Архив пустоты - Юлиана Лебединская

– Родившиеся семимесячными младенцы вырастают полноценными людьми, – подсказала Сэла.

– Верно. Головной мозг сформирован, плод превращается в индивидуум, в человека.

Мартину приходилось вертеть головой, так как он стоял как раз посередине между парочкой сумасшедших. Очень хотелось заткнуть им рты и уйти отсюда, не слышать ахинею, которую они несли. Но что-то останавливало. Или кто-то. Некстати вспомнился парк, тело на ветке пинии, девушка со странной штукой в руках. А ведь это сегодня было…

Неожиданно заговорил Огней. Обращался он почему-то к девчонке-секретарше:

– Значит, ребёнок Марины может родиться нормальным?

Ответить поспешил Ирвинг:

– Разумеется, он родится нормальным! Мы улавливали сигналы, но не могли их правильно интерпретировать. Сначала искали новорождённых, потом взрослых. А сигнал подавал плод в чреве матери!

– А во время родов ребёнок обычно погибал. Или вскоре после того, – ввернул и своё слово Корсан-старший.

– Да! Теперь всё стало на места. Ноо подавал мне сигнал, а я, такой дурак, не мог его понять.

– Если ребёнок Марины родится нормальным, – перебил старика Огней, – я его усыновлю.

Николай дёрнулся в коляске, словно хотел возразить. Но промолчал. А Ирвинг подскочил к ловцу, сжал его сильную руку своими сухими ладошками:

– Огней Корсан, я не сомневался в тебе. Ты сумеешь воспитать моего внука… Или внучку? Неважно, мы сегодня же сделаем ультразвуковое сканирование.

Он потребовал деловито – куда только делась недавняя истерика:

– Мартин, мне нужны новые образцы для исследований.

Старший куратор обвёл взглядом всех четверых. Хмыкнул.

– Хорошо, попробуем ещё раз.

Обернулся к Огнею:

– С завтрашнего дня экспедиции возобновляются. Понял, что нужно искать на этот раз?

Глаза ловца блеснули недобрым огнём:

– Вы же меня отстранили за трусость и халатность.

И тут Мартина прорвало. Гнев, который он старался удержать, выплеснулся наружу.

– Хватит кривляться, словно кисейная барышня! Если есть малейшая возможность спасти человечество, мы обязаны ею воспользоваться. Должны работать по двадцать четыре часа в сутки, а не сопли пускать! По двадцать пять, по тридцать часов в сутки, если понадобится! Всем понятно? Ты, – он ткнул пальцем в Огнея, – начинаешь прочёсывать полуостров. Собираешь всех младенцев не старше трёх месяцев от роду. Ты – возобновляешь работу лаборатории. Почему твои люди слоняются без дела? Раз выпросил у меня квантер, почему он простаивает? Срок – две недели, и результаты исследований должны быть у меня на мониторе. Убедительные результаты! Ты – готовишь чертежи своего трансформа для запуска в серию. Если машина действительно так хороша и не нуждается в топливе, заменим ею наши вонючие тарахтелки. Ты…

Мартин замолчал на секунду. Пухлый палец целился в лицо Сэлы.

– Тебе я тоже найду занятие. Но не дай бог, снова попадёшься мне на глаза с той штукой в руках!

Возразить девушка не посмела. Хищно усмехнувшись, Мартин вышел из комнаты.

Николай боялся верить в хорошее. Но предположение Сэлы подтвердилось: младенцы теперь рождались… конечно, назвать здоровыми этих хилых, тщедушных малюток, большинству из которых даже медики Наукограда помочь не могли, язык не поворачивался. Но они рождались разумными существами, людьми. Ноосфера планеты медленно, с большим трудом восстанавливалась. А это уже немало.

Ровно через две недели Мартин Брут устроил собрание. Большой зал Управления был забит до отказа. Кураторы, ведущие учёные, руководители всех уровней, просто значимые для жизни города граждане – не менее трети наукоградцев собралось здесь. Мягких кресел на всех не хватило, пришлось заносить стулья, размещаться в проходах. Кое-кто из молодёжи уселся на широких подоконниках. Для Корсана-старшего и дюжины таких же «колясочников» отвели место впереди.

В зале стоял гул голосов. Многие слышали об открытии Гамильтона: новость была слишком важна, чтобы удержаться в стенах лаборатории. Но чем она обернётся для Наукограда, люди пока могли только предполагать.

Мартин Брут вошёл через служебную дверь, направился к трибуне. Как всегда, энергичный, затянутый в тёмно-синий, похожий на военную форму костюм. Гул стих мгновенно. У стоявшего на сцене стола, застеленного алой бархатной скатертью, старший куратор остановился, вперился взглядом в здоровенного чёрного кота, вальяжно развалившегося в самом его центре. Котяру этого знали все – любимчик заведующего хозсектором, самый важный кот в городе, «куратор по котам». И прозвище у него было под стать – Пан Котский.

