Песнь личной служанки Повелителя (СИ) - Найт Алекс

Присев на одно колено, я уже твердой рукой подняла свои кандалы и орудия казни. Холод уходил, сердце набирало обороты. Ошейник застегнулся на шее, следом и кандалы на запястьях.

Набросив мешок на голову, я выпрямилась и смело шагнула вперёд. Это тягостное ожидание развязки завершилось. Сегодня всё решится.

/Деймос/

Ненавижу дни ритуалов. А сегодняшний день особенно ненавистен. Ночью так и не удалось заснуть, оттого глаза резало, а в голове поселилась хмурая подавленность. Мысли о Лире не давали заснуть, а теперь мне предстояло встретиться с ней лично перед её казнью. Как она поведёт себя? Может, она наконец что-нибудь скажет. Сможет объясниться. Горький смешок сорвался с губ. Снова пытаюсь её оправдать. А ведь я всегда предпочитал правду сладким иллюзиям.

Стоило покинуть покои и спуститься в зал Древа, как мне навстречу вышел Доран. Как всегда, при параде, с улыбочкой на узком лице. Вот уж с кем я меньше всего хотел бы общаться.

— К тебе не пробиться, — укорил альв.

Я лишь повёл плечом, не среагировав на его слова, ведь после расследований действительно никого не принимал.

— Ты хотел обсудить что-то важное? — уточнил я у него.

— Не то чтобы особенно, — альв подстроился под мой шаг. — Не рановато ли ты решил избавиться от девчонки?

— Тебе какое дело? — я недобро глянул на Дорана.

Помнил, что вчера нашел Лиру в его объятиях. Может, он и замешан в покушении. Но отдавать ее на допросы палачу… Нет, пусть лучше она уйдёт быстро и легко.

— Куда же торопиться? Можно казнить её при следующем ритуале.

— Есть разница?

— Девушка молодая, красивая. Жалко её, — усмехнулся альв. Впрочем, я сомневался, что ему знакомо это чувство. — Отдай её мне.

— Нет, — рыкнул я даже раньше, чем подумал.

— Ни себе, ни другим, — проворчал Доран, посмотрев на меня с укоризной, но осёкся, поймав мой предупреждающий взгляд.

— Лира — закрытая тема, — припечатал я.

— И почти мёртвая.

В голове пронеслись сотни способов его убийства. Если бы все было так просто. Дорана можно было убрать разве что тихо, покушением. И похоже, вскоре мне предстоит наступить на горло собственным принципам и именно так поступить. Удобство Дорана проигрывало под напором неприятной личности.

Я собирался ответить что-то резкое, но раньше мы вошли в коридор, ведущий к залу Древа. Гармонты с пленниками уже ожидали у входа в зал. Как и всегда, все пленники были в кандалах-артефактах, с ошейниками на шеях и мешками на головах.

Лиру я отыскал сразу. Хотя в алом платье она и так выделялась. Словно пламенный огонёк в серой толпе. Я забыл об идущем рядом Доране, о гармонтах и прочих пленниках и смотрел только на неё. Её образ полностью соответствовал ожиданиям. Я и не думал, что она будет плакать и молить о пощаде. Прямая спина и расправленные плечи. Уверен, и взгляд пылает. Побежденная, но не сломленная. Стальные тиски предательства сильнее сдавили грудь, стало больно дышать. Моя и уже не моя Лира.

С трудом удалось заставить себя отвернуться, не смотреть на нее. Душой владели одновременно сожаление и облегчение, оттого что не видно её глаз. Я распахнул двери в зал и уже решительно прошёл к барьеру, чтобы снять его. За спиной слышались шаги: гармонтов, пленников, Дорана. А мне кажется, я различал только мягкую поступь Лиры.

Сняв в шеи артефакт, я приложил его к магическому знаку в барьере. Открылась арка-проход, и проявилась давящая энергия Древа.

— Зачем прятать такую красоту? — раздался голос Дорана.

Я обернулся в тот момент, когда альв сорвал мешок с головы Лиры. Золотые волосы рассыпались по хрупким плечам. Зажмурившись на мгновение от яркого света, она распахнула глаза. Золотая девочка. Сутки без настойки вернули начавшиеся изменения.

