Берта Исла - Хавьер Мариас

не готов поклясться, что это точно он. Вроде бы очень похож, да, похож, но полной уверенности у меня нет, нет, и все тут. А кто он такой? Как его фамилия? – снова спросил Том и на сей раз усомнился, так ли уж хочет, чтобы мужчину звали Хью, а не как-то иначе, коль скоро услышал предупреждение про “совсем плохо”.

Тупра опять заговорил, но прежде повелительным жестом, словно отгоняя комара, приказал Блейкстону убрать с фотографии палец, которым он тыкал в нее, желая подчеркнуть свои слова.

– Это МР, – сказал Тупра.

Но Томасу, не слишком долго прожившему в Англии, с трудом удалось вспомнить, что обозначает эта аббревиатура: Member of Parliament — член парламента. Хотя в разговорной речи она мелькала часто.

– Его зовут Хью Сомерез-Хилл, и более чем вероятно, что видели вы именно его, поскольку мы знаем: он давно находился в любовной связи с Дженет Джеффрис. Поэтому нет ничего удивительного в том, что он решил ее навестить.

– Вы знали? Кто эти “вы”? Вы двое? Но ведь тогда ясно, что это был он.

– Мы двое – это куда больше, чем мы двое, и куда больше сотни, а сколько нас точно, я и сам не знаю.

– Наверняка больше тысячи, Бертрам, – гордо уточнил Блейкстон, быстро дотронувшись до своих усов, но Тупра опять не обратил на его слова никакого внимания.

– Так вот, мы, которых больше сотни, знаем довольно много. Не всё, но довольно много. Одни знают одно, другие – другое, но все вместе – почти всё, по крайней мере про любого МР и про тех, кто занимают важные посты. И с учетом нашей осведомленности нас бы не удивило, если бы речь шла именно о нем, но такого быть не может, поскольку Хью Сомерез-Хилл находится вне всяких подозрений. Наш добросовестный Морс вчера же съездил в Лондон и уже поговорил с ним и с некоторыми людьми из его окружения. Мистер Хью Сомерез-Хилл не стал отрицать своей связи с Дженет Джеффрис, это было бы очень глупо. В последний раз он виделся с ней в минувшие выходные, как и обычно, но понятия не имеет, кто бы мог держать зло на эту девушку, которую сам он никогда не навещал в Оксфорде: она всегда приезжала к нему в Лондон, и они встречались в маленькой квартире, принадлежащей его семье, которую он использует в отдельных случаях как кабинет для неформальных рабочих совещаний. Мистер Сомерез-Хилл признает, что он не сохраняет прежних отношений с женой и они мало времени проводят вместе даже по выходным. Политика поглощает все его время – объяснение удобное, но и вполне похожее на правду, во всяком случае, можно сделать вид, что в него веришь.

– Будь я его женой, ни за что бы не поверил, – заметил Блейкстон, но Тупра опять даже головы не повернул в его сторону.

– Итак, этот тип знать не знал, какой образ жизни ведет Джеффрис на протяжении рабочей недели и с кем дружит. Вашего имени он никогда не слыхал, что вполне объяснимо. – Как ни странно, Тупра сперва отзывался о Хью уважительно, а потом перешел на пренебрежительный тон, и это выглядело не случайностью, а обдуманным ходом. – Он не слишком-то ею интересовался, судя по всему, но тут уж ничего не поделаешь, есть люди, занятые тем, чем они заняты, а до всего остального им нет никакого дела. Ясно одно: вечер среды он провел в Лондоне, и у него есть свидетели. Он не мог быть в Оксфорде, если только эти свидетели не ошибаются или попросту не врут. Насчет ошибаются – это вряд ли, прошло слишком мало времени, второе вполне допустимо, такое часто бывает в любых кругах. Но раз нет доказательств обратного, эти свидетельства имеют силу. Поэтому я и сказал, что, если вы видели именно его, дело скверно, потому что он из игры сразу выводится и главным подозреваемым остаетесь вы, главным и почти единственным. Все указывает на вас, поскольку нет никого другого, ясно? Повесить вину на обычного вора или какого-нибудь маньяка – да, к такому иногда прибегают, но только при полном отсутствии зацепок или когда время уходит, а следствие ведется вслепую. Но это не нынешний случай.

– В данном случае выявлено лицо, у которого состоялось любовное свидание с жертвой примерно в то время, когда девушку и убили, – подтвердил Блейкстон, прежде старательно поправив свой берет, хотя с беретом все было в порядке.

– Блейкстон все сказал просто и доходчиво: мистер Сомерез-Хилл – это Важная персона. Человек влиятельный и значительный, к тому же защитой ему служит его партия. Он виг с многообещающим будущим, понятно? Полиция не станет с ним ссориться без особых причин или особых на то указаний. Наоборот, даже если что-то и всплывет, они постараются выждать и начать расследование с другого бока. А вот вы… – Тупра сделал паузу и глянул на Томаса сверху вниз своим цепким взглядом, словно не видел ничего, кроме страха и упадка духа, и знал, что потом неизбежно последует полная сдача позиций. – А вот вы – никто.

“Отлученный от вселенной, – тотчас подумал Том, повторив слова Уилера, – только эти двое выражаются жестче и без литературных примеров. Они рассуждают так, будто почти все мы не обречены на это, будто это не ждет всех нас до единого с момента рождения: мы пройдем по земле незаметно, и наше присутствие ничего на ней даже в малейшей степени не изменит, будто все мы просто декоративная деталь, актеры на сцене или неподвижные фигуры, навечно заполнившие фон на картине в музее, – неразличимая масса, необязательная и ненужная, будто все мы легко заменимы, то есть все мы – ничто. Исключения случаются настолько редко, что их можно не принимать в расчет, но и от них тоже не остается следа по прошествии недолгого времени – века или десятилетия; большинство же образуют те, кто никакой роли никогда не играл и словно бы не существовал или если существовал, то скорее как травинка, пылинка, целая жизнь, целая война, пепел, ветер, что для Уилера что-то значит, но о чем никто не помнит. Даже про войны не помнят, едва очищается поле битвы”. Том не захотел углубляться в эти мысли, так как надо было подумать о собственном положении, срочно подумать о себе самом. И все-таки в голове у него вспыхнуло ребяческое желание оставить за собой последнее слово: “И этот их Сомерез-Хилл станет тем же, что бы они ни воображали, вернее, тоже станет никем, раз он делил со мной любовницу, а значит, с ее помощью уравнял себя со мной, зная о