Отличница для ректора. Запретная магия (СИ) - Александра Воронцова

которым я столкнулась, а что-то ещё, что и заставило меня тогда к нему приглядеться.

Ужас. Я же первая и изведусь.

Одна надежда на то, что расчёты лорда Фаджио верны, и ждать недолго. Сутки или чуть меньше, и я всё вспомню.

Пока же придётся мириться со свербящим ощущением упущенной разгадки.

Хотя кто сказал, что ответ именно в этом воспоминании?

После столкновения я благополучно добралась до своих покоев, но куда и зачем я отправилась потом?

Болезненная игла вновь впивается в висок, заставляя меня оставить попытки распутать этот клубок прямо сейчас. Я — Гвидиче. Я умею ждать.

Дурнота понемногу отступает и позволяет мне насладиться видом из окна.

Адепты прогуливаются по аллеям, между пожелтевшими деревьями с вкраплением багрянца в кронах мелькают силуэты, облачённые в академическую форму и выходные наряды. Да, устав ЗИМы позволяет вне занятий форму не носить, и этот факт тоже вызывает какое-то смутное воспоминание, но до конца не оформившееся, поэтому у меня получается на него не отвлекаться, а продолжать наблюдать за умиротворяющими повседневными картинами из жизни академии.

Только несколько человек в мундирах гвардейцев выбиваются из толпы и режут глаз среди хихикающих девушек в мантиях менталисток и целительниц и парней-боевиков, явно бредущих с полигона.

Похоже, что главный императорский дознаватель решил взять ситуацию в академии и под свой контроль, не оставляя всё на усмотрение ректора. Это я только парочку гвардейцев углядела, а сколько их в ЗИМе на самом деле? А в штатском?

Признаться откровенно, на фоне всех этих событий, я гвардейцам рада. Я точно знаю, что они не просто так получают свои золотые. Брату удалось поступить в личную императорскую гвардию, несмотря на кучу запретов, благодаря самоотверженной службе.

Лишь сейчас я вспоминаю, что последнее письмо от брата пришло из городка с побережья. Значит, он там? Ему доверили участвовать в расследовании? Тогда не удивительно, что Николас быстро сориентировался по поводу моего рода. Надеюсь, что Дерилу не грозит никакая опасность.

А, может, быть он что-то знает? Надо будет вечером ему отписать. Завтра как раз магпочту отправляют.

— Эй, Гвидиче! — отрывает меня от размышлений густой баритон. — Пойдём на свидание!

Я приглядываюсь и вижу, что группка боевиков, которых я заметила в конце аллеи, добралась уже до крыльца. Один из парней, вроде бы высокий и плечистый, машет мне.

С чего бы такие внезапные предложения? Мы, кажется, не знакомы.

— Нашёл кого приглашать! — тыкает его локтем в бок адепт, идущий рядом. — У тебя завтра практика с ректором. Уверен, что её переживёшь?

Это уже интересно. Значит, я не ошибаюсь, и Кристиан всё-таки выполнил своё обещание, и теперь все знают, что я его невеста. Только как он это провернул?

Я сожалеюще развожу руками, показывая парню, что мне очень жаль. Да-да, это всё ректор, а так бы я обязательно. Кстати, надо бы парня запомнить. Весьма привлекательный, наверняка Катарина о нём всё-всё знает.

Настроение тут же портится.

Сейчас у Катарины лучше ничего не спрашивать, да и на фоне этой помолвки внимания к другим мужчинам стоит избегать.

Пойду в лабораторию, надо хоть как-то себя занять, чтобы не провоцировать мигрень.

Прихватив всё необходимое, я отправляюсь в исследовательский сектор. По дороге мне встречается всё больше адептов, в основном мне незнакомых. Все они поглядывают на меня с любопытством, кто-то с наглым, кто-то исподтишка. Это начинает откровенно нервировать. За любопытством проступают недоумение и неприязнь. Я так долго привыкала быть незаметной, что сейчас я чувствую себя будто голая. Лишь одна адептка смотрит на меня с откровенной симпатией. Та самая девушка, которую я сегодня видела с Дельтиго.

Завернув за угол, я встаю, будто налетаю на препятствие.

Тишина этого коридора, его прохладный полумрак что-то сдвигают в сознании, и новое воспоминание накрывает меня.

Я ничего не вижу. Голова раскалывается ужасно.

— Ты что делаешь? Ты сошёл с ума! Ты не должен с ней так поступать! — истерично шепчет какая-то девушка.

— А что ты предлагаешь! — так же шёпотом огрызает мужчина. — Она всё расскажет.

— Да она толком ничего не видела! Что расскажет-то?

— Если верить тебе, она — абсолютнейшая курица, но я видел её в компании ректора и главного дознавателя, они-то не идиоты.

— Скажешь тоже, ректора! С чего бы лорду Натори иметь с ней дело?

— Не заставляй меня думать, что и ты дура …

Новый приступ боли вызывает шум в ушах, и мне не удаётся расслышать имя девушки.

— Раз ты такой умный то должен понимать, что это не пройдёт незамеченным!

— Тогда поступим так…

В голове словно взрывается боевой шар третьего порядка, теперь я не только ничего не вижу, но и не слышу. Я вообще перестаю чувствовать себя. Слух возвращается медленно, и первое, что я разбираю, это собственный стон, скорее всего, тихий, хотя мне он кажется оглушающим.

— … ты же хотел её отнести в покои! — снова волнуется девушка.

— Тсс… Кто-то идёт. Не до неё сейчас. Сматываемся!

Глава 27

Из-за того, что с обрывом воспоминания я будто резко выхожу из темноты на свет, у меня кружится голова. Вынужденно ухватившись за стену в поисках опоры, медленно прихожу в себя.

Неоштукатуренная каменная кладка, прохладная и шершавая, словно понемногу возвращает мне чувства. Сначала осязание, потом я различаю на камнях трещинки и цвета, так возвращается зрение. Слух приходит с отдалёнными отголосками смеха снующих за поворотом адептов. И наконец обоняние отрезвляет меня — я чувствую запах целительского зелья…

Проклятье! Я чуть не разлила остатки снадобья Катарины, флакон с которыми я положила в карман, чтобы освободить себе руки для книг.

Прислонившись к стене боком, я могла раздавить склянку, но вовремя спохватываюсь. Мне везёт, просто выбило пробку из пузырька и слегка намочило ткань платья.

Николас и тут был прав, предлагая мне как следует отлежаться, но назад я уже не пойду. До лаборатории совсем рукой подать.

Держась за стену, я медленно дохожу до одного из исследовательских кабинетов, магдатчик над которым горит белым. Стало быть, свободно.

Я захожу в просторное помещение и совершенно неэлегантно плюхаюсь на рабочее место. Очень хочется поразмыслить над тем, что пришло ко мне в воспоминании, однако головная боль быстро даёт понять, что пора завязывать с дурными идеями.

Похоже на пытку, надо всё время помнить, о чём думать нельзя, и это возвращает к мыслям о запретном. Силы небесные! Есть ли наказание суровей?

Так. Я тру лицо, приводя себя в рабочее состояние. Сейчас попробуем отвлечься.

Выкладываю на стол стопку книг, которую до сих