Экспедиция (книга 3) - Игорь Павлов

Жемчужине. Надеюсь, капитан дал полный вперёд, как условились. Огни точно затушил, их не разглядеть даже с восьмикратным увеличением через линзу.

Чуть замешкавшись, всё же налетаю на второй корабль. Срубаю обе мачты намного быстрее. Как раз принцесса нырнула в воду, чтобы завершить уничтожение.

На мачты мы накинулись не просто так, в первую очередь нужно было лишить их связи. Ибо если успеют телеграфировать о мехарах и нападении, это открытая конфронтация, ведущая к войне Империй.

Завершив первый этап, ныряю в воду! Под днище мелкого корабля с противоположной стороны от дредноута, чтобы он не сообразил сразу, что произошло. Днище вспороть не составляет труда. Сделав четыре пробоины, стремлюсь к главному кораблю!

И вижу вскоре, как этот «динозавр» начинает манёвр уклонения, поворачивая в сторону. Нет! Он наводит главные оружия на Жемчужину. Похоже, хочет одним залпом накрыть его, покрыв большую площадь.

Пока Зотов докладывает об успешном уничтожении связи в той эскадре, я стремлюсь к двум огромным винтам на полной тяге. Не лезть под лопасти мозгов хватает. Ломаю рулевой механизм, расковыряв его от души так. В воде сил на атаку уходит больше. Но другого пути нет. Прохожу под килем, пытаясь вгрызться в дно. Клинки со скрежетом скользят мимо. А время уходит.

Уцепившись рукой за ребро кия, сам доламываю второй клинок, и ращу тонкий штырь из запястья, а затем с размаха вгоняю–таки его в днище корабля! Пузырьки воздуха сразу же ухудшают обзор, но я наощупь начинаю ковырять пробоину ещё яростнее. Вскоре в ход пускаю уже широкие клинки и кисти.

Разодрав двухметровую дыру ценой нескольких пальцев, уходу в сторону носа. И, повозившись немного, делаю вторую пробоину! Чувствую, как руки дрожат, но я продавливаю штырь, а затем уже по проверенной методике корёжу металл, покуда в дыру не начинает засасывать уже меня самого.

Когда вырываюсь из воды, убеждаюсь, что корабль дал небольшой крен, а о манёврах экипаж уже не думает! Даже стрельба прекратилась, моряки бегут к шлюпкам, разматывают цепи. Соседний корабль, который я дырявил первым, уже наполовину ушёл под воду, и появились первые шлюпки на воде.

Со своим кораблём принцесса тоже справилась, пусть и по–женски на мой взгляд: у него задница задрана выше обычного, видно винты, а нос уже погрузился. Мехар её на корме стоит, на меня взирает. Слышу через эфир, как она тяжело дышит.

На радаре появилась четвёртая точка, говорящая о том, что Олег вынырнул. Долго он возился с этой подлодкой… Зотов с Рогачёвым топят последний корабль вместе. Хотя рассчитывали на его помощь.

— Всё, последний голубчик пошёл ко дну, — докладывает майор из–под воды, тяжело дыша. — Клинков как не бывало. Все целы?

— Меня чуть не изрешетили! — Раздаётся почему–то восторженное от Ильи.

— Подлодка ваша всё никак не хотела тонуть, — выдал Олег недовольно. — Всю её истыкал, превратив в решето.

— Так, не расслабляемся, — слышу от принцессы сварливое, а дальше жёстко. — Третий этап.

Пока шлюпки не расползлись от идущих ко дну кораблей их нужно тоже потопить. Горько, жестоко, бесчеловечно.

Мы даже успели поспорить об этом в те скоротечные минуты обсуждения деталей плана. Но аргумент один. Если Британия сцепится с Российской империей в войне, жертв будет намного больше. А эти… они первые начали, открыв огонь с намерением уничтожить нас.

С этой слабо утешающей мыслью, я прямо на лету стал разбивать клинком шлюпки пополам, не жалея никого. И не давая шанса убраться со смертоносного пути. С каждым ударом чувствую, как пятнами, будто плесенью, покрывается мерзкими чёрными точками моя душа. Те самые места, какие никому и никогда не захочется показывать.

Но я выполняю боевую задачу. Выполняю приказ.

Злюсь на принцессу, ненавижу себя.

Вижу лица британских моряков, отражающих отчаяние и ужас. Они готовы сдаться. Но мы не берём пленных. И не оставляем свидетелей.

Ещё в процессе Жемчужина сигналит нам прожектором.

Азбуку Морзе Зотов знает в совершенстве, он и передаёт в эфир:

— Их пытались взять на абордаж со второй подлодки! Она ещё там!

— Я разберусь! — Обозначаюсь сразу и взмываю в воздух, направляясь на свет прожектора нашего корабля, который продолжает идти на полном ходу.

Никто не возражает. Сил у меха–гвардейцев не так много, как оказалось. Три недели без пилотирования сказывается. Будет нам всем уроком.

Лишь приблизившись метров на триста к нашему кораблю, заметил преследователя!

Небольшая лодка всплыла и движется за Жемчужиной, отставая метров на тридцать, наверху снаряжённые бойцы, с боевой линзой можно рассмотреть и верёвки с кошками. Видимо, не оставили попытки. Ну уморы.

Похоже, они ещё не поняли, что их эскадры пошли ко дну. Иначе бы уже погрузились и тихо сбежали.

Как же они сильно хотят разобраться, что у нас на борту такого. С этой мыслью я падаю прямо на головы вражеским бойцам. Как только на палубе дредноута убил первого моряка, война с Британией для меня уже началась.

Первым делом срубаю антенны, а затем расправляюсь с людьми. Хрупкими, беспомощными, часть из них падает в воду, а другие попадают под тяжёлую руку и клинки. Давлю, как тараканов. Один успевает даже выстрелить и нырнуть ловко в море. Смелый, но глупый отчасти, потому что с его снаряжением он неумолимо идёт ко дну.

Оставив своих моряков погибать, подлодка спешно погружается. Но это не спасает.

Ныряю следом и вскрываю, как консервную банку, прорезав её вдоль по обоим бортам. Не знаю, почему Олег так долго с такой возился. Обилие воздушных пузырей закрывает обзор, но вскоре видно, как из щелей выбрасывает всяких хлам и бьющихся в агонии людей, которые пытаются из последних сил выплыть. А некоторые уже не пытаются.

Вырываюсь в воздух и я, понимая, что у людей спастись не так много шансов в открытом море.

Если они, конечно, не успели подать сигнал своим на берегу. Тогда есть шанс, что сюда прибудут спасатели.

Ещё около часа гвардейцы возятся с устранением свидетелей. От прожекторов на мехарах никому не уйти.

Под небом, усеянным мириадами звёзд, мы возвращаемся на Жемчужину.

Никогда не видел такого обильного и яркого звёздного неба. И мне хочется смотреть туда. А не на лица своих соратников.

Даже на лицо принцессы я не могу смотреть.

Оставив Медведя, хочу скорее уйти куда–нибудь в тихое и замкнутое местечко. Мне очень нужно побыть наедине с собой. Когда бой закончился, а за ним и убийства, в душе моей наступил мрак. И вернулось то забытое ощущение, когда я чувствовал себя