Много шума вокруг волшебства - Патриция Райс

– Прошу прощения за вторжение моих людей, но я оставил в порту записку с просьбой по прибытии сразу явиться ко мне, – пояснил Трев и резко умолк, сообразив, что его появления никто не ждал.

Трев мрачно оглядел женщин, не удостоивших его извинений даже кивком головы. Он беспомощно сжимал кулаки, стараясь подыскать убедительные заверения, что дамам нечего опасаться его друзей.

Воспитанный джентльмен никогда не посмел бы появиться перед леди в таком виде. Трудно было не представить себе его широкую мощную грудь под тонкой тканью, когда он стоял перед ними, широко расставив ноги и скрестив на груди руки, как будто находился на палубе своего корабля, а его непокорные черные волосы ниспадали ему на плечи, словно их разметал морской ветер. Как бы изысканно камердинер ни вынуждал одеваться сэра Тревельяна, он все равно представал перед окружающими в облике грозного и неукротимого пирата.

Пока Синда не узнала сэра Тревельяна поближе, он казался ей до такой степени сильным и уверенным в себе человеком, что она считала его несносное поведение нарочитым или продиктованным соображениями защиты. Теперь же девушка понимала, что он и не догадывается о том, какое впечатление производят в обществе его грубоватые и резкие манеры. Он действительно так же не соответствовал этой изящной гостиной, как устрашающие картины Караваджо с их экзотическими сюжетами, окажись они в будуаре утонченной леди.

Разумеется, это ее не касалось, но Синда инстинктивно бросилась ему на помощь, как кинулась бы спасать жалобно мяукающего на дереве котенка.

Она вышла вперед и, закрывая его собой, присела перед ним в глубоком реверансе.

– Сэр, с вашей стороны очень любезно успокоить нас. Миссис Фланаган совсем ослабела от страха, но и она, и мисс Фланаган старались его скрыть, чтобы не напугать леди Рочестер. Признаться, ваши друзья производят весьма внушительное впечатление.

Трев подозрительно уставился ей в глаза, пока она несла эту чепуху, но, не будучи дураком, быстро понял ее подсказку. Кивнув, он поспешно застегнул камзол, затем подошел к дамам Фланаган.

– Еще раз прошу прощения, леди, если мои друзья напугали вас. – Он склонился над пухлой ладонью миссис Фланаган. – Вы так добры, что заботитесь о моей невестке, когда она очень в этом нуждается.

Синда сочла свой долг исполненным и предоставила ему самостоятельно загладить свой проступок перед сразу оживившимися дамами, хотя Мойра, казалось, не собиралась так легко его прощать. Но Синда предпочитала роль наблюдателя, а не активного участника событий. Больше всего на свете сейчас ее привлекали тишина оранжереи и возможность поработать, а сэр Тревельян мог и сам о себе позаботиться.

И хотя это было действительно так, Трев огорчился, когда художница быстро ушла.

С некоторым удивлением он выслушивал банальности неожиданно осмелевших дам, которые отважились даже кокетничать с ним. Трев мысленно направлялся вместе с Люси в оранжерею и мечтал как можно скорее покончить со светскими любезностями, чтобы оказаться с ней наяву.

Но женщины продолжали щебетать, жеманно улыбаясь, и мускулы его лица машинально сокращались в ответной улыбке, тогда как он думал о Люси Джонс.

Эта женщина насквозь его видела и сразу поняла, что, если не заставить его вспомнить о приличиях, он непременно выльет свое раздражение на этих вечно ноющих трусих, чем привел бы их в настоящий ужас.

Да, ему следовало бы почаще вспоминать о недостатках своего воспитания. Слишком много времени провел он в обществе простых мужчин и женщин, чтобы так скоро отвыкнуть от своих грубых привычек.

Ничего не поделаешь, усмехнулся про себя Трев, решив поскорее вновь приобрести светский лоск в надежде когда-нибудь подыскать себе жену из достойной семьи. Он вдруг повеселел и перенес внимание на хозяйку дома и на неприступного чертенка, который называл себя дочерью викария.

– Миледи, приношу вам глубочайшие извинения за моих неотесанных товарищей. Они не один раз спасали мне жизнь, поэтому я высоко ценю их дружбу, но я постараюсь больше не искушать ваше терпение их визитами. Соблаговолите простить меня. – И он склонился над хрупкой рукой виконтессы.

Как ни странно, виконтесса приняла его извинения без ропота. Он расценил это как шаг в нужном направлении. Маленькая колдунья-художница была права – ключами к взаимопониманию могли служить лесть и изысканность манер.

Маленькая колдунья!

Вспомнив предостережение Мика, он едва удержался от смеха. Того и гляди, эта Люси Джонс со своей проницательностью заставит его поверить в существование колдуний!

– Разумеется, сэр Тревельян, – слабым голосом проговорила Мелинда. – Вашим… друзьям здесь должна быть оказана гостеприимная встреча.

Трев тревожно смотрел на жену своего кузена. Вряд ли она моложе Люси, но ее огромные глаза и маленький дрожащий подбородок делали ее похожей на ребенка. Глаза были обведены темными кругами: результат перенесенного горя и тяжело проходящей беременности. Как он только посмел навязать себя этому хрупкому и несчастному созданию!

– Если желаете, я могу переехать в гостиницу, чтобы не беспокоить вас новыми сюрпризами, – предложил Трев, хотя покинуть этот старинный замок, который он считал своим родным домом, было для него равносильно смерти.

Казалось, она готова была согласиться, и он затаил дыхание. Дочь викария сильно сжала ее плечо, и леди со вздохом взглянула на свое обручальное кольцо.

– Мне сказали, что вы изо всех сил стараетесь справляться с обязанностями, которыми я пренебрегаю… по состоянию здоровья, – нерешительно пробормотала она. – Лоренс очень огорчился бы, если бы я не оказала вам такого же гостеприимства, как это сделал бы он. Надеюсь, вы простите мне мою слабость. – Несмотря на вежливые извинения, было ясно, что она его по-прежнему боится.

Треву хотелось кричать, что он не убивал ее мужа, но он усвоил преподанный ему урок и сдержался. Почтительно поклонившись вдове, он кивком попрощался с гостьями и покинул гостиную.

Трев тоскливо посмотрел в сторону коридора, ведущего к оранжерее, но громкие споры, доносившиеся из его кабинета, заставили его вспомнить о команде, которую он так надолго оставил.

Он бросил еще один взгляд в сторону своего нового горизонта и круто повернулся, направляясь к товарищам. Он знал, где найти Люси Джонс, когда для этого настанет время.

Глава 11

На следующее утро Синда проснулась с мучительной головной болью и поняла, что у нее нет сил встать. От страха и чувства одиночества она даже заплакала, уткнувшись лицом в подушку.

Обхватив ее руками, она прижала подушку к себе, и вдруг сквозь эту страшную боль в мозг ее проникло воспоминание о сильных руках, обнимавших ее. Она жадно ухватилась за это воспоминание, призывая на память успокаивающие запахи кофе и сандалового дерева, прикосновение его горячих губ к своим, и еще глубже забилась под одеяло. Ее пронизывало желание, боль сменилась возбуждением, но от этого ей не стало легче.