Чингисхан. Сотрясая вселенную - RedDetonator

Татий кивнул и отступил в колонну из двадцати воинов, стоящих позади Эйриха.

– Не слышу, что ты сказал! – выкрикнул рыжий. – Или ты еще не открыл свой рот?

– Я – Эйрих, дружинник, – ответил мальчик. – А ты кто такой?

– Я – Дропаней, вождь деревни! – заявил рыжий парень. – Чего хотите здесь?

– Мы пришли поучаствовать в выборах вождя, – ответил ему Эйрих.

– Тогда вы опоздали! – выкрикнул рыжий Дропаней. – Эй, а я слышал о тебе! Ты – сын Зевты, вождя, который очень много о себе вообразил! Хотите подмять и нашу деревню, да? Этому не бывать, убирайтесь обратно подобру-поздорову!

Это неприемлемо. Да, авангард состоит из двадцати двух воинов, а у рыжего их примерно пятьдесят, но двукратное преимущество при столкновении лоб в лоб – это недостаточно веский повод, чтобы строить из себя хозяина положения.

– Еще мы пришли передать брони ваших павших дружинников, – сообщил Эйрих. – Вы почему-то забыли или даже не стали забирать их.

– А вот это мне нравится! – заявил Дропаней. – Неси их сюда, малец!

Нарастающее раздражение Эйрих сдерживал с трудом. Его истовым желанием было извлечь из саадака лук и прострелить наглому рыжему грудь. Парой-тройкой стрел.

– Я не знаю, кто ты такой, – ответил Эйрих. – Вдруг ты поганый грабитель? Мы передадим брони только старейшине.

– Ах так? – начал злиться Дропаней. – Ты смеешь сомневаться в моих словах? Друзья, он смеет сомневаться в моих словах!

Окружающие его воины забурчали что-то неодобрительное и оскорбленное.

– Будет честнее передать брони вашему старейшине, а не непонятным оборванцам с дороги! – заявил Эйрих.

Это была явная провокация, причиной которой было то, что Эйрих заметил мелькнувшие в кустарниках по флангам силуэты людей. Татий сбегал быстро, а Зевта еще быстрее принял решение.

– Строиться, – приказал Эйрих.

Он ненавязчивым движением вытащил лук из саадака, одновременно с этим взявшись за стрелу. Скоростная стрельба никогда не была в прошлой жизни его любимым коньком, но в этой он достиг в ней больших успехов.

– Из-за того, что не умеешь следить за языком, ты умрешь! – поднял топор в небо Дропаней. – Друзья, сокрушим наглецов!!!

Эйрих, уже не стесняясь, вскинул лук и произвел выстрел. Стрела врезалась в щит Дропанея. Обладатель щита яростно зарычал и повел своих воинов в атаку.

Авангард выстроился в линию, а Эйрих, совершенно спокойный и даже будто безразличный к происходящему, стоял и смотрел на берущих разгон воинов противника.

И тут во фланги наступающего противника ударило два шквала дротиков, а затем поднялся яростный рев десятков глоток.

– В атаку, – приказал Эйрих своим подчиненным.

Два десятка рядовых воинов, не посмев ослушаться, бросились вперед. Враг был полностью дезориентирован неожиданными фланговыми ударами, а тут еще и удар с фронта.

Эйрих не участвовал в схватке, потому что еще не чувствовал себя достаточно сильным, чтобы рубиться топор на топор, но воинские традиции готов таковы, что вождь должен быть первым в битве и последним в отступлении.

«Поэтому, наверное, они так часто умирают, – повеселила Эйриха мысль. – Все-таки придется участвовать в битвах, но вечно так продолжаться не может. Надо отказываться от губительных приемов и воевать так, как я воевал в прошлой жизни».

Прошлая жизнь… Здесь у Эйриха только пешеходы, даже нормальной лошади нет. Римляне приехали с ослами и мулами, а эти животные мало подходят для боя верхом…

«Хорошую лошадь трудно найти…» – подумал Эйрих, наблюдая за ходом ожесточенной рубки.

Пятьдесят с лишним человек, совершенно потерявшиеся и никак не контролирующие сейчас свою судьбу, гибли под ударами жестоких воинов, решительно настроенных захватить власть во всех окрестных деревнях.

Эйрих не успел соскучиться, как кровавое дело было кончено.

– А ты умеешь заводить друзей, да, Эйрих? – подошел к нему Хумул, возглавлявший отряд, кинувшийся им на подмогу.

