Запев - Сергей Заплавный

По Гороховой они скоро добрались до Фонтанки.

— Спасибо, Петр Кузьмич, — начал прощаться Ульянов. — Возвращайтесь домой. Мне уже недалеко, — и задержал его руку в своей. — Небо-то какое звездное!

Есть примета: рождественские звезды — к урожаю гороха…

— …который лучше не собирать! — подхватил Петр, догадавшись, что Владимир Ильич вспомнил про горох не случайно: как раз на Гороховой находятся охранное и арестное отделения при Управлении петербургского градоначальства.

Они понимающе рассмеялись, твердо веря, что до арестного отделения им далеко.

8

Сокращая и без того близкий путь от Технологического института к общежитию в Измайловских ротах, Петр миновал несколько тупичков с потайными лазами в железных огородках, чахлый сквер н вскоре оказался в теснине Тарасовского переулка. Оттуда добрался до Измайловского проспекта. Здесь, у перекрестка, серой глыбой возвышалось строение, в котором благотворительные учреждения Санкт-Петербурга устроили обитель — «Общество дешевых квартир». В одном из этажей на бесплатные места поселены неимущие слушательницы фельдшерских, акушерских и прочих курсов. Среди них — Соня Невзорова, бестужевка.

Этаж, вернее, один из коридоров в третьем этаже, доставшийся курсисткам, наименован «Аннинским» отделением. Соня перебралась сюда, когда ее сестра Зинаида, окончив химическое отделение Бестужевских Высших женских курсов, не смогла получить работу в Петербурге и уехала к родным в Нижний Новгород.

Странные отношения у Петра и Сони. «Старики» давно привыкли видеть их вместе, считая, что между ними существует нечто большее, чем просто товарищество. Однако Соня, мягкая, ласковая, не очень самостоятельная Соня, как-то призналась Петру:

— Ты мне как Павлик. Понимаешь?

Ее младшего брата тоже зовут Павликом. Он учится в Нижегородском дворянском институте, ему восемнадцать лет. Соня очень его любит. Но ведь не такой любви добивался Петр. Не такой…

На рождественские каникулы Соня уехала к родным. Пора бы ей уже вернуться. Может, сегодня будет?..

У входной двери общежития Петр столкнулся с Крупской. Рядом с Петром она выглядит девочкой, хотя на три года старше его. Небольшие глаза смотрят ясно, внимательно, в пухлых губах затаилась милая улыбка.

— Как Соня? — спросила Крупская.

— Не знаю, — признался Петр. — А разве она уже приехала? — и обеспокоился: — Что-нибудь случилось?

Надежда Константиновна утвердительно кивнула:

— Приехала, но с простудой. Курсовой врач прописал аспирин, а в аптеке дали атропин. Хорошо еще, что рядом живут девушки с фельдшерских курсов…

Они заспешили по лестнице.

Вот и Аннинское отделение. Открыла одноквартирница Сони.

— Софья Павловна! — певуче позвала она. — К тебе новые гости. Принимай. А я пойду. Теперь есть на кого оставить…

Соня сидела на кровати в подушках, замотав горло теплым платком. Увидев Петра, готового броситься к ней, сделала останавливающий жест рукой:

— Ну здравствуй, здравствуй… Шинель-то сними…

Совсем по-другому она встретила Крупскую: обрадованно потянулась навстречу, готовая обнять, расцеловать. Но Надежда Константиновна не подошла к ней, остановилась рядом с Петром.

— Мы с улицы. Как бы не нанести холода…

У зеркала, прилаженного к двери, она поправила высокий ворот белой блузки. Пышная русая коса ее упала на суконную юбку, ниже широкого кожаного пояса. По натуре Надежда Константиновна спартанка, любит все строгое, простое, без украшательств.

— Как ты себя чувствуешь? — наконец подсела она к Соне и, словно маленькую, погладила по вьющимся волосам.

И та счастливо притихла, успокоенно зашептала:

— Мне уже лучше, Крупа… А сначала я так испугалась…

Петр почувствовал себя лишним.

Ладно, пусть немного посекретничают, а он покуда сходит в этажную за кипятком. Сдоба и сладости в портфеле; на всякий случай купил в лавке возле Технологического.

Вернувшись, Петр молчком принялся собирать на стол.

— Вот что значит хозяйственный человек, — похвалила его Крупская. — У него всегда в запасе скатерть-самобранка. Но и у нас кое-что припасено. — Она начала доставать молоко, мед, творог. — Будем кушать и о Нижнем слушать!

Петр мысленно отметил: после Нижнего Надежда Константиновна Соню не видела, но знает о ее приезде и о болезни. Неужели от Владимира Ильича?

Прихлебывая чай с медом, Соня стала рассказывать о поездке — сначала вяло, болезненно, потом увлеклась. В первую очередь, конечно, о Зинаиде, ближайшей подруге Крупской.

Дали было Зине место в воскресной школе для рабочих, но после четырех занятий — о мировоззрении и происхождении человека — указали на дверь. Судя по всему, на уроках доносчик сидел. Губернатор распорядился: в двадцать четыре часа убрать новую учительницу! Не то велит закрыть школу. Однако ж Зина успела составить кружок из наиболее толковых учеников.

Слава у сестер Невзоровых в Нижнем Новгороде громкая — жандармское управление следит за каждым шагом. Старшая, Августа, принуждена была из-за этого перебраться во Владимир, служит там классной дамой. И только Ольга остепенилась, вышла замуж за благонамеренного во всех отношениях преподавателя Аракчеевского кадетского корпуса. Бывая в отъездах, ключи от своего дома Ольга и ее супруг оставляют матери — чтобы ухаживала за цветами. Именно в их доме останавливался летом Владимир Ильич. А несколько дней назад, в рождественские каникулы, там собрали гектограф.

Конечно, без Кржижановского это событие но обошлось. Поначалу, определяясь в Нижегородское земство инженером по кустарным промыслам, Глеб много ездил. Побывал в Ветлужских и прочих глубинках, насмотрелся на разорение не только крестьян, но и шинкарей, работающих ворсистые половики, гвоздарей, бочаров, посудников, вязальщиков, плетельщиков и прочих мастеров-издельщиков. Повсеместно бросают они родные места, идут на поклон в город. А статистика земская составляется так, будто кустари по-прежнему в селе и деревенские беды и капиталистические отношения их не коснулись. Особенно силен по этой части народник Николай Федорович Анненский, глава Статистического управления земской управы, известиый публицист. Он и на Короленко влияние имеет. Кржижановский не раз с ним схватывался, но пока безрезультатно.

Социал-демократическая группа в Нижнем подобралась боевая. Вокруг нее немало рабочих с заводов Сормова, Доброва и Набгольц, Курбатова, из городских типографий. Глеб и Зина помогают поставить дело. А Сильвии в это же время винит нижегородцев в провинциальной ограниченности, самодовольстве.