Египетские хроники. Кольцо огня - Мара Вульф

так и планировал. Собирался оттолкнуть ее от себя. Но сейчас, когда знаю о визите демонического вампира и прилипшем к ней, словно репейник, Сете, я должен придумать что-нибудь другое. Ситуация совершенно вышла из-под контроля. Дам ей ровно три дня, а затем извинюсь. Я сделаю все, чтобы ее защитить. Снова буду лгать и шантажировать, если необходимо. Пусть ненавидит меня, мне все равно. Важно лишь, чтобы Нефертари ничего не угрожало. Естественно, я к ней никогда больше и пальцем не притронусь. В этом Гор, как ни странно, прав.

Налив себе вина, иду в кабинет. У меня на компьютере собрана внушительная коллекция информации о действиях Платона. Невзирая на это, я ни разу не встречал доказательств того, что он разыскивает регалии власти. Видимо, ему рассказала о них Геката. Неужели она знала что-то, чего не знали мы? Тогда этот человек ловко провел всех нас. Но даже если Платон оказался хитрее нас, он заплатил высокую цену. А факт, что теперь он осмелел и отважился покинуть укрытие, явно означает, что вампир тоже верит: Нефертари способна найти остальные регалии. Приглядывает ли Геката за своим бывшим любовником? С тех пор они не виделись, тут я почти уверен. Она бы не нарушила еще и этот закон, к тому же чересчур велик риск навести нас на его след. Однако это не значит, что она не наблюдала за ним так же, как я буду наблюдать за Нефертари. Зевс тогда должен был сказать свое слово и заставить богиню выдать Платона. Но он всегда немного побаивался Гекату.

Мои мысли вновь возвращаются к Нефертари. Особняк графа находится всего в паре улиц отсюда. Я мог бы слетать туда и удостовериться, хорошо ли она добралась. В голове не укладывается, что именно Сет стал тем богом, который сейчас за ней присматривает. Во время путешествия в подземный мир я на мгновение испытал желание, чтобы он отказался от планов мести. Впрочем, это наивно, Сет никогда не сдается. Именно это качество нас объединяло, пусть и цели были разные. Хотя это не совсем так. Мы оба стремились защитить Атлантиду и ее жителей, вот только абсолютно разными путями.

Я сажусь за компьютер и открываю папку, к которой еще ни разу не притрагивался. Существование этих документов – это само по себе чудо. К сожалению, не могу записать его на свой счет, потому что идея принадлежала Данте, а сканировала их Энола. В памяти тут же всплывает, как Нефертари утверждала, будто я эксплуатирую свою лучшую подругу. Резко вскочив, я подхожу к окну. Уже сгущаются сумерки. Что именно хотел от нее Платон и что оказалось настолько важным, если ради этого Нефертари рванула в горящий дом? Наверняка это напоминало ей о семье. При мысли о том, что в пожаре Нефертари потеряла все, что связывало ее с родителями и братом, мне становится так плохо, что приходится опереться на подоконник. Как она это выдержит?

Будь все проклято. Не помню, чтобы когда-нибудь испытывал такую потребность защитить кого-то. Не стану ждать три дня, а завтра же утром позвоню в ее дверь и попрошу прощения. Пусть только выспится и оправится от шока. Напомню Сету, чего ожидает от него совет, и скажу, чтобы он больше не смел действовать в одиночку.

Подойдя к столу, делаю глоток вина. Потом со звоном ставлю бокал обратно. Его ножка ломается, и остатки напитка выливаются на деревянную столешницу. Я не буду ждать ни три дня, ни до завтра. Мне нужно ее увидеть. Прямо сейчас.

Стучу дверным молотком в особняк графа Карнарвона, и мне открывает Гарольд. Рядом с ним показывается собака Нефертари и злобно на меня лает. Еще одно существо, чью благосклонность я утратил.

– Мистер Армитедж, – холодно кивает мне дворецкий. – Вы не вовремя.

– Я просто хотел убедиться, что с ней все в порядке.

Догадавшись по выражению лица, что прогнать не удастся, он молча проводит меня в малую гостиную.

– Подождите здесь. Я узнаю, готова ли она вас принять.

Собаку Гарольд забирает с собой, оставляя меня наедине с вопросом, как много Нефертари рассказала ему о нашей сделке. Дворецкий с Малакаем были очень близки. После смерти парня ему наверняка нелегко.

Только спустя пятнадцать минут дверь открывается и входит она. Если приветствие Гарольда показалось мне холодным, то появление Нефертари – снежная буря. Невзирая на бледность и темные круги под глазами, она смотрит на меня с вызовом. Кончики волос и ресницы опалены, по левой стороне лица протянулась царапина. Одна рука перебинтована, а вещи, в которые одета Нефертари, ей сильно велики. Похоже, штаны и свитер ей одолжила Кимми, ведь у нее теперь ничего нет. Я плотно сжимаю зубы. Энола не упоминала, что она пострадала. Утверждала, что с Нефертари все хорошо. Очевидно, это не так.

Делаю шаг к ней. На секунду кажется, будто она разрешит мне себя обнять, однако Нефертари поднимает руку, останавливая меня.

– Что тебе здесь нужно? – От ее ледяного, враждебного тона у меня бегут мурашки по телу.

– Хотел узнать, как ты. Я слышал про пожар. – Нефертари выглядит такой ранимой, что у меня болит душа.

– Еще жива, как видишь.

– Из-за чего такого важного ты вернулась в горящий дом?

Если она и удивлена тому, что мне об этом известно, то виду не подает.

– Это не твое дело.

Так далеко не продвинешься.

– Присядем? – мягко предлагаю, потому что Нефертари, судя по всему, вот-вот упадет.

Мне хочется схватить ее и отнести к себе домой. Укутать теплым одеялом и приготовить ее любимые блюда. Ничего из этого она не позволит, и ничто из этого не назовешь здравой идеей. И пусть тело Нефертари в данный момент не в лучшем состоянии, зато разум, безусловно, в полном порядке. Я понимаю это по гневу, до сих пор полыхающему в серебряных глазах.

– Если хочешь.

Опустившись в ближайшее кресло, она молчит. Дверь открыта, но из коридора до нас не доносится ни звука. Снаружи льет как из ведра, и, как и Нефертари, Кимми и Сет после приезда тоже не выходили из дома.

– Как ты себя чувствуешь? Я могу что-нибудь для тебя сделать?

Ответом мне становится ледяное молчание. Она не моргает, не кивает, не пожимает плечами. Я сажусь напротив. Нефертари обижена, и мне нужно как-то это исправить. Это будет очень долгий и трудный путь. Эта женщина не умеет быстро прощать.

– Мне следовало рассказать тебе о Нейт, – осторожно начинаю я. Мне предстоит объяснить столько всего. – Но…

Я потираю ладони, а когда вновь