Еловые дрова и мороженые маслята (Рассказы и повести) - Анатолий Онегов

Я еще раз постучал по осиновому стволу. Куница стрелой выскочила из дупла, быстро забралась на вершину дерева и одним широким прыжком оказалась на высокой густой елке. Там зверек затаился. Собака принялась лаять на елку. Но я утихомирил собаку и отвел ее в сторону.

Куница меня совсем не интересовала. Правда, это был пушной зверек, одетый в хорошую шубку, которую высоко ценят охотники, но у меня был такой закон: в своем лесу я не охотился. А потому куницу мы оставили в покое и отправились домой.

Прошла ночь, наступил новый день, и утром, поднявшись, как всегда, на чердак, чтобы взять для птиц немного рябины, я увидел, что мою рябину снова кто-то всю раскидал... И только я поднял голову к крыше, где на шесте должны были висеть самые крупные грозди рябины, как кто-то быстрый и темный метнулся по шесту к щели под крышей и, юркнув в щель, исчез. И тут же на улице раздался громкий лай моей собаки.

Я спустился с чердака, отошел немного в сторону от дома, чтобы издали посмотреть, на кого лает собака, и тут на крыше дома увидел нашу вчерашнюю знакомую - куницу. Да, да, куницу, хищного, ловкого зверька, который второй день посещал мой чердак и вовсю уплетал рябину!

Наверное, куница охотилась тут и на мышей, которые жили в нашем доме. А что ей еще оставалось делать, когда в лесу наступили голодные времена и когда нигде вокруг не было ничего съестного?

На крыше нашего дома куница просидела до вечера, зло посматривая по сторонам, и только вечером, когда я забрал собаку в дом, она убежала в лес, но ночью снова наведалась к нам, и на следующее утро я снова обнаружил следы ее визита.

Наш чердак куница посещала еще долго. Она всегда приходила к нам по ночам и, как бы я ни закрывал двери и окна на чердаке, как бы ни затыкал все щели, все равно пробиралась к рябине и всю ночь на славу пировала. Только теперь, после того как ей пришлось просидеть целый день на крыше под наблюдением пса, она не отваживалась задерживаться на чердаке слишком долго и еще до рассвета уходила в лес, чтобы отлежаться там в дупле до нового ночного похода.

МОРОЖЕНЫЕ МАСЛЯТА

Хорошо провожать осень, когда она уходит спокойно, тихо, без обложных дождей и ураганных ветров, когда по летнему сухи лесные дороги и не вспухают от холодной осенней воды ягодные болотинки.

В такую тихую, ясную осень хочется без конца бродить по лесу и каждый день шаг за шагом отмечать последние шаги уходящего тепла и ждать первые приметы близкой зимы.

О том, что зима уже не за горами, всегда расскажет первый осенний иней. Он густо опустится на ступеньки крыльца, на жерди забора, на крышу дома и будет холодно посвечивать до тех пор, пока в туманном дыму октябрьского утра не покажется солнце.

Солнце поднимется, пригреет, и иней начнет расползаться, таять, и скоро от недавнего морозного покрывала, опустившегося ночью на землю, останутся лишь влажные пятна и полосы по низинам и луговинкам. А к десяти-одиннадцати часам первый ночной морозец позабудется совсем.

Первый ночной морозец всегда слабый, робкий, ему еще не хватает сил выстудить по дорогам лужи и стянуть эти лужи льдом. Первый мороз еще не заглядывает в лес, и в лесу как ни в чем не бывало по-прежнему стоят веселыми рядками крепкие, розовые грибы-волнушки.

Я очень люблю собирать последние осенние грибы. Люблю находить их, осторожно укладывать в корзинку и приносить домой, в тепло. В тепле грибы будто станут просыпаться, отходить от холода, и скоро весь дом наполнится запахом осени, ароматом осеннего гриба.

Поздней осенью в лесу встречались мне нередко и желтоголовые моховики, грибы коренастые, плотные. Чаще я находил моховики на южных склонах лесных холмов среди седого мха и опавшей сосновой хвои. Эти грибы дольше всех держались в лесу, и иногда я находил их даже после того, как ночные морозы стягивали льдом лужи на дорогах и украшали ледяными пленочками-закрайками берега таежных озер-ламбушек.

Такие ночные морозы уже вовсю хозяйничали в лесу, и моховики, найденные в это время, больше походили на желтые льдышки, чем на настоящие грибы. Я осторожно выбирал грибы-льдышки из мха и прямо так, с примороженными к шляпкам сосновыми иголками, убирал в корзину или в походную сумку.

Дома замороженные грибы оттаивали, снова становились настоящими грибами, и с их шляпок сами по себе сползали в стороны сосновые иголки.

Но проходила скоро пора и таких, последних осенних находок. Впереди была зима, я забывал про грибы, ягоды и ждал встречи с зимними гостями.

