Обратный отсчет - Вячеслав Шалыгин

– Я не налоговый инспектор, – Дорогин пожал плечами, – зарабатывайте, как умеете, только военные секреты не продавайте.

– Надо палку срубить, – предложил Скаут. – Как бы щуп. Петлю ведь вслепую накидывать придется, голову-то в фальшивую лужу не сунешь, не заглянешь в эту «Мышеловку», а перископа у нас нет. Вдруг на шею веревку накинем? А так, палкой подсумки нащупаем, и уже туда веревку набросим. Правильно?

– Иногда и от тебя польза бывает, – своеобразно похвалил приятеля Бибик. – Слушай, а те, кого вытягивают, они… как? В своем уме остаются?

– Вроде бы да, – Скаут сломил длинный прут. – Во, нормально будет! Мне Кулер рассказывал, говорил, что сам в «Мышеловку» попадал. Но по нему ведь не поймешь, с рождения он пришибленный или после «Мышеловки» таким стал.

Подойдя примерно к тому месту, где должен был прятаться колодец-невидимка, Скаут взял прут двумя руками и принялся прощупывать землю. Нащупав край колодца, он двинулся по кругу, и вскоре ходоки смогли представить себе диаметр ловушки. Он был около двух метров. Осторожно встав на край, Скаут медленно опустил прут в замаскированную яму и, когда тот уперся в дно, сделал насечку ногтем.

– Ну-у, – вытянув лесину, протянул сталкер, – метра три точно есть.

– А подполковник?

– Что-то мягкое нащупал, а кто это… достанем, поглядим.

Даже с помощью щупа «такелажные работы» затянулись на долгие полчаса. Несколько раз веревка срывалась, несколько раз Дорогину, который отнял щуп у Скаута, казалось, что петля ложится слишком высоко, потом – слишком низко… в общем, всё по принципу «семь раз отмерь, один – отрежь». Наконец, полковник дал отмашку, и Бибик натянул веревку, затягивая петлю. Скаут, паясничая, сделал вид, что задыхается: схватился за горло, высунул язык, выкатил глаза и закряхтел, но, получив подзатыльник, мгновенно успокоился и тоже взялся за веревку.

– Вира, – приказал Дорогин, – помалу.

Сталкеры поднатужились и принялись вытягивать груз на поверхность. Было тяжело, но справились с задачей они достаточно быстро. Когда спасаемый субъект с притянутыми веревкой к телу руками показался из ямы почти наполовину, к делу подключился Дорогин. Он ухватил пострадавшего за ворот и рывком вытащил из ловушки.

Спасенный рухнул лицом в лужу, и полковник поспешил перевернуть его на спину. Даже сквозь слой грязи, покрывающий стекло фильтрующей маски, можно было рассмотреть, что это действительно Аншаков. Но еще в том же стекле была отлично видна круглая пробоина точно напротив переносицы подполковника. Дорогин рывком сдернул с лица Аншакова маску и, скрипнув зубами, коротко застонал. Входное отверстие от пули располагалось чуть выше переносицы. Глаза подполковника закатились, а на губах застыла полуулыбка. Картина была тягостная до предела.

Сталкеры вполне разделяли чувства полковника. Тут было от чего застонать. Аншаков словил пулю в нелепейшей ситуации. Не ввяжись он в совершенно не обязательный бой с этими зомби, был бы жив и здоров.

Бибик поднял «забрало», утер со лба пот и тяжело вздохнул.

– От шальной пули не застрахуешься, это судьба. Я только не понимаю, как он последнего снял? Когда? Уже с простреленным лбом?

– Как теперь узнаешь? – тихо проговорил Скаут. – Да-а, беда. Хороший парень был. Грамотный. И такая глупая смерть… жалко. С собой понесем или как? Может, вернемся, пока все не окочурились?

– Оставим здесь, – глухо проговорил Дорогин, поднимаясь на ноги и снимая шлем. – В «Мышеловке». Веревку привяжи к чему-нибудь, для ориентира. После Выброса команду пришлем, чтобы забрала.

Он немного помолчал, надел шлем и тихо добавил:

– Прости, Сергей, но ты бы нас понял. Пока не будет выполнен приказ, вернуться мы не можем…

…Командир группы спецназа проводил штабных долгим взглядом и спрятал бинокль. Ситуация складывалась непростая, на грани фола. Ходоки нарушали строгие инструкции направо и налево. Один пренебрег пси-защитой и попал на ужин к мутантам, другой умчался вперед, как «Першинг», третий устроил ненужную баталию и поплатился за это жизнью. Ни командир группы ходоков, ни сталкеры без посторонней помощи были явно неспособны вернуть ситуацию под контроль.

С другой стороны, у спецназа инструкции были не менее строгие. Вступать в контакт с группой им разрешалось только в самом крайнем случае и не раньше, чем она войдет в Припять. А до той поры – только страховать издалека.

