Что подскажет сердце - Мейр Ансворт

— Вы хотите сказать… что ей не лучше? — затаив дыхание, спросила Дерина.

— Ну… во всяком случае, не настолько, как я ожидал. Но это лекарство должно ей помочь. — Он протянул Дерине рецепт, защелкнул саквояж и торопливо ушел.

Побледневшая Дерина повернулась к Дэну:

— Ты не мог бы… сходить к источнику?

— С какой это стати? — мрачно спросил Дэн.

— Я не хочу, чтобы Шарлотта… умерла.

Он подумал о других услугах, которые оказывал Дерине, но сейчас дело обстояло гораздо серьезнее.

— Ладно, схожу, — сказал он. — Но если ты еще хоть раз сделаешь такое злое дело, Дерина Уоткинс, то кричи не кричи, а я не стану тебе помогать. Поняла?

Она кивнула и улыбнулась. Дэн быстро ушел.

Через пару дней Шарлотте стало гораздо лучше. Со временем она привыкла спать под тарахтение ранних повозок, торопящихся к берегу за уловом, сельди, под крики чаек, гомонящих над отбросами после разделки рыбы. Иногда она смотрела, как в море выходит флотилия рыбацких лодок — проблески огоньков, пляшущих на темной воде. Она с беспокойством думала о Дэне, находившемся в открытом море среди бурлящих волн. На берег налетали порывы холодного осеннего ветра, и она всегда радовалась, когда утром, выглянув в окно, видела, что люди занимаются своими обычными хлопотами. Впервые в жизни она поняла ожидание и тревогу, которыми жили рыбацкие поселки.

Но в тот ясный и солнечный октябрьский день, когда море было мирное и спокойное, а на горизонте четко вырисовывались очертания гор, Шарлотта была счастлива. Сегодня должен приехать Эдвард. Наконец-то все разрешится! Она не сомневалась, что ей удастся убедить его согласиться на удочерение девочки. Разве можно устоять против такого очаровательного создания!

Шарлотта встретила Эдварда в темно-красном, платье, в котором была на крестинах. Пока с ними была Дерина, они говорили о всяких мелочах, об общих знакомых, рассказали ему о крестинах, и Эдвард внимательно их слушал. Шарлотта раскачивалась в кресле-качалке.

На следующий день Эдвард снова пришел к ним. На этот раз Дерина ушла в лавку, а они сели в кухне пить чай.

— Эдвард, ты не сообщил мне свое решение о девочке, хотя я несколько раз спрашивала о нем. Думаю, теперь ты уже понимаешь, что я к ней привязалась.

Эдвард отставил чашку.

— Напротив, думаю, я вполне ясно дал тебе понять, что не готов взять девочку в свой дом.

— Это будет наш дом, — заметила Шарлотта. — Полагаю, вскоре ты станешь считать ее своей дочерью. Ты только посмотри, какой она стала!

Эдвард равнодушно заглянул в колыбель, и у Шарлотты сжалось сердце при виде упрямого выражения, появившегося у него на лице.

— Думаешь, что не сможешь ее полюбить? Да, Эдвард? — тихо спросила она.

Малышка всхлипнула во сне и взмахнула крошечной ручкой, потом медленно опустила ее и снова заснула.

— Девочка действительно довольно симпатичная, — безразлично сказал Эдвард.

Шарлотта вздохнула. Она не в силах была вынести мысль, что маленькой Шарлотте придется оказаться в сиротском приюте.

— Эдвард, может, ты еще раз подумаешь? — заглядывая ему в лицо, спросила она.

Он поцеловал ее в макушку, потом обнял ее.

— Ты нужна мне как моя жена, — сказал он. — Забудь о ребенке. Давай поговорим о нашей женитьбе.

Затем Эдвард вернулся в гостиницу, а Шарлотта долго сидела у кроватки и размышляла. Нет, ее идея удочерить девочку вовсе не такая безрассудная! А между тем Дэн ждет ее решения…

Накануне отъезда Эдварда они пошли по тропе, ведущей к небольшой бухте, с низких берегов которой свешивались алые кисти куманики и серебристый ломонос.

— Отсюда видны печные трубы фермы Цецилии Уинн, вон там! — Шарлотта кивнула на горы.

Во время прогулки она рассказала Эдварду, что старается убедить Дэна подать заявление о расследовании причин смерти Марджи.

— Я пыталась получить доказательства у жителей поселка, — продолжала она, — но они опасаются, что тогда совет попечителей, который назначил к ним доктора Прайса, перестанет выплачивать им пособие. Это ужасно, правда, Эдвард?

— Я считаю, что ты уж слишком глубоко влезаешь в дела этого поселка, — заявил Эдвард. — Ты забываешь, что ты здесь только на время, что скоро уедешь, что для них ты посторонний человек.

— Невозможно прожить даже короткое время в таком маленьком поселке, чтобы не заинтересоваться делами его жителей, — тихо сказала она. Ее покоробил его решительный отказ удочерить девочку. Спорить с Эдвардом было бесполезно, но, поскольку завтра он должен был уехать, Шарлотта решила предпринять последнюю попытку.

— Эдвард, мы обсудили с тобой всякие вопросы… определили даже день свадьбы… но ребенок…

С раздражением отбросив тростью пучок водорослей, Эдвард сказал:

— Что касается меня, то я уже решил. Это один из пунктов, Шарлотта, где я не намерен тебе уступить. Я согласился на то, чтобы ты задержалась здесь на неопределенное время, я спрашивал твое мнение относительно района Хаддстоуна, где тебе хотелось бы жить, я приезжал сюда несколько раз, чтобы повидаться с тобой. Ты не можешь считать мой отказ приютить чужого ребенка у себя в доме неразумным.

— Но, Эдвард, у ребенка нет дома…

— Мы с тобой уже все обсудили, и ты знаешь мою точку зрения, — произнес он тоном, не терпящим возражений.

Шарлотта медленно шла рядом, опустив голову. Она понимала, что они достигли тупика — ей отказано одновременно иметь и Эдварда, и чужого ребенка. Крик чаек, напоминавший плач девочки, больно терзал ее сердце. Разве она сможет оставить маленькую Шарлотту, к которой привязалась всем сердцем?

Эдвард шел впереди. Он шагал решительной и энергичной походкой. На него всегда можно будет положиться, размышляла Шарлотта, но… но…

Волны неторопливо накатывали на берег и так же медленно убегали, оставляя кружевную пену. Неуверенность Шарлотты словно растворилась в безмятежности этого ясного осеннего дня. Она решила отложить то, что намерена сказать Эдварду, до момента его отъезда завтра, а пока прибавила шагу, чтобы нагнать его.

— Так ты решила порвать со мной ради чужого ребенка?! — с изумлением спросил ее Эдвард.

— Поверь, Эдвард, мне нелегко было принять это решение. Неужели ты не можешь…

— Нет, не могу!

По тому, как он нахмурился и сжал губы, она поняла, что дальнейшие разговоры бесполезны. Он достал из кармашка часы и кинул взгляд на циферблат.

— Я напишу тебе, Эдвард. Все равно я буду тебе благодарна за совет.

В последний момент он обнял ее и, к ее крайнему изумлению, сказал:

— Если ты передумаешь, напиши мне. И я приеду…