– Он вел себя слишком нагло для того, кто называет себя вождем, – пожал плечами мальчик. – Но зато теперь мы снова успеваем на выборы вождя.

– Ха-ха-ха!!! – рассмеялся Хумул, словно хорошей шутке.

Но Эйрих не шутил.

– Надо собрать оружие и брони, – произнес он. – Тут идти недолго, значит, успеем к деревне до заката.

– Да, надо поделить все по-честному, – заулыбался Хумул.

По итогам сбора трофеев кольчужных броней у жертв оказалось девять (один прятал свою под льняной рубахой). В качестве добычи они получили пятьдесят семь пар сапог, двенадцать шлемов, два из которых годны только на металл, а три вообще бронзовые, тридцать девять топоров, один старинный меч длиной в локоть, а также восемнадцать копий. Добыча богатая, потому что железо стоит дорого. Судя по всему, эти воины – лучшее, что могла выставить деревня, так как вооружение, по нынешним временам, богатое.

Делить пришлось по местным обычаям, то есть по знатности, вкладу в победу, отношению соратников… Бредовая, несправедливая и порочная практика, порождающая споры и взаимную неприязнь.

«Это первое, что я изменю, когда у меня появится мое личное воинство», – подумал Эйрих, получивший две кольчуги, копье и бронзовый шлем.

Столь щедрая добыча ему полагалась из-за того, что он, как ни посмотри, дружинник, сын вождя, а еще и управлял всем этим действом, пусть и не участвовал в схватке лично.

Удалось взять пленными девятерых, которых сейчас вязали пеньковой веревкой.

Пока они делили наживу, вернулся Татий вместе с посыльным от Зевты.

– Чего тут? – спросил посыльный, известный под именем Биуда. – Твой отец хочет знать, чем все закончилось.

– Скажи, что мы одолели пять десятков воинов из деревни вождя Фрунары, Царствие ему небесное, – ответил Эйрих. – Скажи еще, что мы сложим тела погибших у дороги, а сами пойдем дальше, чтобы удостовериться в безопасности пути. Пленных оставим тут же, под охраной одного воина.

– Передам все, – изобразил полупоклон Биуда.

Его удивляло то, как спокойно и буднично Эйрих все это говорил. От молодняка ждут иной реакции: битвы возбуждают кровь, восторгают или опустошают, а Эйриха все это будто бы совершенно не впечатлило. Наверное, Биуда в очередной раз подумал, что Эйрих действительно странный малый…

«Пусть думают что хотят, – мысленно вздохнул он. – Людская молва – это неважно, если у тебя в руках власть. Даже наоборот, очень хорошо, когда людям есть что обсудить о тебе».

Про Чингисхана в степях ходили разные слухи. Что он сын волков, что он сын дракона, что при его рождении небо было кроваво-красным… Люди горазды придумывать всякую ерунду, даже зная прекрасно, что он человек из плоти и крови, а не мифическое чудовище. Но людям тяжело сопоставить то, чего он достиг, с трудами обычного человека, поэтому возникает и разрастается легенда. Легенда, успокаивающая людей и примиряющая их с собственной никчемностью. «Если он сын волка или дракона, а небо при его рождении было кроваво-красным, то тогда уж ладно, легко верится в то, что он покорил вселенную».

Размышляя о склонности людей творить мифы, Эйрих повел свой отряд вперед, все чаще возвращаясь к мысли, что ему срочно нужны лошади.

Незадолго до вечера они прибыли в деревню покойного вождя Фрунары, подло убитого римлянами.

– Вы кто? – выпучив глаза от удивления, спросил некий мужчина, живший в окраинном доме.

– Я – Эйрих, сын Зевты, – представился Эйрих. – Дружинник на службе вождя.

– А-а-а-а, э-э-э… – начал переваривание новости мужчина. – Я – Вульфс, сын Петы… А вы чего, этого… ну, вождь… это самое… воины… – Он буквально жевал слова, пребывая в растерянности от того, что к деревне спокойно подошли чужие воины.

– Где старейшина этой деревни? – быстро начал терять терпение Эйрих.

– У деревенской площади дом… – ответил Вульфс.

– Ясно, – вздохнул Эйрих. – Веди нас к нему.

Мужик привел их к дому, у которого начала собираться толпа селян. Видимо, много кто уже понял, что раз чужие воины пришли не в сопровождении вождя и его воинства, значит, дело уже очень неприятно пахнет.