Он опасен для меня (СИ) - Ясмина Мар

коснулись моей щеки. Невесомое прикосновение, невинное, но дыхание захватывает, а кожа горит.

— Теперь иди спать, Поль, — он разорвал объятие и осторожно подтолкнул меня вперед.

— А грязная посуда и…

— Я сам уберу, — оборвал меня на полуслове. — Сладких снов.

— Сладких снов, — повторила за ним, почему-то уже шагая в сторону своей спальни.

Марк что, маг? Околдовал меня. Меня и, наверное, весь мир, потому что с той ночи дела пошли куда лучше. Я впервые за долгое время выспалась и поехала на учёбу, не опоздав при этом. Сдала несколько тестов, которые пропустила и к которым совершенно не готовилась, с первого раза. А потом, когда добралась до клиники, меня и вовсе обрадовали новостью, что операция прошла успешно и теперь можно посещать папу. Мое счастье не смог бы измерить ни один прибор — ему просто-напросто не хватило бы шкалы.

"Марик, как дела? Надеюсь, ты пообедал. Я сегодня бью рекорды по удачливости! Сейчас иду к папе — мне разрешили зайти к нему, представляешь? И заедешь за мной вечером?" — быстро напечатала брату. Не могла не поделиться захлестывающими меня эмоциями.

Ответ пришел почти мгновенно:

"Завидую. А у меня удача на нуле. Осталась лишь надежда на конспекты".

И прислал фотографию, на которой был запечатлен "творческий беспорядок" в виде тетрадей, каких-то бумаг, стикеров и чашки с недопитым эспрессо. Судя по интерьеру и освещению помещения, Марик зависал в кафе, расположенном под офисом отца. Ну что сказать? Трудоголик обыкновенный: умудряется совмещать работу и учебу. Плюс не забывает обо мне, отце и о спортзале. Это восхищает. Сделала мысленную пометку поймать его и насильно помочь.

"Когда примерно заехать? Я буду свободен после 6", — добавил он через пару секунд.

Немного подумав, написала:

"Как сможешь;) И лови немного моей удачи!"

Закрыла мессенджер, убрала телефон в сумочку и с широкой улыбкой направилась в палату папы. Причем чуть ли не вприпрыжку — я казалась себе перезаряженной батареей, у которой клеммы уже искрятся от высокого напряжения.

Однако мой пыл угас, едва я вошла в нужный бокс. Замерла у порога, не сразу сумев сделать шаг вперед.

— Полина Андреевна? — окликнула медсестра, сопровождающая меня. — Все в порядке?

Я выдохнула и вошла. Просто в тот единственный раз, когда нас пустили на пару минут к отцу, мне не удалось его разглядеть. Голова кружилась, а подступающие слезы и вовсе не давали видеть ничего дальше своего носа. А сейчас…

Папа был весь в бинтах. И мне сразу вспомнились материал дела и заключения врачей. Голова — сотрясение и раны от осколков, руки — папа до последнего сжимал руль, пытаясь вернуть себе контроль, правая нога — ее придавило, когда машина перевернулась, туловище — открытые раны и сломанные ребра. И это лишь часть полученных увечий.

— А ему точно не больно? — глупый вопрос, понимаю, но мне было важно знать ответ.

— В состоянии коматоза реакция на боль ослабевает, так что нет, не больно, — пояснила женщина.

Кивнула, таким образом благодаря ее, и присела на стул рядом с кроватью. Стараясь быть максимально осторожной, потянулась и коснулась пальцев папы — привычно шершавых, но… не таких теплых, как должно быть.

— Можно еще спросить? — поспешила уточнить, пока медсестра не ушла.

— Да, конечно, — работница клиники замерла у дверей.

— Если я буду говорить, то меня папа действительно услышит?

— Я ничего не могу вам обещать, однако есть шансы, что… — небольшая пауза, во время которой в ушах набатом звучит писк приборов, подключенных к Довлатову-старшему, — что все же услышит. Что-то еще?

— Нет, спасибо, — я снова прикоснулась к родителю, но затем, словно обжегшись, отдернула ладонь.

Мало ли, вдруг что-то задену?

Медсестра ушла, но я еще долго сидела в тишине, собираясь с силами и подбирая слова. Что мне говорить? В голову ничего не приходило. Но вдруг моя речь поможет? Вдруг его состояние улучшится? Как… как в фильмах или тех статьях, что я успела перерыть в поисках достоверной информации.

— Пап, как ты себя чувствуешь? — запнулась, осознав, что за чушь произнесла. Несколько минут думала, о чем бы ему рассказать. Поднялась, начала мерить пространство палаты широкими шагами. Потрогала растение с необычными листьями, стоящее на подоконнике, пытаясь понять, что за цветок передо мной. Снова вернулась к стулу и села, обняв себя руками.

О чем бы ему рассказать? О чем бы…

— Знаешь, папа, мы так по тебе скучаем, — слова сами собрались в словосочетания, а те в свою очередь в предложения. — Марк себе места не находит. Помнишь, ты говорил, что воспитал его не так? Сожалел, что что-то упустил? Нет, Марик… замечательный. Он руководит твоими проектами, занимается расследованием вместе с адвокатами компании, заботится обо мне и регулярно ездит сюда, чтобы лично узнавать о тебе от врачей. Он столько всего делает, папа… Ради тебя и меня. Я восхищаюсь им, а ты бы точно гордился.

Начала — и не могла остановиться. Как самая настоящая болтушка, поведала все то, что меня беспокоило, просила его побыстрее выздороветь и зачитывала ему новости. Я верила, что самое трудное мы преодолели, и теперь все точно будет хорошо.

***

— Марик, купишь? — клянчила я, глядя на братца с самыми невинными глазами. Прямо такими, как у Кота в сапогах. — Ну купи!

Марк же в ответ одаривал меня недоуменным взглядом. Мол, Полина, куда мозги дела?

— Зачем тебе спиночесалка?

Я пожала плечами и выдала:

— Надо!

— Уверена? — он вскинул бровь. — И что ты с ним будешь делать?

— Ну, например… — задумалась. А что, собственно, буду с ним делать? Посмотрела на длинную палку с когтистой лапкой на конце и нашла ответ: — Тебя чесать. Даже можешь не благодарить, я уже по выражению твоего лица поняла, насколько ты счастлив. Знаю-знаю, со мной тебе очень повезло.

Марк тихо рассмеялся и сдался:

— Кидай в тележку. Мне уже не терпится опробовать эту штуку на тебе.

— Спасибки! — я с широкой улыбкой бросила спиночесалку к остальным выбранным товарам, а потом замерла: — Стоп. А почему на мне?

— Потому что жертвовать собой и своей спиной ради твоих экспериментов я не готов. Так как больше счастливчиков нет, то сомнительная честь стать первой жерт… клиенткой этой хрени предоставляется тебе.

— Что? — выдохнула я.

— Готовься, говорю, — ухмыльнулся Марик, разворачиваясь вместе с тележкой и направляя ее в мясной отдел.

Решительно догнала его и вытащила обратно спиночесалку. Просто у нее реально когти ого-го. Марка не жалко, а себя как-то очень.

— Эй, полож обратно! Я уже сроднился с ней, не надо… Поль, ты меня лишаешь самого светлого в моей жизни. Поля,