Разрыв - Саймон Лелич

Он завизжал. По-настоящему, завизжал, без шуток. Нас как-то из школы на ферму возили или еще куда, и Скотт прихватил с собой рогатку и мешочек обойных гвоздей. Вот смеху было. Коровы, те вообще почти ничего не почувствовали, зато свиньи… Не, честно, охеренно было смешно.

Вы ведь знаете, как свинья визжит, верно? Заслушаешься.

В общем, Бороденка визжит, падает, но никто на него внимания не обращает, потому как мяч уже снова в игре. У мистера Ди-Джея. Он на своей половине пасует смотрителю, тот возвращает, мистер Ди-Джей пасует Теренсу, а тот посылает его за боковую. Так целый день можно играть. Я так Теренсу и говорю. Мол, это все, что вы умеете? А он подбегает ко мне, я стою, а он как вмажет мне плечом, мне показалось, что я бицепсом об дверной косяк долбанулся. Я ему, типа, ты охерел, Теренс? Хреносос долбанутый! А он оборачивается и, типа, следи за выражениями, мальчик, я все еще твой долбанный учитель. Ну, я хочу ему ответить, но на нас уже Бикль смотрит, так что я тянусь здоровой рукой к мячу.

С мячом опять Микки. Только на этот раз мистер Ди-Джей отбирает его, мяч катится по полю, Теренс ближе к нему, чем я, да только я быстрее. Я веду, Теренс сзади меня, он ждет, что я тот же финт повторю, так? Тот, что я вам уже показал, но я вместо этого…

Что? Так я же вам и рассказываю, верно?

Нет, вы не так сказали, вы спросили, что произошло во время матча.

Ладно, так бы, на хер, и сказали.

Да ни хера вы так не говорили. Иисусе-Христе. Вы хуже моей шизанутой мамаши.

Ладно, ладно. Это уже во втором тайме было. До того еще много чего случилось, Дон, например, обалденно с лета пробил, прямо…

Ну хоть счет-то я могу вам сказать? У вас что, месячные сразу начнутся, если я вам счет назову?

Четыре-ноль. К перерыву мы вели со счетом четыре-ноль. Расколотили долбанных учителей. Теренс еще бегает, а остальные уже выжаты, соку в них осталось, на апельсинную дольку не хватит. Перерыв мы провели отлично. Микки чеканил мячом, Дон сигаретку выкурил, остальные просто трепались или возились друг с другом. Мы могли им банок семь или восемь влупить, легко. Мы уже победили. Половину матча отыграли и победили. Так что, когда Бикль засвистел, и мы выбежали на поле, тогда-то Дон мне и кивнул. Игра же окончена, так? Самое время повеселиться.

Бороденка опять последним выходит. Видик у него тот еще. Он за весь матч до мяча не дотронулся, только когда из ворот вынимал и бросал Теренсу, но несколько раз падал — или сам, или его с ног сбивали. Так что он весь в грязи и хромает от угощения Дона, может, у него еще и на ребрах синяк, потому что я, когда проходил мимо него, чтобы угловой подать, малость врезал ему локтем. О, я же еще про одно не рассказал, черт, как же это я. Дон же с него трусы стянул. У всех на глазах. Мы все ждали свободного удара, а Теренс, он орал Бороденке, внимание, Сэм, не пропусти его, на хер, приготовься, и Бороденка вроде даже попытаться решил. Ноги пригнул, руки растопырил, даже язык от усердия высунул, ну и когда мяч уже в воздухе был, и Бороденка собирался подпрыгнуть, чтоб его взять, Дон подскочил к нему сзади и сдернул с него трусы.

Мяч влетел в ворота. Бороденка же упал, вот он и влетел. Жаль, никто этого не заснял, мог в «Сам себе режиссер» пять сотен выиграть.

В общем, когда доходит до второго тайма, вид у Бороденки такой, точно он сильно себя жалеет, точно он бы лучше кулаком под дых получил вместо того, чтобы на поле идти. Ну, а мы в ударе, я знаю, подробности вы слушать не хотите, но, в общем, мы начинаем с центра, перебрасываемся мячом, то да се и зарабатываем угловой. Вы довольны или я опять слишком подробно рассказываю?

Значит, так. Микки подает угловой, мы с Доном караулим на углах штрафной. Мистер Ди-Джей у штанги, Грант отходит назад, чтобы держать Скотта, Теренс прикрывает коротышку. Меня и Дона смотритель сторожит, и мы ему это дело облегчаем, потому как вообще с места не трогаемся. Пока. Бороденка стоит на своей линии. И даже на мяч не смотрит. А смотрит он на нас двоих, точно знает, что сейчас будет. Но сделать-то он с нами ни хера не может, так? Что он может сделать?

