Еретик. Книга 3 - Вера Золотарёва

сумел повиноваться. Он мысленно обратился к Господу, умоляя помочь ему найти правильный путь и правильные слова, чтобы не обидеть эту женщину. Одновременно он старался подавить в себе греховное ощущение, родившееся в глубине тела в ответ на откровенное платье и пылкий взгляд незнакомки. В последний раз нечто подобное овладело им столь же явно, лишь когда Люси Байль поцеловала его, и он почувствовал, что хотел бы испытать это снова.

«Нет, нет, нет!» – взмолился он про себя. – «Я ведь уже нарушил почти все, во что верил! Господи, не оставляй меня! Не позволяй поддаваться греховным мыслям! Что останется от моей запятнанной души, если я проявлю слабость духа еще и в этом?»

Но одновременно в его голове звучал и другой голос:

А что останется от тебя, если ты причинишь боль своим отказом и этой женщине тоже? Сколько людей должно пострадать из-за тебя? Сколько душ должно испытать муки?

Ансель почувствовал, что дрожит, а в его памяти тем временем пробуждались и иные голоса. Отчего-то ему казалось, что Гийом де’Кантелё говорит с ним, повторяя слова Вивьена Колера, сказанные несколько лет назад:

Важно то, что Люси Байль просто не умела любить иначе. Когда ее надежды на ваше совместное будущее рухнули, она почувствовала себя отверженной и не могла справиться со своим горем.

Люси! Ансель совершенно запутался. Не зная, куда деться от разрывающих его чувств, он начал судорожно озираться по сторонам, будто искал спасения. Вся его уверенность, которую он сумел продемонстрировать незнакомке в начале разговора, сейчас исчезла, и Ансель ощутил еще больший страх и большую ответственность, чем в тот день, когда его сделали «старшим сыном».

– Ты от щедрости моего предложения язык проглотил? – поторопила незнакомка. В уголках ее губ все еще играла усмешка.

– Прошу вас… – выдавил Ансель, – я… мне… лестно ваше… предложение, но я…

Слова застревали в горле и не желали вырываться наружу, словно что-то сковывало и не пускало их.

Как заставить эту женщину уйти? Как не навредить ей при этом?

Таким же мучительным был для него выбор уйти из Кантелё или остаться – и в итоге все погибли. Таким же мучительным был выбор поцеловать Люси Байль снова или сделать все, чтобы избежать греха – и в итоге всех тоже постигла смерть. А ведь и тогда, и тогда он старался поступить правильно! Каждый раз, когда он делал выбор, который бы одобрила его вера, гибли люди. Неужели и здесь…

Но разве может что-то и на этот раз привести к таким жутким последствиям?

«А если может? Я ведь и тогда думал, что это невозможно. Боже, дай мне знак! Что делать? Прошу тебя, умоляю!»

– Люси, ты опять за свое? – вдруг прозвучал рядом голос местной подавальщицы. – Оставь человека в покое, распутная девка, раз он даже без платы не хочет тебя лапать!

Дородная женщина явно с трудом сдержалась, чтобы не плюнуть собеседнице Анселя в лицо.

– Нечего уши греть на чужих разговорах, Мари! – огрызнулась та в ответ, хотя подавальщица уже ушла к другому столу.

Ансель ошеломленно смотрел на сидящую напротив него женщину, понимая, что только что получил желанный знак Господа, но не знал, как его истолковать. Тем временем Люси…

«… Боже, а ведь именно так она ее назвала!..»

Тем временем Люси повернулась к нему.

– Послушай, я была неправа, – криво усмехнулась она. – Ты можешь меня обидеть. Тем, что молчишь. – Она нахмурилась, и Ансель вновь ощутил во всем теле дрожь.

«Нет, нет, нет!»

Нет? Тогда ты снова причинишь боль…

«Я должен поступить правильно!»

И все жестоко поплатятся за твой выбор. Снова.

«Нет, нет, нет! Пожалуйста, я не могу!»

Ее тоже зовут Люси. И она из всех возможных мужчин – посмотрела на тебя. Будто само прошлое дает тебе шанс что-то исправить.

«Она – не Люси Байль».

Но она – ЛЮСИ. И она жаждет быть с тобой. Это знак свыше.

«Господь оставил меня. Он не дал бы мне знака».

Как ты можешь это знать? Как после всего, что с тобой произошло, ты хоть что-то можешь знать наверняка?

«Я… не знаю…»

Тогда действуй, как чувствуешь! Она желает тебя. Да, смелее, произнеси это, признай это! Ты же и сам…

«Нет!»

Да!

«Я… я не хочу… это последний из заветов, который я еще не нарушил».

А еще ты больше не хочешь, чтобы кто-то платил за твои грехи. Твоя душа навеки проклята. Что тебе терять?

«Что… что мне терять? А ей?»

И ей тоже. Взгляни на нее! Вы – две заблудшие души, которые могут позаботиться лишь о том, чтобы не причинять друг другу боль здесь, в аду. Ты больше не совершенный. Ты недостоин называться даже верующим. Ты окропил свой жизненный путь кровью своих близких, Ансель Асье. Хватит притворяться, что еще пытаешься соблюдать праведный путь.

«Хватит…»

– Я… я живу на этом постоялом дворе, – округлив глаза, произнес Ансель.

– А я уж думала, ты совсем онемел, – усмехнулась Люси, склонив голову и изучающе посмотрев на него. – Значит ли это, что я тоже тебе нравлюсь, и ты хочешь хорошо провести время вместе этой ночью?

Ансель судорожно сглотнул, понимая, что еще не поздно сделать выбор, который его разум считал правильным.

Разум, но не тело, Ансель, – науськивал его кто-то невидимый. – Разве ты не чувствуешь, что твое тело не согласно с голосом разума? Разве не ощущаешь этого напряжения? Сейчас – оно кажется тебе греховным? Признайся же, наконец, что нет! Хотя бы самому себе – признайся.

– Только не замолкай снова, дорогой Даниэль, – усмехнулась Люси, – иначе я действительно очень сильно обижусь. – Она словно почувствовала, что только это может подтолкнуть его к более поспешному ответу, и оказалась права.

– Не надо, я… я… да, – ответил он, тут же ощутив, как жар румянца заливает все его лицо. Он опустил голову и отвел в сторону взгляд, не зная, куда себя деть от смущения, стыда и страха. Сердце бешено колотилось у него в груди. А ведь даже при нахлынувших на него чувствах напряженное желание не покинуло его.

Не успел он толком осознать, что сказал и что почувствовал, как приятная теплая ладонь Люси легла поверх его сжатой в кулак руки. Он невольно поднял на нее взгляд, вздрогнув от ее прикосновения. Она снисходительно улыбнулась: похоже, его смущение по-настоящему забавляло ее.

– Тогда не будем терять времени? – предложила она и поднялась из-за стола. – Покажешь, где твоя комната?

***