«А как подстрахуешь эту чертову группу, если она растянулась на три километра? Да еще шпионов на хвост понацепляла, как собака репья. Их ведь тоже надо отслеживать. Удружил Казакевич с боевой задачей, нечего сказать. Что нам, разорваться?»

Досада спецназовца была вполне обоснованной. Получив приказ, он резонно заметил, что, если уж штабные настолько важные птицы, для подстраховки следует отправить группу из шестерых человек. По одному на каждого инспектора и сталкера. Но Казакевич проигнорировал мнение подчиненного, коротко буркнув «справитесь».

«Ну, вот и „справились“. Пока мы сообразили, что этот „подпол“ в войнушку решил поиграть, „куклы“ его в клещи взяли. А когда мы на позицию выползли да принялись в такт с Дорогиным постукивать – третий и шестой „чурбаны“ – это ведь наша работа, – москвич уже начал остывать. Но Казакевичу это как объяснишь? Он и слушать не станет. Облажались, и точка. Пишите рапорт, сдавайте оружие и готовьтесь ехать на месячную переподготовку с удержанием половины зарплаты. И в личном деле обязательно черкнет пару строк. Хотя это все мелочи. Штабных жалко. По глупости ведь пропадают, а мы помочь не в состоянии, носимся от одного к другому, угадать пытаемся, кому из них вперед прилетит. Не дело это. Некачественная работа».

Глава 8

Зона, 16 часов 15 минут до часа «Ч»

В жизни обычно всего поровну, минусов и плюсов. Не всегда получается подсчитать или угадать, что выпадет следующим, орел или решка, но равновесие – это бесспорный факт, иначе мир давно бы дал крен на один из бортов и в конце концов перевернулся, как неправильно загруженное судно. Зона стремится к равновесию так же, как и весь окружающий мир. Одно отличие: крены она дает более мощные. Например, сначала в пять приемов кренится градусов на десять в сторону «минуса», а потом одним большим рывком «уходит в плюс». Да и то скорее не в «плюс», а в «ноль». То есть просто стирает все «минусы» с помощью Выброса. Метод жесткий, зато эффективный.

Лунев бросил взгляд на часы, а затем оглянулся вокруг. Времени в запасе оставалось предостаточно, вроде бы плюс, однако оптимизма этот факт не вселял, поскольку на него нашлось четыре почти равноценных минуса. По мере приближения к центру Зоны скорость падала, это во-первых. Во-вторых, усиливался Зов. «Амулет» пока справлялся, но некоторая нервозность от настойчивого давления на мозги уже ощущалась. В-третьих, возрастала плотность стандартных аномалий и локальных, сильно загрязненных радиацией участков, на языке сталкеров – «хвостов». Чтобы обойти опасные территории, требовалось потратить от пяти до пятнадцати минут, и это при условии, что на пути обхода не обнаруживалась новая ловушка; Андрею дважды пришлось закладывать солидные получасовые виражи, серьезно отклоняясь от маршрута на восток. И, в-четвертых, чем ближе к Припяти, тем больше на пути попадалось мутантов. Не все они были агрессивны, в большинстве просто пришибленно брели, куда манил Зов, но встречались и буйные. Видимо, Зов вызывал у каждого свою реакцию, а быть может, просто не на всех действовал. Пока каких-то внятных закономерностей Лунев не видел и выводы делать не спешил.

Такое вот получалось «равновесие». Нет, если не утрировать, плюсов было тоже немало, но все они были слишком мелкими. Например, Андрею стало понятно – Зов манил не к станции, а в город. Мутанты брели западнее Копачей к Янову, а дальше к виадуку через «железку» и прямиком в Припять. То есть распространенная версия, что Зов рождается где-то под саркофагом, получала отвод. Тоже вроде бы плюс, но никаких реальных преимуществ он не давал. Разве что добавлял немного душевного спокойствия.

«Не придется лишний раз приближаться к станции, очень даже положительный момент, – сделал вывод Андрей. – И, кстати сказать, неудивительно, что Зов идет не из саркофага. В нем и без Зова черт знает что творится, вряд ли там нашлось бы место для источника. В Припяти немало мест, где давно можно было ожидать появления какой-нибудь новой аномалии, а уж внизу, под городом, – тем более. Там ведь, можно сказать, еще один город упрятан, нижний. И не маленький. Но самое главное – еще более странный, чем верхний».

Идти той же дорогой, что и мутанты, Андрей не собирался, его маршрут пролегал западнее, через бывшие дачные участки, но некоторое время ему все же пришлось прошагать в опасной компании, курсом на «главные ворота» мертвого города. При первой же возможности Лунев «сошел с дистанции» и отправился на северо-запад, в обход окраины Чистогаловки, вдоль опушки обугленного соснового леса.