Полет стрижа - Лайана Камп

— Она была права, — тихо промолвила Луиза. Действительно, суровая красота этих мест и сама хижина вызывали романтические чувства. — Сюда отлично подойдут керосиновая лампа или свечи.

Луиза вышла из машины, взяла чемодан, Гейдж подхватил два других, и они поднялись на крыльцо. В хижине было темно и тихо. Гейдж переступил через порог и уверенно подошел к старому сосновому столу, который стоял здесь с тех пор, как он помнил себя. Поставив чемоданы на пол, он нашел на столе керосиновую лампу. Чиркнув спичкой по изрезанной крышке стола, зажег ее.

Помещение сразу же осветилось неровным трепещущим светом — тьма отступила. Все еще стоя на пороге, Луиза затаила дыхание от восторга.

Внутри хижина выглядела такой же архаичной, как и снаружи. Прямо-таки девятнадцатый век! В ней была одна большая комната, без перегородок, с выступами для кухни и спальни. От печки, от большой старинной кровати и громоздкого кресла исходило какое-то необыкновенное спокойствие. Впервые за последние два часа Луиза почувствовала, что страх ее отпускает.

Взгляд Луизы нечаянно упал на чемоданы, которые внес в хижину Гейдж. Один из чемоданов был явно не ее. Она испытующе посмотрела на Гейджа.

— Ты тоже останешься здесь? — чуть слышно спросила Луиза.

— Разумеется, — ответил он, подходя к печке, чтобы разжечь огонь. — Ты проходи и закрывай дверь. Жилище очень скоро нагреется.

Неожиданно Луиза ощутила, что замкнутое пространство давит на нее; ей стало трудно дышать. Тем не менее она не могла оторвать взгляд от огромной двуспальной кровати.

В ее мозгу молнией пронеслись образы — запретные, страстные, терзая и вводя в соблазн. Голова пошла кругом. Одно дело, когда Гейдж жил в домике управляющего, и совсем другое находиться с ним в маленькой хижине с одной кроватью.

Луиза хотела Гейджа всем существом. Теперь, когда она узнала правду о своем отце, узнала, что Коулы не алчные монстры, желающие любым путем прибрать к рукам ее землю, приходилось считаться со своими чувствами, которые шептали ей: этот мужчина создан для тебя. Нет, отвечал им рассудок, нет, нельзя подпускать его к себе слишком близко, ведь он властный, деспотичный ковбой, который начнет помыкать тобой сразу же, как ты окажешься в его власти. Он такой же, как твой отец.

Луиза в смятении смотрела на огонь в печи. С самого раннего детства она столкнулась с властолюбивым характером отца и научилась сопротивляться ему — сейчас поздно меняться. Она не может позволить себе увлечься Гейджем. Они ведь совершенно разные люди! Но почему же ее так тянет к этому суровому ковбою?..

Как никогда раньше, Луиза почувствовала свое одиночество.

— Может, ты все же уедешь? — проговорила она холодно и резко. — Никто ведь за нами не следил и никто, кроме шерифа и твоей семьи, не знает, где я нахожусь.

Гейдж непонимающе уставился на нее.

— Ты, наверное, шутишь? Или считаешь, что я такой негодяй, что оставлю тебя здесь одну?

— Нет, но…

— Не шутишь или не считаешь негодяем?

— Конечно, не считаю! — почти выкрикнула Луиза. — И в комнате снова повисла напряженная тишина.

— С каких это пор? — тихо спросил Гейдж спустя некоторое время. — Могу поспорить, ты меня презирала…

Луиза задрожала, колени у нее подгибались.

— Я была не права, — выдавила она из себя. — Насчет тебя, насчет отца… — Слезы брызнули из ее глаз неожиданно. Ей давно хотелось выплакаться, но какой же неудачный момент она выбрала для этого. Луиза отвернулась, кулаком размазывая их по лицу. — Это я достойна презрения, — задыхаясь от слез, выкрикнула она. — Я тебя недооценивала и теперь не имею права пользоваться твоим гостеприимством. Уезжай!

Гейдж был потрясен таким откровением. Ему казалось, что он успел достаточно хорошо изучить Луизу и знал, что от нее можно ожидать. Но своим признанием она вновь поставила его в тупик. Как сейчас ему хотелось обнять ее, осушить поцелуями ее влажные от слез щеки.

Еле сдерживаясь, Гейдж спокойно заметил:

— Успокойся, Луиза! Ты ни в чем не виновата. Но даже если бы ты по-прежнему презирала и ненавидела меня, я все равно бы остался здесь. Я не оставлю тебя одну… Это даже не подлежит обсуждению.

Глава 10

Луиза изо всех сил старалась отнестись к решению Гейджа как к чему-то само собой разумеющемуся, старалась сделать вид, будто в том, что они будут жить под одной крышей, нет ничего особенного. В конце концов, они же взрослые люди и способны держать себя в узде… Но вдруг взгляд Луизы упал на постель. И волна сладкого страха затопила все ее существо, румянец залил щеки. Нет, она не может спать с ним на одной кровати. Это же кончится тем, что она влюбится в него до беспамятства, а такого безрассудства Луиза не могла себе позволить.

И тут Луизу осенило. Затылком чувствуя, что Гейдж пристально наблюдает за ней, она направилась к печке и, не удостаивая его взглядом, расстелила спальный мешок на деревянном полу перед самым огнем.

— Что ты делаешь?

— Собираюсь лечь спать, — отозвалась она. — Уже очень поздно, и я чертовски устала.

— Не ломай комедию, — буркнул Гейдж. — Нет никакой нужды ложиться на полу.

— Дело в том, что я мерзну по ночам, — пробурчала Луиза, залезая в спальный мешок, — так что у огня мне будет теплее.

Гейдж не помнил, как долго стоял, в недоумении воззрившись на Луизу. Разве можно позволить, чтобы хрупкая женщина спала на полу при том, что сам он развалится на такой широкой мягкой кровати? За кого она его принимает?.. Его так и подмывало поднять ее вместе со спальным мешком и положить конец этой глупой выходке.

Он вдруг живо представил себе эту картину… Луиза бьется в его руках, отчаянно пытаясь вырваться, глаза девушки гневно сверкают, затем, когда он опускает ее на кровать, она обвивает его руками, и он чувствует, как она сцепляет пальцы у него на шее и наконец, уступая, увлекает его за собой на вершину блаженства.

Гейдж выругался про себя, с негодованием отогнав прочь подобные образы. Эта женщина была его гостьей, и к тому же ясно дала понять, что не собирается спать с ним на одной кровати. Проклиная себя за то, что не может справиться с полыхавшим в нем желанием, Гейдж направился к холодной пустой постели.

Луиза, чувствуя напряжение в каждой клеточке тела, казалось, могла с точностью до секунды определить, когда Гейдж проиграл мысленный спор с самим собой и прекратил борьбу. В какое-то мгновение ей буквально физически передалась его нерешительность, раздражение и досада, а в следующий момент он, недовольно бормоча что-то себе под нос, уже разбирал постель. Но Луиза не была окончательно уверена, что Гейдж полностью примирился с ситуацией до тех пор, пока не услышала, как упали на пол сапоги и скрипнули пружины, когда он растянулся на кровати.