачеркнуто) два вечера.

Эстебан позвонил. Сказал, что был в командировке. Говорила со Стеллой, узнавала про Луизу. Оказывается, она тоже в командировке, в другой, не с Эстебаном. Значит, он звонит мне, чтобы спокойно пообщаться со мной, пока её нет.

Очень болит печень справа.

Была у психолога, опять рассказывала про папу, опять плакала. Пора в Санта-Исидор.

Найду могилу, возьму лопату, разрою яму и лягу рядом.

Говорила со Стеллой. Она жалуется на какие-то дикие душевные проблемы неизвестно из-за чего. Удивительно, какие странные бывают люди.

Когда он приходит ко мне, я сразу начинаю думать — он пришел потому, что вчера был у неё? Или потому, что пойдет к ней завтра?

Очень болит левая грудь.

Серые будни продолжают заключаться в том, что не дают. Левая грудь всё еще болит. Надо будет спросить Эстебана, каковы симптомы начала рака.

Шла по улице, увидела Луизу. Луиза беременна!!!

Дорогой Эстебан, надеюсь, ты понимаешь, что теперь мы с тобою уже никогда (зачеркнуто)

Дорогой, после того, что я узнала (зачеркнуто)

Эстебан, между нами всё (зачеркнуто)

Не думай, что если ты молчишь, то я (зачеркнуто)

Пусть тебе глубоко безразлична моя судьба, но Луизу-то ты за что (зачеркнуто)

Наши отношения.

Наши отношения.

Наши отношения?

Хаха.

Попыталась повеситься. Позвонила Эстебану — попрощаться.

Пришел Эстебан, вынул из петли.

Ч-ч-черт.

Договорились, что завтра он придет и мы пойдем в ресторан. Ресторан находится на той же улице, на которой живёт Луиза. Эстебан утверждает, что ничего страшного не произойдет, даже если мы её встретим.

Сегодня в два часа дня я поняла, что больше не люблю Эстебана.

Позвонил Эстебан, сказал, что поход в ресторан отменяется — у него изменились планы. Проплакала до утра.

Ничему не верю, никому не верю. Психологу тоже.

Третий день ничего не ем. Похудела на пять килограмм. На улице подростки подходят знакомиться. Жаль, что я на улицу не выхожу.

Эмма. Эм-ма. Эмма, Эмма, Эмма. Эмммммммма. Эммочка. Эс. Те. Бан. С.Т. Бан. С.Т. Бан + Лу и За. Лайза-Лайза-Лайза. Шалайза. Ненавижу. Проститутка.

Вышла на улицу купить хлеба. Тут же пристал какой-то мужик, попросил телефон. Мужик ничего. Телефон дала.

Его зовут Роберто. Звучит приятно. Пригласил в кино. Отказалась.

Роберто. Боже мой. Я и забыла, что в жизни такое бывает. Я и не думала, что это вообще возможно. Боже, какое счастье. Спасибо, спасибо, спасибо тебе за него.

Теперь всё будет иначе. Я уверена в этом.

Я счастлива.

Заходил Роберто, но ненадолго. Надолго не смог: обещал другу помочь с машиной. Проговорился, что друга зовут Тереза.

Проплакала целый вечер.

Спала с Хьюго. Не понравилось.

Не была у психолога. Психолог заболел.

Custom kill

С восхищением — Эммочке, с нежностью — Эфраиму, с приветом — Витьке Семёнову и с благодарностью — Дине.

— Валерик! — сказала Ада Валерьяновна и засмеялась. Смех получился ненатуральным.

— Валерик… — прошептала Ада Валерьяновна жалобно. Вышло слишком тихо.

— Валерик, — позвала Ада Валерьяновна ласково и уже на букве «р» поняла, что перестаралась.

— Валерик? — спросила Ада Валерьяновна у зеркала и вздохнула. Пустая квартира ответила тишиной.

Ада Валерьяновна надела кухонный фартук, прошла на кухню, подошла к столу, передвинула клубничного цвета заварочный чайник с центра стола чуть левей, а свою любимую чашку в виде бутона тюльпана — ближе к центру. Потом сняла фартук, повесила на крючок возле раковины, вернулась к столу, убрала чашку в виде бутона тюльпана в холодильник, подумала и засунула туда же тряпочку для вытирания пыли. Достала из холодильника простой карандаш и почесала кожу головы под волосами, собранными в пучок. После чего переместилась в комнату, села в кресло-качалку и взяла телефонную трубку.

— Алло, Валерик? Привет, любимый сын.

— О, мамуля, — раскатился в трубке Валерик, — привет, любимый мать. Чего слыхать?

Голос весёлый. Он там что, пьёт?

— Валюня, у меня тут большая удача. Я сумела полностью освободить эти выходные. И скоро к тебе приеду.

— Когда, мамуль?

Ада Валерьяновна сделала небольшую паузу.

— Сейчас.

На том конце провода все умерли. Ада Валерьяновна начала неспешно считать про себя до десяти. На счете «девять» Валерик воскрес.

— Когда? — спросил он с ударением на "когда".

— Я же говорю — сейчас, — Ада Валерьяновна подбавила в тон чуточку раздражения. — Сегодня суббота, утро. Как раз удобно. Я доеду до тебя часа за три, нужно посмотреть расписание электричек. И у нас будут целые выходные, до завтрашнего вечера. В понедельник утром мне уже нужно быть дома. В общем, жди меня через три часа.

В этот раз потребовалось сосчитать до пятнадцати.

— Мамуль!

— Что, мой хороший?

— Мамуль, ты уверена, что так этого хочешь?

— Что значит «уверена»? Я не видела тебя почти два месяца! И это при том, что когда я последний раз посещала врача, он сказал мне, что у меня ужасные анализы.

На слове «анализы» Валерик тихо икнул.

— Мамуль!

— Да, мой любимый мальчик?

Трубку завибрировала у Ады Валерьяновны в руке.

— Мамуля, я не могу через три часа.

— Что значит "не могу"? К тебе приезжает больная мать, а ты "не могу"? Чем ты, прости пожалуйста, занят? У тебя выходной, на работу тебе не надо.

— У меня доклад на конференции в понедельник. Мне нужно готовиться.

— Прекрасно. Ты будешь готовиться, а я пожарю тебе котлеты. Ты любишь мои котлеты.

— Мамуля. Я обожаю твои котлеты.

— Ну вот видишь, — сказала Ада Валерьяновна.

Раз. Два. Три. Четыре. Восемь. Девятнадцать. Ада Валерьяновна покачивалась в кресле-качалке. Кресло-качалка чуть-чуть скрипело.

— Мама, — серьёзно сказал Валерик, — пожалуйста, не надо приезжать сейчас. У меня доклад, мне надо готовиться, я очень занят.