Предел - Елена Лобанова

Нэрнис разомлел в умелых руках Пелли и даже прикрыл глаза. Голова ощущала себя замечательно. Просто чудо какое-то! Хотелось посидеть так подольше. Но свеча стремительно таяла, и Пелли надо было дать выспаться. Да и самому не мешало бы провести хоть часть ночи на кровати, а не рядом с табуреткой и тазом. Аль Арвиль не сомневался: какой бы ни был Даэрос несчастный Полутемный, но ради соблюдения маскировки, он вполне мог прогнать своего совершенно Светлого брата в «прихожую». Поэтому Нэрнис поблагодарил Пелли за заботу и задул свечу.

Сквозь ставни пробивались первые лучи солнца, когда за дверью раздалось пьяное мычание. Даэрос не вязал лыка. Нэрнис неловко натянул накладные космы и поспешил впустить страдальца. Прихожая тут же заполнилась винными парами, а Темный брат почти упал ему на руки. Но как только Нэрнис закрыл за ним дверь, он пружинисто распрямился и, все еще мыча, поволок ошалевшего Светлого в комнату. Пелли моргала спросонок. Но даже ей было понятно, что Даэрос находится в состоянии, близком к горячке. Когда была заперта и вторая дверь, «пьяный» обрел дар связной речи. Он сверкал стальными глазами из-под «человеческих» бровей и раздавал свистящим шепотом указания. Объяснять Полутемный, как обычно, ничего не собирался. Пока. Но требовал неукоснительного исполнения всех распоряжений. Одновременно с этим, он потрошил пятирядную косу Нэрниса, укладывал на вчерашний манер пряди и закалывал их шпильками. К тому моменту, когда накладные волосы были надежно пришпилены к голове Аль Арвиля, а меч пришнурован к Пелли, основная задача для двух непутевых спутников была поставлена, а порядок действий утверждён.

Суть была проста: сейчас Пелли, она же Фирна, пойдет в сопровождении Нэрниса-работника вниз и, жалуясь на невменяемое состояние дяди, будет пытаться купить или взять под залог телегу. Покупать или брать она будет на «свадебные деньги», отложенные на платье, сомневаясь, боясь и страдая. Нэрнис будет мычать и мяться в сторонке. Еще можно вздыхать. Горестно. Задача простая — присутствующие в трактире гномы, отдыхающие после трудов, должны продать ей телегу. Но если согласятся только дать под залог, то следует утверждать, что «землевладелец и племянница» все равно вернутся в Малерну после покупки скота в Дреште. Помяться следовало самую малость. Торговаться с гномами вообще не стоило. Обязательно надо было обозначить, куда они едут: в Дрешт, в Сиерте дядя скотину покупать не станет. То, что сиертская скотина часто дохнет, Пелли и Нэрнис поняли еще вчера. Сегодня Даэрос пополнил копилку их знаний, сообщив, что «дядя» намерен купить породистых дрештских черных хряков. Ужас!

Пелли опять предстояло играть роль несчастной племянницы, но уже самой, без посторонней помощи. Нэрнис имел право вмешаться только с одним советом своей «молодой хозяйке» — натянуть над телегой полог на манер фургона, чтобы злой хозяин не спекся на солнце.

Поспорить или проработать план детально не удалось. Даэрос требовал немедленных действий. Гномы могли уйти в Малерну, и тогда — прощай телега.

Пелли стояла на верхней галерее и со страхом осматривала будущие подмостки. Гномы, к сожалению, никуда не делись. А вот их завтрак был почти съеден. Нэрнис топтался сзади. Сейчас, или никогда! Бывшая служанка, гордая и прямая, пошла вниз на внезапно похолодевших ногах. Она была уверена, что не сможет ничего правильно сказать или сделать, настолько ей было страшно. Но оказалось, что дополнительные трудности иногда помогают, а не мешают. Трудность заключалась в том, что между стойкой, за которой хозяин протирал кружки, и столом гномов расстояние было весьма значительное. А телегу следовало просить сначала у хозяина трактира, но так, чтобы гномам было слышно. Не кричать же на весь зал… Ближе к концу лестницы Пелли так хорошо осознала неисполнимость задачи, что собралась заплакать от бессилия. Она тут же поняла, что это и есть выход.

Любая девица, пытаясь говорить сквозь слезы, делает это громко и истерично. И Пелли зарыдала. Женщины вполне могут плакать как им надо. Если рыдания недостаточно громкие и жалобные, то стоит только вспомнить свежую обиду, недавнее несчастье, и сила истерики будет немедленно удвоена. Пелли быстренько перебрала в памяти все горести своей нелегкой жизни, и к стойке подходила уже не просто плачущая «племянница», а рыдающая до кашля девица. Она была настолько несчастна, что рыдала, не опуская головы, даже не смотря на то, что всякие капли и сопли летели через стойку в лицо хозяина трактира.

Почтенный Малк решил было, что жадный Сорэад скончался, и у него, достойного трактирщика, будут неприятности. Кому понравится трактир, в котором добрые путешественники, хлебнув вина, дохнут как мухи? Поэтому известие о том, что этот «почтенный дядюшка» просто в стельку пьян, было воспринято с великой радостью.

Нет, у него, конечно, нет телеги. Нет, он просто обязан, как трактирщик, взять плату за еще один день постоя. Конечно, ему неизвестно проспится ли уважаемый Сорэад к ночи. Нет, совершенно неизвестно, когда пойдут пустые обозы из Малерны и согласится ли кто взять с собой путников. Да, с таким грузом не каждый захочет соседствовать. Конечно, он полон сочувствия, конечно, он всё понимает, но визжать не надо!

— Вам, кажется, требуется телега, молодая из почтенной семьи? — К стойке подошел рыжеволосый гном.

— Меня… меня устроит любая телега! — Пелли вошла в роль. — Даже старая-а-а-а! И все равно, из какой семьи-и-и-и!

— Э… — гном даже опешил. Таких глупых девиц он еще не встречал. Так, тем лучше.

Торг переместился во двор трактира. Гном описывал достоинства телеги и останавливаться не собирался. Пелли, успевшая перестать плакать, вновь зашмыгала носом. Пока гном не закончит расхваливать товар, цену он не назовет. Даэрос велел все сделать как можно быстрее, но впереди их еще ожидало описание достоинств лошади! Пелли успела «приняться за старое» еще два раза. Наконец, мастер торга иссяк, клятвенно заверив слезливую деву, что эта телега и лошадь дойдут не только до Дрешта и обратно, но и его, гнома, переживут. А дядя, когда проспится, осыплет племянницу подарками сверх всякой меры.

— Двадцать серебряных или две золотых! — Мастер Твалин, именно его отправили продавать телегу, приготовился ждать, когда ему выложат деньги и сгреб свою бороду в кулак. Это был типичный жест гнома не намеренного отступать от цены.

Вообще-то, гномы — народ честный. Но, если обстоятельства позволяют, то они не могут удержаться, чтобы слегка не завысить стоимость. Самую малость. Как раз, чтобы покупатель не кинулся выдирать гномью бороду или не упал в обморок.