Кровь океана - Орехов Василий

Лейтенант Репин внезапно почувствовал, как внутри его тела, в районе солнечного сплетения, формируется огромный ледяной шар. Сердце заныло, забилось в бешеном ритме, задергалось, как собака, пытающаяся сорваться с цепи перед землетрясением. Перед глазами все поплыло. Какая-то часть мозга пыталась анализировать происходящее, но зверь, живущий в каждом из людей, древнее неосознанное начало, опрокинулся в такую запредельную панику, что разум не мог поделать уже ничего.

Воздействие инфразвуком шло по широкому сектору, не требовало прицеливания и было продолжительным. Монстры словно замедленно и мощно рычали на неслышимых, но воспринимаемых всем организмом низких частотах.

К счастью, этот звук, как и любой другой, подчинялся законам физики – его сила ослабевала пропорционально квадрату расстояния и наибольшую мощь имела по оси атаки, теряя амплитуду по сторонам. Поэтому десантники, спецназ и морпехи второй роты приняли на себя удар в полной мере, тогда как группа Делягина, находившаяся севернее, пострадала в меньшей степени. С ног их вообще не сбило, а депрессивная паника хоть и накатила, но все же поддавалась доводам разума.

Штурмовики из эскорта Савельевой благодаря глухим шлемам получили еще меньшую дозу акустических волн и полностью сохранили рассудок.

9

Внутри маяка, в полутьме, где за толстыми каменными стенами укрылись индейский охотник Уэйн Симпсон и спасенная им девушка, инфразвуковое воздействие почти не ощущалось. Звук проникал туда уже сильно приглушенным и искаженным, вызывая лишь смутное чувство тревоги.

Незадачливых искателей приключений во главе с Рэем хозяин маяка запер в подвале. Когда началась заваруха на берегу, еще до прибытия российских военных, бакланов пришлось впустить. Из соображений гигиены, так сказать, иначе их просто разорвали бы прямо под маяком, а хозяину потом пришлось бы убирать. Но оставлять четырех враждебно настроенных мужиков на воле внутри жилища охотник не собирался. Под прицелом ручного пулемета он очень убедительно попросил их сложить оружие и спуститься в подвал, где и запер всех за массивной стальной дверью от греха подальше.

Сам же вместе с девушкой остался на втором уровне. Благодаря тому, что иллюминаторы были намертво вмурованы в стену, в результате чего звукопроводимостью мало отличались от окружающего глухого камня, эта часть маяка была лучше всего защищена от акустического удара. Не считая подвала, конечно, но отсиживаться там пока не возникло необходимости.

А в том, что инфразвуковой удар последует рано или поздно, индеец был уверен с того самого момента, как на побережье появились российские военные. Атланты бросили в прорыв слишком крупные силы, чтобы вот так просто уступить отвоеванный плацдарм, остановленные всего одним батальоном морской пехоты.

В принципе, для того чтобы ослабить действие инфразвука, мало просто наглухо закрыться в каменной башне. Инфразвуковые колебания способны преодолевать достаточно серьезные преграды, включая толщу камня, входя с ними в резонанс. Маяк Уэйна мучительно вибрировал под воздействием акустических ударов гигантских кричащих рептилий – мелко звякали пулеметные ленты на стенах, звенела посуда, поверхность виски в початой бутылке пошла концентрическими волнами, а в центре образованной ими окружности то и дела выпрыгивал в воздух маленький янтарный шарик-капля. Однако основной удар инфр был направлен в центр поселка, к которому они сейчас двигались, так что маяку доставалось по касательной. Поэтому, несмотря на сухость во рту и легкую тошноту, индеец ощущал не бесконтрольную панику, а лишь легкую иррациональную тревогу, которую вполне мог сдерживать усилием воли.

– Сильно их накрыло! – произнес Уэйн, глядя в иллюминатор.

