Черная валькирия (СИ) - Елена Милютина

могла. Она вычислила виновника. Это противное, обрюзгшее лицо она столько раз видела на фотографиях, на портретах которыми был полон дворец, что не узнать не могла. И вот, это исчадие ада, натравившее на них орду дикарей, торопливо пробирается к выезду из космопорта. Еще немного и уйдет! Девушка взяла себя в руки, прицелилась, в этот момент человек обернулся и торжествующе улыбнулся. В последний раз. Энергетический заряд попал прямо в лоб бывшему диктатору. Элеонора отбросила почти разряженное ружье, и склонилась над упавшим Геллертом. С разных сторон к толпе уже ехали и бежали охранявшие космопорт бойцы. Дикарей окружили, заставили сесть на землю, одиноких «цивилизованных» нападавших, вернее, подстрекателей, отделили от толпы и повязали.

Первым делом Элеонора прикоснулась к шее упавшего Геллерта. Под пальцами бился пульс. Жив!

Она попыталась повернуть его, но ее руки перехватили сильные мужские ладони.

— Нет! Не трогайте! Это опасно! — Пауль! Бессменный врач императорской семьи. Он поможет, должен спасти!

Пауль сосредоточенно смотрел на раненого. Под лопаткой торчала рукоятка вошедшего в спину на всю длину лезвия тонкого кинжала, скорее даже стилета.

Что повредило лезвие внутри? По направлению, конец должен был быть в районе сердца. Значит, извлекать на месте нельзя. И переворачивать тоже нельзя. Если сейчас повреждения сердца нет, иначе пострадавший был бы мертв, при слепом извлечении его можно задеть, особенно, если кончик ножа где-то рядом. К тому же легкое повреждено на 100 %. И, похоже, имеется пневмоторакс. Причем напряженный, это когда воздух закачивается, в левую плевральную полость, а выхода не имеет. Давление в одной половине грудной клетки растет, внутренние органы смещаются, правое легкое сжимается, перестает функционировать. Опасное состояние, но обратимое. Так, все нужное у него с собой, в чемоданчике экстренной помощи. Нужен помощник. Пауль обернулся, фельдшер, прибежавший вместе с ним, оказывает помощь раненому Ашоту, рядом только Элеонора. Счет идет на минуты, вон, губы у пациента стремительно синеют!

— Нора! — приказной тон действует лучше удара, — нужна ваша помощь. Срочно! Поддержите туловище, ни в коем случае он недолжен упасть на спину! Загоним кинжал глубже, а он и так около сердца, убьем! Мне нужно проткнуть грудную клетку в четвертом межреберье, выпустить лишний воздух, понятно? — Девушка кивнула. — Переворачиваем на бок, на правый, Придерживайте, я раскрою одежду. Так, хорошо. Помните, на спину нельзя!

Пауль привычными движениями вскрыл стерильную упаковку для торакоцентеза, натянул перчатки, протер место разреза спиртом, и четким движением скальпеля прорезал все слои тканей между четвертыми пятым ребром. Сразу раздался характерный свист, начал выходить воздух.

— Нора, — скомандовал хирург, — у вас одна рука свободна, откройте упаковку с зондом, да, да вон той трубкой, не смотрите, что написано «для отсоса», нам именно это и надо! Подайте мне, хорошо. Через нее будет выходить лишний воздух. Видите, пациент уже порозовел! А теперь два стежка и все в порядке. Подайте вон тот липкий бинт, да, да, раскройте! Хорошо. Сделано. Давайте носилки, остальное в медчасти. Несем осторожно, Нора, следите, что бы не упал на спину! Молодец!

Принесли в медотсек, опытные медсестры во главе со слоноподобной Ладой, бессменной старшей сестрой императорского блока, аккуратно, не касаясь стилета срезали одежду, подложили валики, не давая пациенту упасть на спину, прикрыли простынкой. Пауль включил портативный аппарат МРТ, затем, сканнер общего состояния. Так, общее состояние похоже, даже удовлетворительное, есть небольшая кровопотеря, не критичная, но нарастающая. Кровит пробитое легкое. Значит, нужно готовить стерильный отсос, кровь из плевральной полости откачать, обработать и потом перельем обратно, вместо чужой, своя лучше! Но вот стилет! Кончик острого лезвия буквально в нескольких миллиметрах от мышцы сердца! Одно движение, ранение, и все осложнится во много раз! Нет, на Эллане, они бы справились и с ранением, тем более, свежим, и запустили бы сердце по новой, но вот здесь, на Обене? Что у них есть для сердечной реанимации? И потом, извлекать надо под инструментальным контролем, может начаться обильное легочное кровотечение, судя по МРТ, поврежден как минимум один крупный сосуд, надо сразу его прошить, остановить кровь. И бронх тоже. Пауль срочно соединился с военным госпиталем, ответ неутешительный, врачей с должной квалификацией у них не было. Легочные хирурги были, а ранений сердца никто никогда не лечил. Априори считали покойниками. Предложили обратиться в центр реконструктивной кардиохирургии. Оттуда приехал специалист, посмотрел и замахал руками, — центр так, одно название, дань моде, ни оборудования, ни персонала. Оставался один выход, но вот выдержит ли пациент? Вроде, давление держит, но что-то долго без сознания, должен был бы уже в себя прийти! Пауль решился и набрал закрытый код, только для экстренных случаев. Но сейчас именно такой! Ответили сразу.

— Эльриан, извините, что напрямую, у нас проблемы!

***

Через сутки удивленный Пауль встречал прилетевшую делегацию врачей, состоящую из двух торакальных хирургов, спецов, один по сердцу, кардиохирург, второй по легким, пульмонолог. С ними вместе — опытный анестезиолог Марк Штокман, и глава хирургической реанимации военного госпиталя Элланы, уже в годах, но все так же активная Валентайна Грогг. И куча аппаратуры. И, на удивление, Эвелину с мужем, Ронгвальдом, и неизвестно как оказавшимся в этой компании Эктор Алларинский, сводный брата Эльриана. Все объяснилось быстро. Прилетели они на яхте, оснащенной экспериментальным двигателем, изобретением Эктора, проходящим испытания перед запуском в серию. Эктор летел, что бы контролировать работу своего изобретения, Ронгвальд — что бы подкорректировать программу, если будет необходимо, ну а Эвелина — с ним за компанию и как лечащий врач, все же после операции у Рона прошло менее месяца. Поэтому путь и занял всего сутки. Мощный двигатель домчал бригаду с околосветовой скоростью. Сразу прошли к пациенту, важность которого им уже разъяснили еще на Эллане. Осмотрели, план операции наметили Осталось одно — для интубации требовалось положение больного на спине, что было никак не возможно обеспечить. Анестезиолог предлагал внутривенный наркоз, против категорически был легочный хирург, и все признавали его правоту.

— Да, необходимо надежно заблокировать левое легкое, иначе, когда извлечем инородное тело — так красиво обозначил кинжал хирург, — кровь из левого легкого хлынет в левый главный бронх, через него и трахею в правый и пациент просто захлебнется! Я настаиваю на интубации.

Предлагали разные пути введения трубки, причем сложной, состоящей фактически из двух, с раздельными концами, для правого и левого главных бронхов. Вплоть до введения через трахеостому, — искусственное окно в трахее. Но решения так и не было, а время шло!

Вдруг явился Эктор. Тащивший с собой странную конструкцию, замотанную в простыню.

— Господа, я не медик, я инженер, поэтому подход к проблеме у