Wet Dreams - Friction

Габриель кивнула. Несмотря на то, что она не видела новых снов, её ночи были по-прежнему беспокойными.

«Итак, чем я могу тебе помочь?»

«Я не знаю, как ты обычно это делаешь. Если нужно, я могу сначала заплатить…»

Прорицательница покачала головой: «Давай оставим это на потом. А теперь скажи, что ты хочешь знать?»

«Я… ээээ… я все думаю… когда я пришла впервые, ты упомянула мои сны…Ты думаешь, они что-то значат?»

«Уверена, что да» - ответила Азия – «Это вполне обычное явление, многие сны несут в себе какую-то информацию для нас».

Габриель нервно сглотнула: «А ты не знаешь, что пытаются сказать мне мои?»

«Я думаю, когда ты будешь готова, то сама поймешь их смысл».

Бард разочарованно потрясла головой: «И как это понимать?»

«Именно так, как я сказала» - терпеливо произнесла прорицательница.

Габриель тяжело вздохнула: «Извини, но, мне кажется, ты увиливаешь, уходишь от прямого ответа. Я снова начинаю сомневаться в твоих способностях».

Азия лишь улыбнулась.

«Я не понимаю. Неужели так трудно дать мне нормальный ответ?»

«Я уже это сделала» - сложив руки на груди, Азия посмотрела на барда – «Как только ты будешь готова понять значение своих снов, это произойдет».

«Ты можешь хотя бы сказать, почему я их вижу?»

«Мое мнение здесь будет неуместно».

«Значит так, да?... ты отказываешься мне помочь?»

Азия пожала плечами: «Если ты так это видишь».

Габриель резко поднялась, оттолкнув стул: «Мне не стоило приходить. Не знаю, на что я надеялась» - она нервно провела рукой по волосам – «Это было глупо. Да, зря я пришла».

«Я вижу, как ты мучаешься. Может тебе станет легче, если ты расскажешь мне о своих снах?»

Габриель смущенно отвела глаза: «Нет, я… послушай…. зря я побеспокоила тебя… Я просто хотела извиниться. Я была слишком груба в прошлый раз. Прости».

Прорицательница наблюдала за тем, как бард неуверенно зашагала к двери: «Габриель, я знаю, как трудно оказаться дома после столь долгого отсутствия. Если тебе нужно будет с кем-то поговорить, ты знаешь, где меня искать».

После ухода брата, Зена молча стояла, глядя в окно на дождь.

Сирена искоса посматривала на неё. Она казалась такой бледной… потерянной. Наполнив две кружки, хозяйка таверны поставила их на стол: «Присядь, дорогая, выпьем немного сидра, пока он горячий».

Зена безучастно опустилась на стул и без особого желания, скорее из вежливости, сделала небольшой глоток.

«Я не могла не заметить, что твои мысли витают где-то очень далеко. Тебя что-то тревожит?» - спросила Сирена.

«Нет, просто задумалась».

«Знаешь, я давно хотела сказать, как рада, что ты снова дома».

Зена встретилась с матерью взглядом, в поисках хотя бы тени фальши. Она не увидела даже намека на неё.

«Мне только не хочется, чтобы ты чувствовала себя обязанной столько работать» - искренне поделилась своими мыслями Сирена.

«Я хочу тебе помочь» - помолчав, воительница виновато посмотрела в окно – «Мне жаль, что я так мало делала для тебя все эти годы».

«Это все в прошлом».

«Хотелось бы, чтобы все было так просто. Я так часто ошибалась в своем выборе. Я…»

«… Я всегда верила в то, что мы лучше учимся на своих ошибках» - задумчиво произнесла Сирена – «Знаешь, ты не единственная, кого гложут сожаления. Я была так занята мыслями о том, как прокормить семью, когда ты была моложе, что…»

«… тебе не за что извиняться» - ответила Зена. Она чувствовала себя все более неуютно.

«А я думаю иначе. Я знаю, как тебе было нелегко… но ты смогла измениться. Я давно должна была сказать, как горжусь тем, как ты сумела преобразить свою жизнь».

«Мама, прошу, не надо…» - воительница оттолкнулась и встала.

Сирена быстро поймала её за запястье, останавливая: «Подожди, нам нужно кое-что обсудить».

«Нам нечего обсуждать. Ты правильно сказала, все давно в прошлом».

«Я волнуюсь за тебя, Зена. Ты выглядишь такой уставшей».

«Со мной все в порядке» - возразила воительница.

Сирена заглянула в глаза дочери: «Сегодня ночью я слышала, как ты кричишь во сне».

«Я же говорю, все хорошо!» - вышла из себя Зена.

Сирена печально отвела глаза.

Мгновенно пожалев о своей вспышке, воительница смягчила тон: «Просто немного устала. Я…» - не зная, как объяснить, она замолчала.

«Поговори со мной. Может быть, я смогу тебе помочь».

«Навряд ли».

«Но почему бы не попробовать?» - мягко улыбнулась Сирена – «За столько лет, проведенных в этой таверне, я стала хорошим слушателем».

«Правда, я не знаю, что тебе сказать».

Глаза женщины наполнились слезами: «Мне жаль, что у нас никогда не было настолько близких отношений, чтобы ты могла поделиться чем-то со мной. Я знаю, что сама виновата в этом. Из меня вышла плохая мать…» - она замолчала, вытирая слезы.

Зена нежно погладила её по руке, после чего смущенно отвернулась: «Это не твоя вина. Ты здесь ни при чем. Я с самого начала понимала, что делаю. И ты не должна перекладывать это бремя на себя. Вся вина на мне. Я позволила эмоциям управлять собой. Но больше я этого не сделаю. Никогда».

«Но человеку свойственно испытывать эмоции. Не все чувства так плохи, чтобы от них отказываться».

Воина все больше тяготил этот разговор. Она снова отвернулась к окну.

Но Сирена продолжала давить на неё: «Зена, почему ты плохо спишь? У вас с Габриель что-то случилось? Поэтому ты приехала?»

Воительница застыла, услышав слова матери.

«Вы поссорились?»

«Нет» - Зена сделала глубокий вдох, стараясь, чтобы её голос звучал нормально – «Габриель решила навестить семью, ничего больше» - тщательно избегая взгляда матери, она сражалась с эмоциями, которые были готовы пробиться наружу. В глубине сердца она понимала, что это было далеко не все. И все было совсем не так просто. Её чувства к Габриель изменились весьма драматическим образом, и пускай ей удавалось довольно успешно скрывать их от барда, становилось все труднее и труднее отрицать их самой. Она больше не могла закрывать глаза на то, как сильно нуждалась в Габриель.

Ощущая печаль, которая таилась за словами дочери, Сирена тихонько положила руку на плечо воина: «Но ведь это не все, не так ли? О чем ты не хочешь говорить?»

Зена посмотрела через плечо на мать, в её взгляде читалась такая мука: «Я… мне кажется… на этот раз она останется» - женщина судорожно вздохнула, прежде чем продолжить – «За последние несколько месяцев она так отдалилась… Мне кажется, она думает о том, чтобы где-нибудь осесть, вести нормальную жизнь… не странствовать же бесконечно…»