История телохранителя - Сюхэй Фудзисава

Подойдя к воротам замка, Китидзо показал караульным что-то вроде бирки, какими пользуются для прохода через заставы, после чего, переглянувшись с Матахатиро, вошел внутрь. Там за второй крепостной стеной выстроились в ряд огромные усадьбы даймё. Матахатиро еще никогда не приходилось бывать здесь.

Китидзо направился было к одной из этих усадеб, но вдруг, будто о чем-то вспомнив, отвел Матахатиро к краю ограды.

— Смотрите, вот там усадьба самого господина Янагисавы, — полушепотом произнес он, указывая на окруженный деревьями дом наискосок от них, раскинувшийся за исполинской оградой. Это было сказано для того, чтобы Матахатиро еще глубже проникся величием места, где ему предстояло работать. После этого Китидзо, не мешкая, вернулся к нужным воротам.

— Вот, господин Аоэ, это та усадьба, о которой я говорил, — понизив голос, сказал Китидзо. — Она принадлежит его сиятельству старейшине Огасавара Садоноками.

Матахатиро огляделся вокруг. В угасающем вечернем свете перед ним высились внушительные ворота, от которых уходила в стороны высокая ограда. На улице было пусто и тихо.

Посмотрев на ворота у моста Токива, через которые они с Китидзо вошли в призамковый город, Матахатиро увидел, что стражи закрывают массивные створки — видимо, настал для этого час. До него доносился еле слышный скрип петель. Матахатиро невольно почудилось, будто его хотят навсегда запереть по эту сторону крепостной стены.

— Я хочу представить вас одному человеку. Затем я откланяюсь, а вы во всем следуйте указаниям этого господина, — шепнул Китидзо, входя в ворота усадьбы. Однако от ворот он направился не ко входу в главное здание, видневшееся в глубине двора, а свернул в сторону длинной одноэтажной галереи, состоящей из множества отдельных комнат, и пошел, забирая влево. По сравнению с пустынной улицей, в усадьбе царило необычное оживление.

Проходя мимо галереи, они услышали голоса и неприлично громкий смех. В некоторых комнатах горели фонарики, в других окна были темны. Порой, невесть откуда, навстречу им выходили какие-то люди. Чьи-то темные силуэты то и дело выбегали из галереи и устремлялись к главному зданию.

Не заходя в галерею, Китидзо направился к стоящему в отдалении роскошному особняку и подошел к черному ходу. Матахатиро это немного покоробило, но он отбросил ненужные эмоции и встал позади Китидзо.

— Сагамия из квартала Хасимото. Будьте любезны доложить, что я привел обещанного человека, — взволнованно потирая руки, заискивающим тоном произнес Китидзо в узкую щель приоткрывшейся двери. Дверь снова захлопнулась, и визитеры остались ждать на улице. Вокруг уже окончательно стемнело, и только тусклый луч света, падающий из окна, освещал их темные фигуры.

— В таких усадьбах обычно очень строго относятся ко всем формальностям, — словно оправдываясь, пояснил Китидзо. Матахатиро заметил, что на лбу у него выступили мелкие капельки пота.

«Оказывается, он тоже умеет волноваться», — подумал про себя Матахатиро. Он с новой силой ощутил, сколь многими тайнами окружена его будущая работа.

— Только очень прошу вас, господин Аоэ, будьте благоразумны, — неожиданно сказал Китидзо. — Не повторяйте ошибок господина Хосои. Если и с вами что-нибудь случится, это очень повредит моему делу.

Последнюю фразу Китидзо произнес абсолютно серьезно, однако, глядя в его круглые барсучьи глазки, Матахатиро почувствовал, как его снова стал разбирать смех. Он впервые слышал, чтобы Китидзо так бесцеремонно говорил об истинных причинах своего беспокойства.

В поисках работы в контору Китидзо заходило много разных ронинов. Но длительные связи он поддерживал только с Матахатиро и Хосоей. Во-первых, как догадывался Матахатиро, это было связано с тем, что и он, и Хосоя, помимо прочих достоинств, мастерски владели мечом. То есть им можно было поручить практически любую работу. Случалось, по настоянию Китидзо приходилось наниматься и чернорабочими на какую-нибудь стройку, но при этом только им он доверял по-настоящему трудную работу, требующую проявления всех умений, накопленных за время службы.

Именно такую работу Китидзо и предложил на этот раз. Разумеется, сам он тоже рассчитывал на весьма недурное вознаграждение. Но случилось так, что Хосоя, выполнив свой долг телохранителя, выбыл из строя по ранению. Посылая ему замену, Китидзо надеялся, что Матахатиро минует участь Хосои. В противном случае с шахматной доски Китидзо в одночасье слетели бы две самые важные фигуры.