Видимость оставляла желать лучшего, но масштаб бедствия был понятен и так – русские на берегу беспорядочно метались, роняя оружие, их транспортные вертолеты хаотично вращались, едва не натыкаясь друг на друга. А из океана перли аквамены с ржавыми мачете и зазубренными штык-ножами в руках. В лунном свете это зрелище производило неизгладимое впечатление, так как при беглом взгляде на уродливых бородавчатых тварей сама собой всплывала из глубин подсознания мысль об оживших утопленниках. Зомбиапокалипсис, мать его, как говорил в подобных случаях Вадим.

Земляков Вадима было жалко. Черт. Особенно с учетом того, что до этого дрались они храбро, а небольшой отряд даже пытался предложить помощь в эвакуации самому Уэйну. Он в ней не нуждался, конечно, и к русским не вышел, но это не отменяло того факта, что парни завернули к маяку, рискуя собственными жизнями, только чтобы спасти незнакомого человека. Настоящие семинолы!..

Бессильно выругавшись, Уэйн ухватил пулемет и потащился по лестнице на верхнюю площадку маяка. Оттуда видно было намного лучше, однако и отголоски неслышимого рева чудовищ ощущались сильнее. Неслышимого, но хорошо осязаемого. Уцелевшие после Большой волны стекла центральной башенки, в которой когда-то полыхала главная лампа маяка, с жалобным звяком вибрировали в железных креплениях. От этого инфразвукового рева душу охотника быстро охватил совершенно необъяснимый ужас, который не поддавался никаким доводом разума.

Индеец по собственному опыту знал, что чем дольше находишься под инфразвуковым воздействием, тем хуже становится. Значит, действовать надо максимально быстро, пока разум еще способен контролировать тело. Потому что если совсем с катушек сорвет, недолго и с маяка спрыгнуть, как прыгали, по слухам, за борт древние мореходы от инфразвука, пришедшего из глубин океана.

Людей, что метались в центре поселка, Уэйн спасти уже не мог никак. Они были обречены, тут уж ничего не поделаешь. Судьба такая. А вот полтора десятка тех, кто собирался его эвакуировать, отошли еще не так далеко и находились на дистанции эффективного пулеметного огня. Причем видно было, что острый приступ паранойи, вызванный сводящим с ума ревом монстров, накрыл их не очень сильно, поскольку они, как и маяк Уэйна, находились в стороне от вектора акустического удара.

Это давало Симпсону шанс им помочь. Как раз и обстановка сложилась подходящая: около тридцати акваменов, на четвереньках выбравшись из бухточки возле маяка, лавиной обрушились на дезориентированных русских бойцов. Эфэсбэшники тут же открыли по ним огонь, но трех стволов не хватало для того, чтобы с гарантией остановить тварей. Зато для пулемета Уэйна земноводные штурмовики атлантов были довольно простой мишенью, и охотник, не теряя драгоценного времени, принялся косить их, словно огромной невидимой косой.

Под воздействием инфразвука капитан Делягин ощущал себя как в горячечном бреду, когда ноги будто ватные и нет никакой возможности убежать от преследующих зловещих теней, а в голове плещется тяжелая ртутная каша. Из черной пучины кошмара его вырвала близкая пулеметная очередь, грянувшая прямо над головой.

С мучительным усилием, на мгновение взяв себя в руки, капитан сообразил, что индеец, которого они собирались эвакуировать и который отказался от помощи, теперь сам их спасает, прикрывая из пулемета от напирающих ихтиандров.

Высокое термитное пламя дистанционных мин начало понемногу угасать, что означало скорый прорыв монстров со стороны болота. Совсем хреновые дела…

А что, если пулеметный огонь с маяка имел целью не только проредить ряды противника, но и подать сигнал? Вдруг это приглашение?..

Раздумывать было некогда. Раз выпал шанс выжить, пусть и призрачный, следовало его использовать. Подскочив к Савельевой и радуясь, что на ней нет шлема, как на ее подчиненных, он от души влепил ей несколько крепких пощечин – не жалея, наотмашь, слева направо и справа налево. После четвертой в глазах майора забрезжила некоторая осмысленность.

– Надо укрыться в маяке!!! – заорал ей в ухо Делягин, пытаясь перекрыть адские низкочастотные вибрации с моря.

Один из терминаторов покосился на них, чуть повернув голову, но ничего не сказал.