Черт-те что и сбоку бантик - Екатерина Вильмонт

– Откуда я знаю? – стуча зубами проговорила Наташа.

– Послушай, тебе надо выпить коньяку!

– Не могу. Я за рулем, у меня куча дел…

– Возьми такси!

– Да, наверное, вы правы.

Наташа достала из буфета коньяк.

– А вы, Дебора Дмитриевна?

– Нет, с утра не пью. Вот что, Наташка, будешь говорить с Кузьминым, не называй имени своего осведомителя, а то мало ли, в пылу скандала как бы не ляпнул…

– Да, конечно, хотя он никогда ничего не ляпает.

– Позвони ему. Сию минуту. Время дорого.

Наташа послушно достала мобильник. Она никогда сама не звонила Глебу. Он откликнулся мгновенно:

– Девочка, что-то случилось?

– Да. Глеб, мне очень-очень надо с тобой поговорить. Не по телефону.

– Прекрасно. Тогда, может, в Ясеневе?

– Нет. Там нельзя.

– Почему?

– Там… камеры стоят.

– Что? Я не ослышался?

– Нет.

– Хорошо. Можешь сейчас приехать ко мне в офис?

– Да. Могу. Это лучше всего.

Наташа вышла вместе с Деборой Дмитриевной. Поймала машину, назвала адрес. Закрыла глаза. Боже, какие-то чужие люди смотрели, как мы с Глебом… Они ржали, похабно и гнусно, отпускали сальные шуточки… комментировали каждое движение, каждое слово… Непереносимо! А если это попадет в Интернет?

– Приехали, дамочка!

Наташа взбежала на второй этаж. Нос к носу столкнулась с секретаршей Жанной.

– Наталья Алексеевна, у Глеба Витальевича сейчас посетитель, он просил немного обождать. Ой, а что с вами, вам плохо? Вы заболели?

– Да, что-то с сосудами… знобит.

– Хотите горячего чаю?

– Нет, спасибо, может быть, потом.

В этот момент из кабинета вышел Глеб с каким-то мужчиной.

– Я тебе позвоню, как только, так сразу.

Мужчина кивнул и ушел, бросив на Наташу любопытный взгляд.

– Наташа, заходите!

Едва дверь за ними закрылась, Глеб схватил ее в объятия.

– Наташка, что с тобой? Откуда такая информация?

– Это неважно. Важно то, что в руках твоей жены пленка с записью нашего свидания… Дело нельзя довести до суда, надо добиться мирового соглашения любой ценой!

– Погоди, что с тобой? Ты почему так дрожишь?

– Мне холодно, мне ужасно холодно, Глеб. Никак не могу согреться… Но дело не в этом. У тебя есть хороший адвокат?

– Эти сведения от твоего мужа?

– Нет. Он еще не знает. Он отказался от этого дела…

– Почему?

– По этическим соображениям. И передал это Деборе Дмитриевне Новак.

– О, она знаменитый адвокат.

– Да. Артур ее ученик.

– Она взяла дело?

– Да.

– Это она тебя предупредила?

– Глеб!

– Спасибо. Передай ей от меня большое спасибо! Да не дрожи ты так! Я отдам ей больше, чем положено по закону. Пусть подавится. Только не дрожи… Я уже связался со своим адвокатом. Уверяю тебя, мы кончим дело миром.

– Глеб, а если… если она будет недовольна и выложит все это в Интернет?

– О, тогда она огребет уголовную статью за причинение нравственных страданий путем использования чужого изображения.

– Но она может не знать о существовании такой статьи.

– Дурочка моя, неужто ты думаешь, что Новак, которая предупредила тебя, не предупредит ее? Наивно! Но какая хорошая тетка, эта Новак! Она, видимо, очень тебя любит. Что, впрочем, меня не удивляет.

И он стал нежно и осторожно ее целовать.

– Не бойся, все будет хорошо, вот увидишь… Только скажи, ты меня любишь?

