Королева Тирлинга (ЛП) - Эрика Йохансен

В тот день множество семей стояло в ожидании перед Крепостью, готовясь пережить большое горе. Они не могли знать, что вскоре станут актёрами на исторической сцене, а некоторые из них сыграют гораздо большую роль, чем они могли себе представить.

― Древняя история Тирлинга, рассказана Мервинианом

О

ни въехали в Новый Лондон через несколько часов после полудня. Келси мутило от жары, тяжеленных доспехов и недосыпа, но, перейдя вместе со своим спутником через Новый Лондонский мост, она резко сбросила с себя сон, поражённая грандиозными размерами города.

По обеим сторонам моста стояли заставы, где было необходимо заплатить за въезд. Булава выудил десять пенсов из плаща и ловко бросил монетку привратнику, не открывая своего лица. Келси осматривала мост. Это был шедевр инженерного дела: по крайней мере, пятьдесят ярдов в длину, высеченный из гранитных блоков и опирающийся на шесть громадных колонн, выступавших из реки Кэдделл. Она текла за край города, волнистой лентой преодолевала пятьдесят миль на юго-запад, затем водопадом спускалась с утёсов и впадала в Тирлингский залив. Вода под мостом была насыщенного лазурного цвета.

― Не смотрите слишком долго на воду, ― пробормотал Булава, и Келси, резко повернувшись, направила взгляд вперёд.

Изначально Новый Лондон был маленьким городком, построенным ранними поселенцами на одном из холмов у подножия Рисовых гор, но затем он начал перерастать в большой город, простираясь до соседних холмов, и стал тирской столицей. В наши дни Новый Лондон занимал длинную цепь предгорных холмов, мягко перекатываясь своими зданиями и улицами по отлогим склонам.

В центре города возвышалась Крепость, огромный обелиск из серого камня, из-за которого окружающие его здания казались маленькими. Келси всегда представляла её себе в виде обычной башни с правильной конструкцией, но замок был построен в форме асимметричной ступенчатой пирамиды: стены с бойницам и балконы расположены на разном уровне, много уголков и проёмов, где можно спрятаться. Крепость была возведена во времена правления Джонатана Доброго, второго короля Тирлинга. Никому не было известно имя архитектора, но, надо полагать, он был великим мастером.

Остальная часть города была не столь великолепной. Большинство беспорядочно разбросанных домов, построенных из дешёвой древесины, имели довольно жалкий вид. Один большой пожар, подумала Келси, и полгорода сгорит дотла.

Примерно в миле от Крепости стояла другая башня, вполовину ниже, белоснежного цвета, увенчанная золотым крестом. Это, наверняка, был Арват, место Церкви Господней. Хотя он находился рядом с Крепостью, от Булавы Келси узнала, что внутри неё была также и собственная часовня Его Святейшества, которую тот построил, упросив Регента.

Девушка не могла точно сказать, был ли крест на Арвате позолоченным или из чистого золота, однако он ярко сверкал на солнце, заставляя её щурить глаза. По словам Карлин, Уильям Тир запретил исповедовать какую-либо религию и в своём утопичном государстве и однажды даже бросил одного человека за борт своего флагмана, когда обнаружил, что тот тайно обращал других людей в свою веру.

Но христианство возродилось и стало сильнее, чем когда-либо. Келси не могла точно сказать, как бы она относилась к Церкви Господней, если бы выросла в другой семье и если бы её ценности не были сформированы атеисткой Карлин. Но теперь было слишком поздно: девушка инстинктивно не доверяла золотому кресту, хотя знала, что ей придётся в дальнейшем идти на компромиссы с его служителями. Она никогда не была сильна в компромиссах, даже в ходе небольших конфликтов, возникавших в коттедже.

Мост закончился и оживлённая улица вывела путников непосредственно в город. Булава ехал рядом с Келси, время от времени указывая в ту сторону, куда было необходимо повернуть. Они оба по-прежнему не снимали плащей и капюшонов. Стражник полагал, что все подходы к Крепости охраняются, и поэтому проявлял особую бдительность, всякий раз заслоняя свою спутницу от того, что казалось ему подозрительным.

Келси не находила кругом ничего необычного, но откуда ей было знать, что считать обычным? Вдоль улиц стояли прилавки, и купцы торговали всевозможными товарами, от простых фруктов и овощей до экзотических птиц. Девушка поняла, что это был открытый базар, на котором становилось всё теснее по мере того, как она и Булава пытались проехать дальше в город. По дороге им также попадалось множество лавок с вывесками, окрашенными в весёлые цвета. Келси увидела лавку портного, целителя, пекарню, парикмахерскую и даже галантерейную лавку! Каким же тщеславным надо было быть, чтобы содержать шляпную лавку?

Толпа поразила девушку. После стольких лет, проведённых в обществе одних Барти и Карлин, было тяжело не удивляться такому количеству людей в одном месте. Они были везде, и все разные — высокие и низкие, старые и юные, белокурые и темноволосые, худые и полные. Келси встретилось множество новых людей за последние несколько дней, но она прежде никогда не задумывалась, как могут быть непохожи друг на друга человеческие лица.

Она видела мужчину с длинным крючковатым носом, походившим на клюв птицы, и женщину с длинными, спадающими волнами светлыми локонами, которые, казалось, отражали солнце тысячами бликов. Всё ощущалось до того ярким, что у Келси заслезились глаза. А ещё эти звуки!

Девушку окружал гул смешавшихся бесчисленных голосов — такого она ещё никогда не слышала. Отдельные голоса обступали её время от времени: торговцы во всеуслышание предлагали свои товары, знакомые приветствовали друг друга из разных уголков беспорядочной толпы, но их голоса меркли на фоне общего рёва. Весь этот шум с силой отдавался в ушах Келси, отчего её барабанные перепонки грозились вот-вот лопнуть, но тем не менее она находила этот хаос странно успокаивающим.

Когда они свернули за угол, на глаза ей попался один уличный артист. Он положил в вазу розу, сотворил ещё одну точно такую же вазу из ничего, затем роза исчезла и вновь мигом появилась во второй вазе. Келси приостановила свою лошадь, чтобы понаблюдать.

Фокусник спрятал розу и обе вазы, затем сунул руку в собственный рот и вынул оттуда белоснежного котёнка. Зверёк был, несомненно, жив; он изворачивался, и публика аплодировала. После кудесник подарил котёнка маленькой девочке, бывшей в числе зрителей, что визжали от восторга.

Очарованная этим зрелищем, Келси улыбнулась. Вероятно, он скорее был одарён необычайной ловкостью, нежели настоящей магией, но она не увидела ни одного промаха в безупречно выполненном преобразовании вещей.