Обычно первыми зимними гостями в нашем лесу были клесты. Они появлялись возле еловых вершин суетливыми, беспокойными стайками и одну за другой обрывали и роняли вниз янтарные еловые шишки.

Когда в нашем лесу появлялись первые клесты, моя собака начинала нервничать, она все время прислушивалась и приглядывалась к высоченным елям и нет-нет да и подавала голос, заслышав в еловых вершинах этих птиц. Наверное, возня клестов, их поцокивания чем-то напоминали Дружку, собаке-лайке, белок, за которыми он обязан был охотиться.

Стайка клестов, замеченная нами, улетает дальше, а мы тихо идем по лесной дорожке.

Дорожки в лесу уже крепкие, звонкие от хороших морозов. Зима уже заявила о себе в лесу, и теперь только день-другой со снегом - и можно будет смело сказать: "Здравствуй! Здравствуй до самой весны, зима!"

Но снега пока нет. Каждое утро солнце поднимается из-за леса ясным и чистым, не обещая и сегодня снежных туч. А вечером спустившаяся к лесу холодная заря, как и вчера, вспыхивает густым красным огнем, рассказывая, что ночью снова заявится в лес крепкий мороз.

И наутро мы снова идем по звонкой от мороза дорожке, снова встречаем клестов, видим иногда белок, собираем последние желтые листья, чудом уцелевшие на ветке осины, а к вечеру, уставшие и довольные, возвращаемся домой, к теплу, к печке, к горячему чаю...

Сегодня я возвращаюсь из леса особенно довольным - у меня в рюкзаке чудесная находка.

Мы уже завершали свой путь, и перед обратной дорогой мне очень захотелось посидеть и отдохнуть на краю молоденького соснячка, весело и крепко поднявшегося у края поля. Невысокие сосенки ярко зеленели под солнцем, и, глядя на эту веселую зелень, трудно было себе представить, что сейчас в лесу не август и даже не сентябрь, а конец октября, морозного, холодного октября.

Я снял с плеч рюкзак и присел на валежину, лежащую недалеко у дороги. Вокруг валежины густо поднималась седая, сухая трава. В этой траве застряли, не успев опуститься вниз, колючие сосновые иглы, видимо совсем недавно опавшие с дерева. Я достал из травы одну такую иголку, потянулся было за другой, и тут под иглами, среди седой, сухой травы, увидел что-то не по-зимнему веселое, светлое.

Я раздвинул осторожно траву и не сразу поверил увиденному: прямо передо мной, чуть прижавшись к земле, стоял гриб, небольшой гриб со светло-коричневой шляпкой... Я дотронулся пальцем до гриба - он был крепок и холоден, он был заморожен. Осторожно, чтобы не сломать, не попортить, я чуть покачал гриб и вынул его из травы. И снизу, из-под шляпки, на меня глянуло ярко-желтое донышко масленка.

Да, это был настоящий масленок, чудом сохранившийся с осени.

Я огляделся вокруг и почти тут же обнаружил еще и еще точно такие же грибы-маслята.

Крепкие, аккуратные грибы высокой, яркой горкой лежали на седой траве около моего рюкзака, а я из тонких веточек пытался сложить небольшую корзиночку-ведерко, чтобы уложить туда свою находку.

Домой я возвращался очень довольным. У меня в рюкзаке чудесная находка, мороженые маслята, самый последний осенний подарок. И мне казалось, что мой Дружок тоже радовался вместе со мной. Он все время подбегал ко мне, весело помахивал хвостом и после этого несся дальше, вперед, к дому.

Дома я не торопился развязывать рюкзак и вынимать из рюкзака корзиночку с грибами. Сначала я разделся, снял ватник, сапоги, оделся во все домашнее, теплое и только потом, готовый к священнодействию, принялся разбирать маслята.

Они уже начинали понемногу оттаивать, и аромат настоящих грибов расходился по моему дому.

А потом я топил печь, чистил грибы. Уже кипело масло на сковородке, а я все оттягивал и оттягивал тот последний момент, когда грибы должны были оказаться на огне...

Наверное, мне тогда было немного жалко отдавать огню, печи эти маслята, эти последние грибы, принесенные из леса, уже встретившего зиму.

БЕЛОЧКА, ДРУЖОК, Я И ЯСТРЕБ

Утром мы собрались с Дружком в лес. Хоть и считался Дружок охотничьей собакой, но был очень умным и благородным псом и, наверное, никогда не старался ухватить кого-то своими крепкими зубами. Если он и разыскивал в лесу белок или глухарей, то усаживался под деревом и не очень торопливо принимался лаять, подавая мне сигнал: мол, иди сюда, я кого-то нашел.

На каждого зверька и каждую птицу Дружок лаял по-разному, и, услышав издали голос своей собаки, я всегда заранее знал, кого именно разыскал на этот раз в лесу мой помощник.