Мой герой - Джулиана Маклейн

– А как вам нравится моя лаборатория? – спросил он, меняя тему разговора. – Мы переделали тут все два года тому назад.

Ей понадобилось собрать все силы, чтобы забыть о своих ожиданиях, о том, что заставило ее прийти сюда и проявить интерес к его занятиям. Подойдя ближе к его столу, она спросила:

– А куда делись все растения?

– Честно говоря, я не знаю, что с ними сделали. Я об этом не думал. Меня больше интересовало, где будут стоять столы. Освещение ведь здесь просто поразительное, не правда ли?

– Да, конечно, – согласилась она.

Он провел ее по всей лаборатории, показал химическую лампу для нагрева, которую изготовил местный умелец и которой Гарольд невероятно гордился. Он показал ей измерители кислотности, измерители щелочности, ступки и чашки для приготовления смесей. Ясно было, что он очень горд своей хорошо оборудованной лабораторией.

Когда все было показано и рассказано, в комнате воцарилось неловкое молчание.

– Я, наверное, покину вас и не буду мешать вашей работе, – сказала Адель, стараясь, чтобы голос ее звучал жизнерадостно, – возможно, потом мы устроим экскурсию, о которой вы говорили.

– Экскурсию? – удивленно переспросил Гарольд.

– По дому и саду. Вы сказали, что хотите мне все это показать.

Он усмехнулся, вероятно, вспомнив.

– Да, конечно. Я с удовольствием покажу вам все, – он взглянул належавшие на столе бумаги, – мне только надо несколько минут, чтобы закончить то, что я начал. Может быть, я зайду за вами примерно через час?

Адель кивнула:

– Это будет очень удобно. Благодарю вас, Гарольд.

Она подобрала свои юбки и поднялась по лестнице, уговаривая себя, что она будет чувствовать себя увереннее через пару дней, после того, как они с Гарольдом проведут вместе какое-то время и будут лучше понимать друг друга.

Адель стояла у входа в дом и смотрела, как Клара кинулась в объятия своего красавца мужа, Сигера, которого она не видела с тех пор, как покинула Англию более месяца назад.

– Я так скучала по тебе, – говорила Клара, в то время как Сигер подхватил ее и закружил в объятиях, – в следующий раз ты поедешь вместе со мной.

– В следующий раз обязательно поеду, – ответил он, крепко целуя ее на глазах у всех.

Адель задохнулась, глядя на эту сценку, у других была похожая реакция. Потом все отвернулись, делая вид, что они ничего не видят, за исключением двух лакеев, которым нравилось представление и которые тихо толкали друг друга локтями.

Взяв мужа за руку, Клара поднялась по лестнице и представила его всем присутствовавшим. В толпе Адель слышала слова «эти американцы», и ей это было не очень приятно.

Пока Сигер знакомился с членами семьи, Адель заметила всадника, поднимавшегося по, холму. Это был Дамьен. Он направлялся к конюшням, которые находились позади дома.

Через какое-то время Клара и Сигер уединились в своих комнатах вместе с маленькой Энн. Все остальные разошлись, и в передней остались только Адель и Гарольд.

– Наверное, мы устроим эту экскурсию завтра, – сказал он, – у меня как раз идет весьма сложный интересный эксперимент, и я хотел бы вернуться в оранжерею. А завтра будет очень удобно.

Адель удивлялась, почему он до сих пор называл это помещение оранжереей, хотя это было что-то совсем другое, но она оставила свои соображения при себе.

– Очень хорошо, Гарольд, – сказала она, – отложим это до завтра.

И он с радостью поспешил к своим занятиям.

Стоя посреди круглого зала, Адель почувствовала непреодолимое желание выйти на свежий воздух. Хотя она была разочарована тем, что Гарольд предпочел сегодня заниматься своими экспериментами, она чувствовала себя такой счастливой после визита доктора, что ей хотелось бегать и прыгать. И еще ей очень хотелось разделить с кем-нибудь свою радость.

Взглянув на входную дверь, она вспомнила, что несколько минут тому назад видела, как Дамьен направился в конюшню. Она хорошо помнила, что он сказал ей перед тем, как вышел из ее спальни на постоялом дворе. Он объяснил ей, что им опасно разговаривать друг с другом, особенно наедине.

Но она, наверное, может все же сообщить ему эту хорошую новость. Она не хотела оставлять его в неведении.

Какое-то время Адель колебалась, не зная, как ей поступить, потом сдалась, решив, что нарушит правило только один раз. В этом не будет ничего ужасного, уверяла она себя. Скажет ему о докторе и вернется домой.

Выйдя из дома, она пошла по покрытой чистым белым гравием дорожке, окружавшей главное строение. Воздух был напоен ароматом роз и свежескошенной травы. Глядя на простиравшийся вдали лес, она почувствовала тоску по лесным запахам. Прогулка верхом помогла бы ей привести свою голову в порядок. Может быть, Гарольд освободится от своих занятий не поздно и сможет поехать с ней в лес, подумала она.

Никого не увидев возле конюшен, Адель осторожно зашла в открытую дверь. Сильный запах сена и лошадей напомнил ей детство. Она слишком долго находилась в каюте корабля, а потом была заперта в крохотном коттедже, и теперь каждая клеточка ее организма мечтала о свободе, ей ужасно хотелось промчаться галопом по лесу.

Эти мысли о свободе заставили ее вспомнить разговор с сестрой прошлой ночью, когда Клара произнесла слово «подавление». Незнакомое чувство заставило сжаться ее сердце. Она поняла, что по-настоящему свободной, не подавленной, она чувствовала себя только тогда, когда скакала верхом или бегала по лесу. Там все было настоящим.

Никаких ограничений, никаких правил, которым следовало подчиняться.

Адель медленно шла по конюшне, поглаживая мягкие, как шелк, лошадиные носы, радуясь звукам, которые они при этом издавали. И вдруг она услышала мужской голос. Голос Дамьена. Сердце ее учащенно забилось.

Это неприятно поразило ее. Она надеялась, что сможет подавить свои чувства при встрече с ним, а теперь замерла, пытаясь справиться с волнением, которое возникло несмотря на то, что она даже не видела его, а только слышала его голос.

Наверное, ей действительно не следовало идти сюда, подумала она, ощущая сожаление и какое-то мрачное предчувствие, и повернула обратно.

Неожиданно она поняла, что он разговаривает с лошадью, и опять остановилась в нерешительности. Что он говорит? Голос был слишком тихий и мягкий, и ей не удавалось разобрать слова. Прислушиваясь какое-то время, она наконец не выдержала, повернулась и выглянула из-за угла.

Он угощал лошадь яблоком, она слышала хруст и ощущала даже аромат яблока. Он напомнил ей жизнь в Висконсине. Потом она заметила ведро, полное сочных красных яблок, стоявшее у стойла.

Дамьен взял щетку и начал чистить лошадь. Адель считала, что она была единственной, кто сам чистил собственную лошадь. Мать ее всегда говорила, что этим следует заниматься слугам, но Адель любила это занятие. Она делала это, когда была совсем маленькой девочкой, и не хотела отказываться, когда стала взрослой. Это был, наверное, единственный ее поступок, который не одобряла мать, но об этом давно уже перестали говорить.