Она посмотрела на меня. Прямо. Как я и ожидал, не было покорности во взгляде. Решительность, даже вызов. Но не мне, себе. А потом она перевела взгляд к Древу за моей спиной. Красивое лицо исказилось гримасой боли и тоски.

Никто не стал её удерживать, когда Лира двинулась вперёд по направлению ко мне. Я гадал про себя, что она скажет. Может, я ошибся, и она все же немая, а у меня нет с собой даже грифеля, чтобы «услышать» её. Но ни одно из моих предположений не сбылось. Правда оказалась ошеломительнее.

Лира замерла в метре от меня. Золотые глаза смотрели печально.

— Мне жаль, Деймос, — это все, что она сказала.

Так мало и так много одновременно. Потому что её голос был невероятен. Каждый звук этой короткой фразы прозвенел, словно в разных тональностях. Её голос разнесся по залу звонкими нотами.

Прижав скованные кандалами руки к груди, она запела, сначала чуть хрипловато, но постепенно все чище:

Любовь стирает прошлого следы,

Он растопил ледник, сковавший сердце.

Но долг велит мне кражу совершить,

Ради детей от чувств своих отречься.

Слова песни отскочили от высоких сводов потолка, на мгновение оглушили, выбив воздух из лёгких. Послышались громкие вздохи и ахи. Но никто не двигался, все были ошеломлены песней последней иллеми. А я смотрел в печальные глаза, в которых разгоралось пламя алетерны, и пытался осмыслить напеваемые слова.

В его глазах щемящая тоска,

И приговор смертельный неизбежен.

Не верит он, что я пред ним чиста.

Прощенья нет, на гнев сменилась нежность.

Забывшись, я протянул к ней руку, чтобы стереть слезу, пробежавшуюся по нежной щеке. Но Лира отвернулась. Теперь она смотрела только на Древо, направилась к нему, обогнув меня по дуге. В прострации я обернулся, следя за тем, как тонкая фигура Лиры в алом платье медленно плывёт по направлению к чёрному скелету сердца мира.

Энергия вихрилась в воздухе золотистыми спиралями, поднимала яростные потоки ветра. Фигура Лиры сияла силой её алетерны. Последние иллюзии с её облика пали, окрасив золото алым. Я вслушивался в строки, напеваемые сильным голосом. В голове роились сотни мыслей. Я уже знал, кто передо мной. Знал, но не хотел верить. Только слова припева расставили все по своим местам.

Лети, моя песня, в бездонную высь!

Душа, оживи, расправь свои крылья.

На секунду Древо блеснуло призрачной белоснежной листвой. Не знаю, произошло ли это на самом деле или это был образ из памяти. Я помнил слова песни, они поднимались из глубины души криками агонии брата и запахом крови. Вот почему Лира казалась мне знакомой. Я видел её два года назад у Древа. Тогда принцесса Айлирана убила Ариэса и исчезла, а народ иллеми заснул мёртвым сном.

И вот она снова передо мной. Средоточие моей ненависти и досады — эта девушка, которую я полюбил. Девушка, что предала, разбив веру. Невыносимый калейдоскоп чувств, слившихся воедино в одном имени: Лира.

Надежда есть, пока теплится жизнь.

Быть может, я ещё буду счастливой.

Лира вскинула руки в стороны, кажется, выкладываясь на полную, нещадно изливая силу. Я опомнился, осознав, что должен что-то предпринять, остановить её, пока она снова не исчезла. Но раньше, чем я добежал до Лиры, свет померк. Испещренная трещинами кора впитала энергию алетерны и почти полностью рассеяла её. Древо не услышало просьбы последней иллеми. Думаю, оно не способно услышать больше никого.

Обессилев, Лира рухнула на колени, опершись на руки. Она тяжело дышала, глядя перед собой. А на пол падали капли её слёз. Словно почувствовав, что я нахожусь за её спиной, она обернулась. Бесконечно прекрасная и сломленная потерей.

— Древо не отозвалось. Ты понимаешь, что это значит?

— Да. Мир на пороге гибели.

Глава 23

/Айлирана/

— Ваш ужин, госпожа, — Ниннет поставила поднос на стол, сняла крышки с блюд, позволяя аппетитным ароматам распространиться по гостиной.

— Какая я тебе госпожа, Ниннет? — я коснулась лба, ощущая невероятную усталость и тёмное опустошение.

Горло болело ещё сильнее после моего провального выступления, и начиналась головная боль.