– Глеб, я уже ничего не понимаю. Я так устала.

– Да. Ты права. Но ты ведь скоро уедешь с дочкой отдыхать. Вот и хорошо. А я повезу к морю своих мальчишек. Ты отдохнешь от меня, приведешь в порядок свои мысли и чувства… Ты на машине?

– Нет.

– Слава богу. Я дам тебе машину с водителем на целый день. По крайней мере, буду спокоен за тебя.

– Спасибо, Глеб, – уже еле слышно пробормотала Наташа. – Я пойду…

– Я так удивился, увидев твой звонок, так обрадовался… Хотя я считаю, что все к лучшему…

Какие мужики толстокожие! Он считает, что все к лучшему. А я не могу отделаться от мысли о чужих людях, видевших эту запись. Я, наверное, уже никогда не смогу с ним спать…

…В самолете Аську с Борей, сыном Тани Алешиной, посадили рядом, а мамы сели позади них. Дети мгновенно нашли общий язык.

– Поверь мне, Наташ, Борька в восторге от твоей дочки. Уж я его знаю.

– Это хорошо, по крайней мере, этой проблемы у нас не будет.

– А у нас вообще не должно быть проблем! Я заказала трансфер, нас в Барселоне встретят, отвезут на место, а завтра пригонят машину по нашему адресу. Какие проблемы, о чем ты! Отдыхать надо без проблем!

– Ох, Таня, как мне повезло. Ты обо всем подумала.

– Потому что привыкла не полагаться на мужиков. А ты замужняя дама, и все организовывает муж, так?

– Более или менее.

– Наташ, у тебя что-то плохое случилось?

– Случилось, но уже прошло, и говорить не стоит.

– Дело хозяйское. Но если приспичит душу излить, знай – я могила!

– Спасибо, учту.

Только когда Наташа увидела Аську, она перестала дрожать. Артур, сдав дочку на руки жене, умчался на работу, и до отъезда они почти не виделись. Он даже с трудом выкроил время, чтобы отвезти жену и дочь в аэропорт.

Вскоре Таня задремала. А Наташе не спалось. Наверное, думала она, мой роман с Глебом закончился. Ну и пусть. Мне это не под силу. Артур неплохой муж, хороший человек… У нас дочь. Это было цунами, и остались обломки… Но из обломков тоже можно соорудить если не дом, то хотя бы плот, и доплыть на плоту до… тихой гавани. Вырастить спокойно дочь. И, наверное, надо уйти с канала. Мне буквально вчера поступило предложение перейти на ТВЦ. Я сказала, что должна все обдумать… А что тут думать? Надо уходить. Глеб обидится. А, впрочем, у него теперь будет много забот помимо канала. Его налаженный дом тоже рухнул. С ним теперь будет младший сын. Все правильно, наступает штиль… Интересно, я смогу без него? А он без меня? Он-то сможет… И я, скорее всего, смогу. Или нет? Как бы там ни было, а я должна, просто обязана смочь… Да, недолго музыка играла, недолго фраер танцевал. Полтора месяца всего лишь. И вдруг такая тоска по Глебу на нее навалилась, что она чуть не взвыла. Она так явственно увидела его серые глаза с какими-то неправдоподобно красивыми, обведенными темной каймой зрачками. Какое тепло излучают эти глаза… А какие у него руки! Сильные, мужицкие и в то же время изящные… Запах его кожи… Как жить без всего этого? Она даже застонала. Таня проснулась.

– Наташ, ты чего? Что-то болит?

– Болит. Душа.

– Вот те здрасьте! Любовь нешто?

– Любовь, – тяжело вздохнула Наташа.

– Безответная?

– Нет. Но… бывшая… прошедшая…

– Ты разлюбила? Хотя нет, тогда бы душа не болела. Тебя разлюбили?

– Тоже нет.

– А, поняла. Он женат?