— Не переживай, — успокоил его Матахатиро. — Я тебя подводить не намерен.

В этот момент из двери черного хода выглянула женщина и что-то сказала, обращаясь к Китидзо.

Услужливо склонив голову, Китидзо направился к главному входу в особняк. Матахатиро поплелся за ним. У входа их встретил молодой слуга, по виду один из вассалов хозяина усадьбы, и сопроводил во внутренние покои.

После того, как они прождали еще некоторое время, в комнату вошел низкорослый седой самурай. Он сел возле маленькой жаровни для обогрева рук и, не выпрямляя спины, принялся молча рассматривать Матахатиро. Лицо у старого самурая было круглое, а глаза узкие, как щелочки. Старик моргнул несколько раз, и на его морщинистом лице появилась улыбка. Обращаясь к Китидзо, он сказал:

— Добро, Сагамия. Можешь идти.

— Покорнейше благодарю, — ответил Китидзо. Похоже, сделка между ними состоялась. Повернувшись к Матахатиро, Китидзо добавил: — Как я уже говорил, сударь, теперь вы поступаете в распоряжение этого господина.

Как только Китидзо вышел из комнаты, старик предложил Матахатиро сесть поближе.

— В галерее есть свободная комната, поселитесь в ней. Еду вам будут приносить, насчет этого не беспокойтесь. Работать будете десять дней за два бу в день. Полагаю, что все это вы уже слышали от Сагамии, — подытожил самурай, перечислив основные условия работы, после чего вновь пристально посмотрел на Матахатиро:

— Говорят, что у себя на родине вы были помощником мастера в додзё школы Итторю?

— Совершенно верно, — спокойно ответил Матахатиро, отметив про себя, что на этот раз Китидзо продал его с потрохами.

— А как вы считаете, кто лучше владеет мечом, вы или ваш предшественник Хосоя?

— Я ненамного превосхожу его, ваша милость, — без колебаний ответил Матахатиро. Ему показалось, что старик задал этот вопрос не из праздного любопытства, а с намерением устроить ему проверку — смотрел он при этом очень серьезно.

— Сагамия был о вас того же мнения. Ну что же, хорошо. Тогда слушайте. Один человек, живущий в нашей усадьбе, иногда по ночам выходит в город. Вам предстоит охранять его в это время…

— Позвольте спросить, — решительно прервал его Матахатиро, — почему вы не хотите использовать для этого собственных слуг?

По рассказам Китидзо он понял, что этот таинственный человек даже во внутренней иерархии здешнего клана занимает далеко не последнее место, да и поведение старого самурая говорило о том же.

Почему бы в таком случае ему не использовать самураев из собственного окружения? Вряд ли в эдоской усадьбе клана Ивацуки из провинции Бусю[50] с доходом пятьдесят тысяч коку риса в год не найдется человека, способного охранять эту высокопоставленную особу. Этот вопрос уже не раз возникал у Матахатиро.

— Видите ли, дело в том, что этот человек отказался от охраны, поскольку находит ее чересчур навязчивой. Если же говорить откровенно, то он желал бы не столько избавиться от телохранителей, сколько сохранить свои ночные прогулки в глубочайшей тайне, поэтому ни один человек в усадьбе об этом не знает… Тем не менее, даже его собственный отказ не означает, что мы и вправду оставим его без охраны. По этой причине мы решили нанять бородатого ронина по имени Хосоя, но, как вам известно, с ним приключилась неприятность. И это, кстати, лишний раз доказывает, что наши опасения были не напрасны.

— Теперь я понял.

— Полагаю, вы и сами осознаете, что ваша роль преемника весьма и весьма ответственна.

— Осознаю в полной мере, ваша милость.

— Работать вам придется не каждый вечер, но когда вы понадобитесь, никто не знает, поэтому мы настаиваем, чтобы вы жили в усадьбе и ни в коем случае самовольно не покидали ее пределов.

Получалось, что Матахатиро будет пребывать в усадьбе клана Ивацуки фактически под домашним арестом. Заметив его недовольный вид, старик поспешил утешить:

— Зато в те дни, когда у вас не будет работы, вам дозволяется отдыхать, сколько душе угодно. Жалование в любом случае будет выплачиваться исправно. По-моему, это неплохо. И еще. Я уже говорил вам, что вся затея держится в строгой тайне от обитателей усадьбы. Кто бы к вам ни подошел, и что бы ни сказал, вы не должны проговориться о том, чем вы здесь занимаетесь. Призываю вас постоянно помнить об этом.