Кот, зверь и конец света (СИ) - Ростова Ирина

— Замолчи! — почти крикнул второй, судорожно складывая какую-то фигуру, но сбиваясь и не успевая, потому что голос Ильи словно по всему пространству резонировал, колебаясь вместе с тканью реальности.

— Что когда-нибудь, когда-нибудь, все пройдет, — упрямо закончил он. — Страх уйдет. Все пройдет!..

— Что-то произошло? — раздался голос откуда-то из темноты. — Князь? Тебе нужна помощь?

— Нет, — отозвался второй с крайней степенью неохоты на лице. — Я же сказал — вы все можете идти. Я вполне справлюсь сам.

— Царь тебя призывает, светлый князь, — неуверенно сообщили в ответ. — Мы вернулись за тобой.

— Что там случилось? — не отрывая от Ильи неприязненного взгляда, крикнул назад двойник.

— Тот гость, колдун Маэдис, чем-то недоволен. Царь просит тебя прийти, светлый князь.

— Наколдовал, — почти что одними губами сказал двойник, обращаясь к Илье. — Я тебе это припомню.

Илья набрал в рот воздуха и повторил, почти проорал, радуясь тени силы, которую ему это давало:

— Что когда-нибудь, когда-нибудь боль уйдет, страх уйдет. Все пройдет!..

Удивительно, насколько живым и сильным он себя чувствовал, пока второй уходил прочь, словно в самом деле все было по плечу, и словно он не висел, прикованный, неизвестно где, беспомощный и без возможности связаться с кем-то знакомым. Нет, в этот момент не было на свете, наверное, никого более уверенного в своих силах, чем Илья. Он был счастлив, свободен и цел внутри, и болей и страхов, даже привычных и тайных, не существовало.

А потом второй ушел, его светлячок погас, и вместе с ним пригасло и ощущение победы.

— И что же делать, все ж таки? — поинтересовался Илья вслух, радуясь, что хотя бы тишина опять не навалилась — видимо, второй забыл восстановить барьер молчания.

— Освобождаться, — ответили ему. Илья опустил взгляд на звук, и глаза, уже привыкшие к сгустившемуся сумраку, различили три области более плотной темноты впереди, и эти три области посмотрели на него в ответ: он ясно различил слабо отсвечивающие кошачьи глаза.

— Самому, конечно, потому что у вас — лапки? — С юмором уточнил он, еще не растеряв до конца то волшебное ощущение всемогущества. Тени, тем временем, изменили форму и придвинулись ближе, так, что в свете своих оков Илья мог различить сероватые абрисы гибких, невероятно крупных кошачьих тел. — Вы эти, тенекошки? — вспомнил он термин, использованный Пони.

— Да. Я — кошка, которая украла печенье в клеточку, — сказала первая, с явно видимыми тигровыми полосками по серой шубе.

— А я — кошка с плюшевой шерстью, — ответила вторая, в самом деле немного похожая на плюшевую игрушку с круглыми лапками и щеками.

— И я мягкая, сдобная кошка, — представилась третья, с самой светлой и длинной, плотной шерстью.

— Вафля, — перевел Илья. — Плюшка и Булка. Гастрономическое трио.

— Никогда не понимала желания людей упрощать там, где это не требуется, — посетовала вторая кошка.

— Но нам все равно, как ты нас назовешь, — добавила первая.

— Потому что вы все равно отзываться не собираетесь? — все еще веселясь, уточнил Илья.

— Нам не потребуется, — мягко сказала кошка Булка. У нее был самый, в самом-то деле, ласковый голос. — Твой друг велел тебе передать, чтобы ты ждал его и никуда не уходил, потому что искать тебя он замучался.

— Твой друг, — сказала кошка Плюшка, косясь на свою соратницу, — сказал, что добьется твоего освобождения у царя туманов.

— Вероятно, это был другой друг, — предположила кошка Булка.

— Вероятно, совсем другой друг, — согласилась Плюшка.

— Отлично, два сообщения от двух друзей, — резюмировал Илья. — А ты, как, от третьего друга что-то передать должна? — спросил он у кошки Вафли, которая крайне незаинтересованно, но усиленно чесалась.

— Нет, — отозвалась та после паузы и занялась вылизыванием лапы. — Я просто за компанию.

— Ясно, — несколько обескураженно сказал Илья. — Может, вы еще и в курсе, где я вообще нахожусь? И что за фигня, которая меня держит.

— Я не “фигня”, - раздался обиженный голос из темноты. — Что бы там это не значило.

Илья так и вздрогнул: до этого момента он не предполагал, что его светящиеся оковы, кроме общей странности, могут быть еще и живыми.

