История «Солнечного Ветра» - Юлия Маркова

пять – пятьдесят километров в день. Быстрее двигались только мехкорпуса особого назначения в мире Великой Отечественной Войны, курируемом Самыми Старшими Братьями. Вперёд, и только вперёд.

Западный Берлин, эта язва в самой середине советских боевых порядков, пал уже к полудню первого дня войны. Дислоцированная в этом НАТОвском анклаве сводная американо-британская пехотная бригада ещё с ночи была расстреляна артиллерийским огнём прямо в казармах, когда её только-только подняли по тревоге, чтобы с утра выдвинуться для противостояния русским варварам. Советские артполки в окрестностях Западного Берлина были дислоцированы таким образом, чтобы огонь по целям в городе можно было вести прямо с площадок перед боксами для хранения техники — неважно, самоходные это пушки/гаубицы или прицепные. Ещё грохотали орудия, а вперёд уже пошли механизированные части советской армии, сбивая с позиций вражеские заслоны на демаркационной линии. Дальнейшее действия характеризовались как подавление бессмысленного разрозненного сопротивления и зачистка территории от вражеских недобитков.

На линии соприкосновения дела тоже обстояли далеко не худшим образом. На крайнем правом фланге примерно стокилометровую полосу от русла Эльбы до побережья балтийского пролива Кадетринне занимала выдвинувшаяся из Калининграда одиннадцатая гвардейская армия (одна танковая, три механизированных и три стрелковых дивизии), получившая наименование отдельной, то есть не входящей в состав фронтов. Основным направлением наступления армии были определены территории Германии северо-восточнее Эльбы (Гамбург, Любек, Киль), а далее Ютландский полуостров до самого пролива Скаггерак. Основным противником армии опять же должны были стать датские войска, дислоцированные на данной территории в качестве оккупационных контингентов. Командует армией генерал-полковник Павел Батов (заслуженный, но, надо сказать, не самый успешный советский военачальник Великой отечественной войны), но против датчан при многократном перевесе в силах хватило и его талантов.

Удар был такой силы, что от датского ленивого гуся только пух и перья полетели. Ещё рано утром первого для наступления советские механизированные дивизии с разбегу заскочили в не ожидавший того приграничный Любек, а уже к вечеру вышли в непосредственные окрестности Гамбурга и Киля. В Копенгагене по этому поводу уже паника и чемоданные настроения. Орбитальное психосканирование данной территории говорит об этом совершенно однозначно. Самые одиозные личности не знают теперь, куда и бежать: то ли в Швецию, то ли в Великобританию, то ли прямо в Соединенные Штаты. Ещё неделя — и беспощадные советские танки ворвутся в датскую столицу, внушая насмерть запуганным пропагандой обывателям неизбывный ужас. Если бы в Европе ещё оставались американские бомбардировщики, способные нести ядерное оружие, то по Копенгагену, как и по любому другому европейскому городу, занятому советскими войсками, тут же был бы нанесен атомный удар, но, к счастью для злосчастных датчан эта погань была изничтожена ещё в самом начале.

Южнее 11-й гвардейской армии, на другом берегу Эльбы, находилась полоса ответственности Северного фронта под командованием маршала Рокоссовского (пятнадцать польских и двадцать две советских дивизий — из них пять танковых, пятнадцать механизированных и две воздушно-десантных). Основное направление удара — Ганновер-Оснабрюк-Амстердам, то есть на глубину примерно в пятьсот километров. Основной противник — британский оккупационный корпус, бельгийская и голландская армии. Общее превосходство над противником в живой силе пятикратное, в танках и артиллерийских орудиях — примерно в семь-восемь раз. Темп наступления механизированных частей — пятьдесят километров в сутки, стрелковые части каждый день продвигаются на двадцать пять – тридцать километров. Там, где действуют стрелковые части, противник отступает, беспорядочно огрызаясь; на направлении ударов танково-механизированными клиньями вражеские подразделения буквально втаптываются в землю. Ещё два-три дня — и боевые порядки северной группы войск НАТО окажутся рассеченными на всю глубину построения, и советско-польские танки вырвутся на оперативный простор.

Ещё южнее войска Центрального фронта под командованием генерала Чуйкова (шесть армий, в том числе три из состава ГСОВГ, три — прибывшие из Белорусского военного округа) рубятся с седьмым армейским корпусом армии США за контроль над так называемым «фульдским коридором». Тут все происходит аналогично развитию ситуации в полосе ответственности Северного фронта. Положение сил НАТО осложняется тем, что основной удар советская армия наносит несколько в другом месте, чем предполагали пентагоновские стратеги. Три советских танковых и одна механизированная армии широким фронтом наступают через Кассель и Бонн, с выходом на Франкфурт-на-Майне с северного направления, а не таранят американские позиции напрямую через Фогельсберг. И в то же время Приальпийский фронт под командованием маршала Конева, силой четырех армий наносит удар через Линц — Зальцбург на Штутгарт. В лоб на американские боевые порядки наступают две советских общевойсковых и две чешских армии, соответственно составляющие левый фланг Центрального и правый фланг Приальпийского фронтов. Там давление умеренное, но только для того, чтобы янки раньше времени не побежали из спланированной для них мышеловки.

Примерно через десять дней, когда фланговые ударные клинья достигнут конечных пунктов наступления, между Франкфуртом-на-Майне и Штутгартом останется горловина шириной в сто пятьдесят километров, которая в последующие дни станет быстро сужаться. А из глубины советской территории все это время будут мчать железнодорожные составы с войсками из внутренних округов, предназначенными составить собой второй стратегический эшелон для развития первоначального успеха на Францию и Испанию. Это, конечно, на тот случай, если французы не запросят пардону прежде, чем до них дойдет очередь. Первый день войны в Париже ознаменовался бурей, разыгравшейся в Национальном Собрании. Господа депутаты — не только коммунисты и голлисты, но и все прочие — оказались глубоко оскорблены тем, что с ними не обсудили начало войны, хотя бы в комитетах. Во Франции нет ничего тайного, что не стало бы сразу явным, поэтому господа депутаты уже знают, что американцев на их базах застали за подготовкой к первому ядерному удару. А это совсем не то явление, какое может быть простительным. НАТО — оборонительный союз, а тут ни о какой обороне не шло даже речи, поэтому на любое подобное действие требовалось одобрение Национального Собрания. В результате всеобщего возмущения правительство Рене Мейера было отправлено в отставку вместе со злосчастным министром обороны, после чего начались дебаты, как теперь быть дальше.

И в то же время в американско-натовском командовании (что одно и то же), как когда-то у злосчастного Павлова, нет ни порядка, ни понимания обстановки, ни связи с войсками. Довоенные планы Пентагона тоже можно собрать аккуратной стопочкой, разорвать на четвертушки и отправить в сортир на подтирку, да и главком НАТО, американский генерал Мэтью Риджуэй, тоже оказался не на высоте. Большую часть свой службы этот военный деятель занимал штабные должности, а потому оказался не готов к тому, что война обрушится внезапно, подобно горной лавине, а у него под рукой не