Ну, Микки подает. Высоко. Мистер Ди-Джей отбегает от штанги. Скотт уводит Рота в сторонку. Дон срывается с места. Я тоже. Смотритель, куда ему бежать, не понимает. Мяч уже падает, и Бороденка следит за ним, но и на нас посматривает. Видит, как мы приближаемся. Как улыбаемся. Мяч находит чью-то голову, но чью, я не знаю, потому что не смотрю. Он ударяется об землю перед нами. Перед Бороденкой. И отвлекает его, на секунду. Бороденка бросается на мяч. И промазывает. Дон начинает подкат, я тоже. Мяч, по-моему, уже в воротах, а мы скользим — по воде, по грязи, выставив перед собой по ноге, точно Брюс Ли, решивший снести другому китаезе башку. Могли бы всю жизнь скользить, если бы нас нечему было остановить.

Дон попал ему по колену. Я по лодыжке. Не совсем уж одновременно, но почти. Звук получился, как от кубиков льда. Знаете, когда их бросаешь в стакан с теплой «кокой». Я встал. Дон встал. Бороденка остался лежать. Опять завизжал. Еще как. Лежал на спине, корчился. Одной рукой за ногу держался, другой глаза прикрывал. Зрители орали, наверное, мяч все же влетел в ворота. Но мне показалось, что это они нас поздравляли.

Грант, он ближе всего был. Не знаю, видел ли он что, но решил, будто видел. Хватает он нас за шиворот, каждого. И, типа, мальчики, какого черта вы делаете? А мы, типа, что, что, отпусти нас, козел, отпусти. Бикль дует в свисток. Так и дует, когда подбегает к нам.

Что здесь происходит? Мистер Грант. Мистер Грант?

А Грант трясет нас и вроде как рычит, и смотрит на Бороденку, и, типа, отпускать нас не собирается.

Не знаю, сэр, говорит Дон. Не знаю. И руки разводит, знаете, как футболисты в телике, когда судья собирается им карточку показать.

Они сделали это намеренно, говорит Грант. Маленькие бандиты. Вы намеренно это сделали.

А Бикль, типа, только тут и замечает Бороденку, хотя тот визжит, а может, и плачет, в общем шуму от него больше, чем от зрителей.

Это так? — говорит. Вы сделали это намеренно?

Я трясу головой, а Дон, типа, конечно, нет, сэр, мы старались по мячу попасть. Оба, кому первому повезет.

И Бикль смотрит на Бороденку, потом на Гранта, потом опять на Бороденку. Отпустите их, говорит. Отпустите, мистер Грант.

Но, мистер Тревис…

Я сказал, отпустите их. И вроде как уходить собирается, однако останавливается, поворачивается к нам. И позаботьтесь о мистере Зайковски, ладно? А то он выставляет себя дураком. И превращает нашу игру в комедию.

Ну, мы отбегаем трусцой, мимо Теренса, а он просто улыбается, на хер. Знает, что мы сделали, и доволен. Он же считает, что их команда из-за Бороденки продулась. Херня, конечно, полная, она продулась бы, даже если б они на ворота Гордона Бэнкса поставили, но Теренс думает иначе. Ну и улыбается и даже подмигивает Дону.

В общем, это было легко. То есть, я бы и не поверил. Дон сказал потом, не бзди, Ги, че они нам могут сделать? И был, похоже, прав, но я все же ждал, что шум поднимется, что нам выговор влепят, или после уроков задержат, или хоть игру остановят, мы же ему как-никак ногу сломали. А нам желтую карточку показали и все. Бороденку уволокли на носилках, смотритель встал на ворота, Дон закатил еще пару банок и мы победили, девять-ноль.

Ну и все. Конец. Могу идти?

Мы следим за тобой даже, если ты нас не видишь, мы смотрим за тобой.

Жалюзи были наполовину опущены, верхний свет выключен. Она не сразу заметила, что его трясет. Постояла немного в двери, потом прошла мимо него к окну.

— Вы не против? — спросила она. Он поднял голову, повернулся к ней. Она подождала, но он ничего не ответил. Она потянула за шнурок, планки жалюзи раздвинулись. Дневной свет разогнал сумрак. Отец Эллиота вздрогнул.

— Извините, — сказала Люсия и немного опустила планки, чтобы свет не так резал глаза. — Вам жарко? Хотите, я открою окно?

Он опять не ответил.

— Может быть, попьете? Принести вам воды?

На этот раз он ответил, прохрипев:

— Все хорошо. Правда.

Люсия кивнула. Постояла немного и обогнула стол, чтобы оказаться у него перед глазами.

— Вы позволите? — спросила она и вытянула из-под стола стул. В руке она держала прозрачный пластиковый пакет. В пакете лежал сотовый телефон, серебристая «Моторола» с цветным экраном. Люсия села. Положила телефон на стол. Отец Эллиота взглянул на него и отвел глаза. а саками от всех рыжх Вняет?

— Простите, — сказала она. Ладони ее лежали перед ней на столе. Она сняла их, опустила на колени. Подняла снова и на этот раз оперлась о стол локтями, сжав подбородок большим и указательным пальцами. И наконец, прижав локти к ребрам, стиснула ладонями живот.

— Простите, — повторила она. ну как т Вя Хря? скоро Т заг Ншься от рака??

— С каких пор?

— Не знаю. С начала учебы. Не знаю.

— Но эти недавние. Их послали совсем недавно.