— Простите, — выдавил парень, пытаясь обернуться. — А вы что?

Оковы, покачувшись, зашевелились и начали разворачивать его, отчего весь мир Ильи зашатался и поехал тоже. Движение было крайне неторопливым, и парень с минут пять молча наблюдал прихорашивающуюся кошку Вафлю и ее с интересом наблюдающих подруг, и не видел толком ничего больше. Потом на краю зрения светящиеся щупальцы-ветки начали сгущаться, сплетаясь, и, наконец, показалась словно сплетенная из них женская фигура. В ней было что-то неуловимо знакомое, словно Илья сталкивался если не с ней, то с чем-то или кем-то похожим не так давно. Или, может, века назад. Ветви, деревья?.. Дриада! Пони разговаривал с девочкой-деревом, правда, Илья ее голоса не слышал.

— Простите, — повторил парень. — Я не сразу понял, что Вы здесь, и что это ваши … детали.

— А чьи еще это могли быть “детали”? — возмутилась дева. — Много кто способен удержать такого, как ты?

— Какого это “такого”?

— Злого двойника из Первых земель. Но я тебя удержу. Сберегу князя Аилиса от тебя, подменить не позволю.

— Я, в общем-то, не за этим пришел, — попробовал объясниться Илья. Конечно, загадочные “друзья” в которых он прозревал Маэдиса и Пони, обещали ему скорое спасение, но ничего не делать было невозможно. — Я попал сюда случайно, и мне очень надо вернуться обратно на … Первые Земли. Чтобы никого не подменять.

Дева посмотрела на него очень долгим и очень недоверчивым взглядом, несколько неживым из-за странной структуры ее полупрозрачного лица, словно свитого из ветвей-щупалец. Илья, несколько раз обдумав формулировку, все ж таки повторил свой вопрос. — А кто, все-таки, Вы, прекрасная дама?

— Лампара, — отозвалась она. — Разве не очевидно?

— Если бы я еще знал, что это такое, — нахмурился Илья, пытаясь вспомнить хоть что-то похожее в ворохе своих невостребованных познаний.

— Это я, — логично пояснила дева, и Илья был готов поклясться, что услышал сзади кошачье фырканье.

— Кажется, переговоры зашли в тупик, — резюмировал он, пытаясь понять, что можно спросить такого, на что “лампара” может дать четкий ответ. — А князь Аилис — это тот парень, который сюда ругаться приходил?

— Да, это был светлый князь, — подтвердила она.

— И кто он такой? Правитель? Герой?

— Он приемный сын царя туманов, короля серебряных рос, правителя меж черных деревьев, властелина мглы и вод забвения, — с огромным почтением перечислила лампара.

Определение кликнуло: про черные деревья, туманы и воды забвения Илья что-то уже знал. Царь Туманов, как говорил Дэш, как раз и правил Черным лесом, куда попадали через Порог неудачники вроде Ильи.

— Ну, хоть что-то выяснил, — заключил Илья. — Только вот, госпожа лампара, я в самом деле не собирался занимать ничье место. На меня напали, я провалился на Порог, а оттуда — в Черный Лес. И с тех пор пытаюсь выбраться. Правда, не очень получается.

— Не очень верю, — с готовностью ответила лампара и стала медленно поворачивать его обратно. Видимо, с тыла Илья ее раздражал меньше. Впрочем, если она хорошо знала этого “князя Аилиса”, это было даже логично: видеть знакомое лицо на чужом и предположительно враждебном человеке было достаточно неприятно. В общем-то, если вдуматься, самому Илье это было тоже было весьма некомфортно: какой-то там непонятный князь Аилис с его, простите, родной физиономией, да еще и обвиняющий его в неизвестно каких грехах. Хотя, надо сказать, какого-то суеверного ужаса или отвращения Илья не чувствовал: наоборот, встреча со злым двойником странным образом придала ему сил и оптимизма, хотя это и было достаточно странно.

А тенекошек, кстати, в унылом сумраке уже не наблюдалось, и это было достаточно прискорбно, “но не очень”, потому что полог молчания так и не опустился, а это значит, что если он сосредоточится, то сможет что-то сделать. Ведь это его оружие, разве нет? Главное, услышать музыку, которая подскажет слова. Илья сосредоточился: в целом вокруг было достаточно тихо, как и должно быть в подземелье, только лампара неясно вздыхала позади, и где-то в ровном ритме срывались и падали капли. Пожалуй, это и было подсказкой: Илья сосредоточился на ритме, словно на звуке метронома, вдохнул на затакт и вступил четко в ритм.