Брут поднял руку, готовясь согнать зверя, но тот проснулся, посмотрел на него жёлтыми глазищами, сказал возмущённо: «Мя!» – и куратор передумал. Пошёл дальше к трибуне.

– Друзья!

Николай напрягся. Его коляска стояла как раз напротив, он даже глаза Брута видел со своего места. И невольно пытался угадать, о чём тот сейчас думает, что скажет.

– Нам с вами довелось стать свидетелями самой страшной катастрофы в истории человечества. Я знаю, многие называют это апокалипсисом. Но человечество не погибло! Оно пережило катастрофу. Оно станет сильнее, разумнее, чище после всех испытаний.

По залу прокатился всеобщий выдох. Взметнулось несколько рук – вопросы, возражения? Брут не обратил на них внимания.

– Разум оставшихся во внешнем мире людей погиб безвозвратно. К сожалению, мы должны это признать окончательно и смириться…

– Это не доказано, – неуверенный выкрик из задних рядов.

– И смириться! – с нажимом повторил Брут. – Но биологически эти существа одного с нами вида – вот в чём залог будущего возрождения. В Наукограде нас слишком мало, чтобы стать родоначальниками нового человечества. Зато за пределами города – огромный резерв генетического материала. Первейшая задача – сохранить его. Ловцы уже начали собирать новорождённых. К сожалению, внутриутробное развитие и первые дни жизни проходят в условиях чудовищных, да и наборы хромосом родителей далеки от идеала. Из этих детей не вырастить полноценное поколение. Да, мы и впредь будем спасать их по мере возможности. Но основной упор сделаем на другое. Мы будем отбирать самок репродуктивного возраста…

Взрыв возмущения в зале. Мартину пришлось вскинуть руку, чтобы приглушить его.

– Прошу прощения за термин, но называть этих существ женщинами – значит оскорблять присутствующих в зале дам. И советую отложить в сторону эмоции. Нам предстоит слишком трудное и ответственное дело, чтобы растрачивать на них силы. Будем говорить языком науки, языком прагматиков. Итак, мы отберём физически здоровых, с приемлемой наследственностью самок, искусственно оплодотворим их, обеспечим сбалансированным питанием и уходом. И через год получим полноценных детей. Я провёл предварительные расчёты. Для создания стабильной популяции нам потребуется двадцать тысяч особей. На это число и будем ориентироваться. И времени терять нельзя. За прошедшие после катастрофы месяцы численность внешнемирцев сократилась по крайней мере вчетверо. Возможно, и больше, достоверных данных нет. Ежедневно продолжают гибнуть сотни годных для воспроизводства потомства самок. Это необратимые потери. Ловцы не справятся с поставленной задачей, поэтому я объявляю мобилизацию. Корсан, Борн, берёте в помощь психологов и отбираете в поисковые команды всех, кого посчитаете пригодными для этой работы. Медики и биологи Наукограда с завтрашнего дня переводятся на круглосуточную посменную работу. Готовьте больницу к приёму самок, обследованию, селекции, оказанию медицинской помощи при необходимости. Остальные займутся строительством питомника, руководить буду лично. К тому времени, когда дети появятся на свет, жильё для них должно быть готово.

– А где ты собираешься держать этих женщин? Самок, как ты их назвал. – Вопрос задал Сирий Курт, главврач наукоградской больницы. – У нас мест для них нет.

– Разумеется, не в Наукограде. Подберём для них помещение в ближайшем мегаполисе, оборудуем всем необходимым: автопоилки, кормушки. Бригады медиков станут дежурить там посменно. И проведём набор добровольцев в обслуживающий персонал.

– Добровольцев? – снова подал голос Курт. – И кто будет их курировать? Я бы не хотел…

– Тебе и не предлагаю. Ты так давно не выходил во внешний мир, что уже забыл, как он выглядит. Куратором «коровника» я назначаю… – Брут ткнул указательным пальцем, – Сэлу Фристэн. Решение окончательное, обжалованию не подлежит.

Николай растерянно оглянулся, ища взглядом притаившуюся на дальнем подоконнике девушку. Но та, кажется, и не собиралась отказываться от назначения. Смотрела, как всегда, спокойно и серьёзно.

– После того как мы получим первое полноценное поколение и наши врачи и воспитатели займутся им, придёт время второго этапа. Будем готовить планету для детей. Предки загадили её сверх всякой меры, нам придётся убирать за ними. Это работа на долгие годы, я не надеюсь, что увижу её результат. Но она того стоит! Мы вернём Землю людям. Сделаем её всю такой же чистой и прекрасной, как наша Калиера.