Афганский рубеж 2 - Михаил Дорин

— Огонь! — крикнул я и нажал на кнопку РС на ручке управления.

Три снаряда ушли в направлении духов. Отдача такая, что вертолёт подпрыгнул на месте, подняв в воздух пыль.

Вижу, что снаряды летят точно в направлении цепи духов. И не прошло и нескольких секунд, как вся цепь людей в одеяниях разного цвета исчезла. А точнее, душманы просто залегли. Так можно много времени выиграть до прилёта наших. При этом патронов никто не тратит.

— О! Саня — ты лучший! — слышу я сзади радостные крики.

— Саш, справа подходят, — подсказывает мне Кеша, подбежавший к кабине.

— Так, Иннокентий. Дай команду развернуть вертолёт вправо. Пока не остановлю.

— Агась! — кивнул Кеша.

Прошло несколько секунд, прежде чем я почувствовал, как вертолёт начал медленно вращаться по часовой стрелке.

— И раз! И раз! И взяли! — хором кричали мои «бурлаки».

Слаженно работаем! Теперь передо мной несколько машин, быстро спешащих в нашу сторону. Их нужно остановить обязательно. Там на каждом таком пикапе точно сидит дух с пулемётом.

— Хорош! Внимание, огонь!

Ещё даю один залп, пустив немного больше снарядов. И тут, как по заказу, сразу две вспышки. В небо взмывает огонь, и две машины прекращают движение.

— Ура! Пушка — вещь!

Но и это ещё не всё. Потенциал подобного авиационно-пушечного комплекса ещё полностью не раскрыт.

— Влево на 30° вращаем, — командую я, и снова мужики поворачивают вертолёт.

Выставились. Начинаю стрелять. Недолёт! Но и это не проблема!

— Кеша, скажи чтоб повисли на балке и сам прыгнуть не забудь.

Несколько покачиваний назад и вертолёт слегка задрал нос. Нельзя терять мгновений. Нажимаю кнопку, и несколько снарядов полетели в духов.

И тут прямое попадание! Взрыв, и вверх поднялся очередной столб пламени. Только вот куда так можно было попасть, если в данном направлении нет машин?

— Так. Мужики, ещё раз. Они кажется сейчас что-то крупное тащат.

И ещё один залп в том же направлении. Вновь взрыв! Кажется, подорвали какой-то боекомплект.

Где же наше подкрепление⁈

Так меня крутили ещё полчаса. Но чем больше перемещали вертолёт, тем глубже он зарывался в песок.

Прошло ещё с десяток минут, и Ми-24 уже солидно накренился на левый бок. Ощущение, что погнули створки отсека шасси. Ещё немного и уже стрелять из пушки будет проблематично.

Я откинулся назад в кресле и вытер с лица пот. Становилось всё жарче и жарче. А на горизонте никого.

Поднял глаза и посмотрел на очередную толпу приближающихся духов.

— Сань, есть ещё какие-нибудь идеи? — спросил Сопин, подойдя к моей кабине.

— Есть ещё ракеты, но они не так эффективны. Да и не факт, что долетят.

— Тогда давай по старинке. Занимаем окопы, — сказал Игорь Геннадьевич.

Наверное, надо переходить к обычным средствам обороны. Всё что мог, вертолёт сделал.

Я приготовился выключить автоматы защиты сети и аккумуляторы. Но тут в ушах прозвучал знакомый голос.

— 302й, я 101й, иду к вам. Как обстановка? — запросил у меня Енотаев.

Всегда рад его слышать. Особенно в такие моменты.

— 101й, мы на месте приземления. Вокруг духи, как поняли? Смыкают кольцо и очень быстро, — доложил я.

На горизонте показались несколько тёмных точек. Давно так не было тепло на душе. Но пока рано расслабляться.

— 302й, вижу бармалеев. Готов работать, — ответил Ефим Петрович.

И тут началась та самая работа! Вокруг поднималась пыль, стоял невообразимый грохот. На головы духов сыпались то неуправляемые ракеты С-8, то снаряды от пушек.

Пара Ми-24 прошла точно над нами и тут же пустила залп С-8.

Вся операция по разблокированию нас заняла не более 5 минут.

Долина погрузилась в сплошную пыльную завесу. Ветер доносит до нас запахи гари и пороховых газов. А вертолёты всё продолжают зачищать периметр от духов.

Один из Ми-8 отделился от группы и начал заходить на посадку. Поднимая вверх траву и камни, он приземлился в нескольких десятках метров от нас.

Тут же сдвижная дверь открылась, и из грузовой кабины выскочил технический состав с различным запасным имуществом и ремкомплектом.

— Задержались, мужики. Стакан-то не так просто было найти. Пришлось снимать с рабочего борта, — пояснил нам один из инженеров, когда подбежал к вертолёту.

Слабое утешение, но какое есть.

Ми-8 начал выключаться, а техническая команда уже была рядом и тут же принялась за работу.

Пока техники меняли тот самый стакан, к нам подошёл Енотаев.

— Саня, ты опять попал в переделку. Как на этот раз вышел из положения? — спросил Ефим Петрович.

Когда я ему рассказал о новом способе применения вертолёта, он чуть не упал.

— Клюковкин, ты нестандартный человек. За твоими мыслями никто не поспевает. А взлетать-то теперь как? — схватился за голову комэска, показывая на левую стойку.

Я ещё раз посмотрел на повреждённую створку и махнул рукой. Не буду же я говорить Ефиму Петровичу, что дело — дрянь.

— Поверь, Петрович. Лучше эта створка, чем наши головы, — вклинился в разговор Игорь Геннадьевич.

— Я не против, но так закопаться… Вы тут фигурным катанием занимались, что так закрутились?

— Это было похоже на некий танец вокруг шеста, — посмеялся я.

Вертолёт привели в порядок. Всё это время в воздухе крутились наши Ми-24 и ещё один Ми-8.

Теперь оставалось дело за малым — попробовать взлететь.

— Саня, ты уверен в себе? Чё то я сомневаюсь, что тут всё хорошо, — спросил комэска.

— Ефим Петрович, взлетим. Проблем не будет, — ответил я, надевая шлем.

— А про посадку почему не говоришь?

— О ней будем думать после взлёта.

Начали занимать места в кабинах. Спецназ загрузился в Ми-8е. Кеша в своей кабине, Валера — в грузовой. Начали запускать вертолёт. И тут вокруг стало темно. Поднялся такой столб пыли, что не видно линии горизонта и обстановку перед собой.

Винты уже раскрутились, обороты вышли на режим «Малого газа», но этого недостаточно. Надо как-то вылезти из ямки.

— 101й, 302му, — запросил я Ефима Петровича.

— Отвечаю. Запускаюсь перед тобой.

— Вас не вижу. Горизонт тоже, — ответил я.

Вертолёт так и утоплен левой основной стойкой шасси в грунт. Пока не выберусь из него, никуда не взлетим.

Начинаю подтягивать рычаг шаг-газа. Вертолёт немного поднимаемся, но что-то всё равно держит его у земли.

— Сань, у нас створка повреждена. Мы так