Перевал (сборник) - Кир Булычев

Эдуард и Василий остановились перед громадным серым валуном. Фельдшер наклонился и пошел вокруг камня. Василий закурил, потом зашагал дальше. Эдуард догнал его.

Когда Андрюша достиг того же места, он увидел на валуне слова «Царицынъ ключъ», выбитые глубоко, резко.

У камня дорожка кончалась, и Андрюша понял, почему Эдуард бродил вокруг он искал следы.

Эдуард с Василием почти скрылись за деревьями. Высокая мокрая трава доставала до коленей, и Андрюша шел по узкой тропинке, протоптанной недавно. Тропинка вновь привела к ручью, к тому же, что впадал в тростниковое озеро. За ручьем к берегу, отороченному полосой камней и песка, подходили строем мрачные ели. Там и скрылись Эдуард с Василием.

Черный еловый лес не хотел пропускать, словно сторожил заколдованную страну. Стволы стояли тесно, сухие ветки, тонкие, колючие, хлесткие, с оттяжкой били по рукам и по лицу, и уже через несколько шагов Андрюше показалось, что он заблудился навсегда и безнадежно. Он остановился и услышал, как впереди трещат сучьями, продираются вперед, ругаются преступники. Вскоре он не только догнал их, но чуть не налетел на Василия. Шофер бился, дергался на небольшой прогалине, и Андрюша не сразу сообразил, что же произошло. Потом понял — Василий угодил во владения лесного паука, затянувшего седой, сверкающей каплями дождя сетью-занавесом ход между елями. Василий плясал, дергался, матерился, выдирая руки из клейких цепей. Паук размером с блюдце сидел на краю паутины и ждал, когда же его жертва успокоится.

— Эдик! — кричал Василий. — Кончай гоготать! Он же ядовитый!

Эдик не гоготал, просто от страха у него изо рта вырывались странные кудахтающие звуки.

— Я, — выговорил он наконец, — я пауков боюсь.

— Режь! — закричал Василий. — Режь, говорю!

Эдуард поднял зонт, как шпагу, сделал несмелый выпад.

— Коли! — вопил Василий. — Он же меня гипнотизирует!

Паук и в самом деле рассматривал свою жертву. Может быть, ему давно не попадались люди.

Эдуард, зажмурившись, принялся молотить зонтом по паутине, и в конце концов она покачнулась, нити обвисли.

— Да ты меня-то не бей! — кричал Василий.

Паук, поняв, что завтрак упущен, исчез за темным стволом. Василий начал отрывать от себя прилипшие нити, а Эдуард сказал:

— Пошли дальше, а то упустим.

— Ты первый иди, — сказал Василий. — Не знаю, сколько их тут понавешено.

Поспорив, они пошли рядом, плечо к плечу. Фельдшер не выпускал из рук зонта, размахивал им, обламывал сучья.

Андрюша двинулся следом. Нагнулся, проходя под рваным занавесом паутины, миновав его, оглянулся. Паук выполз на ветку и начал чинить сеть. Он взглянул вслед Андрюше, и тому показалось, что паук подмигнул ему, чего, конечно, быть не могло.

Темный еловый лес внезапно поредел, и Андрюша вновь увидел Эдуарда и Василия. Они стояли у сгнившего некогда полосатого шлагбаума, упавшего на камни неширокой, мощенной булыжником дороги возле покосившейся маленькой будки, покрашенной в черную с белым елочку. Дорога начиналась от елей внезапно, будто выскочила из-под земли. А на холмике у самой дороги на солнышке сидели рядом дед Артем и Ангелина. Перед ними был расстелен на траве белый платок, лежало полбуханки хлеба, несколько яиц и огурец. Поодаль на суку, нависшем над дорогой, сидел ворон. Из клюва торчал кусок хлеба.

Андрюша присел за кустом и пожалел, что ему не пришло в голову взять с собой съестного.

Видно, та же мысль посетила и Эдуарда.

— Проголодался я, — тихо сказал он Василию. — А у меня дома еще банка икры осталась… Выкинуть надо бы, а жаль, я в отпуск хотел съездить к бывшей теще в Ялту. Взял бы с собой.

— Дай поесть, — сказал Василий. — Я в подвале сидел.

— Потерпи, — прошептал Эдуард, — прошу, потерпи.

— И выпить бы. Надоело. Всю жизнь терплю. Всех убью!

— Возьмем клад, будет полная свобода.

— А вдруг денег мало? — спросил Василий, и у него громко заурчало в животе. Он сердито стукнул по животу кулаком, ворон Гришка заглотнул хлеб и взлетел с ветви.

— Ты куда? — спросил дед Артем.

— Сейчас, — ответил ворон и полетел назад, осматривая дорогу. Василий с Эдуардом нырнули в кусты, замерли. Андрей сжался. Ворон сделал круг над кустами и вернулся обратно.

— Там есть кто? — спросил дед.

Ворон щелкнул клювом, Ангелина кинула ему кусок хлеба.

— Идти бы надо, — сказала она, — солнце уже поднялось. Парит.

— Сейчас, — сказал дед. — Он насытится и полетит.

— Только ты, дедушка, снаружи подожди. Может, и в самом деле надо, чтобы я одна пошла?

— Подожду, подожду, хоть и не верю я в это.

— А чего пошел тогда?

— Тебя одну оставлять не хотел. А вдруг Васька тут ходит?

Ворон поднялся и медленно полетел вперед. Артем и Ангелина собрали остатки еды в платок, дед сунул узелок в заплечный мешок.

— Не доели, — сказал Василий с ненавистью, — зажрались…

Преступники крались по кустам, а дед с Гелей шли неравномерно: то быстро, если ворон припускал вперед, то медленно, если он поднимался выше и кружил, припоминая дорогу. Иногда до Андрюши доносились обрывки их разговора.

— Это его дорога, — сказал дед Артем. — Ее мой отец видел…

— А почему не достроил? — спросила Ангелина.

— Может, указание получил, что не приедет императрица, а может, деньги кончились…

Перебивая слова деда, до Андрюши донесся злой шепот Василия:

— Слышишь, кончились деньги! А мне за что в тюрьму садиться?

— Врет все дед, — успокоил его Эдуард. — Потому и не достроил майор, что деньги спрятал. Дураку ясно.

Дорога пошла вверх между крутыми каменистыми холмами, снова вышла к ручью, он стал теперь узким, тек круто, звенел хрусталем по камням. В бочажке лениво кружились хариусы метровой длины. Андрюше пришлось выйти на дорогу, потому что она шла вокруг большой скалы: слева отвесный склон, справа обрыв.

На скале на большой высоте были выписаны белой краской метровые буквы: «Сандро Шейнкманишвили. Одесса, 1973».

— Смотри, — долетел возглас деда, — и сюда турист добрался!

— Они везде проникают, — сказала Ангелина. — Помню, проходили через деревню, пели про дикий Север, про моржей, иконы спрашивали.

— Экологическая угроза. Обязательно лес спалят!

Дед с Ангелиной исчезли за поворотом, и больше ничего не было слышно, кроме пения птиц да журчания ручья внизу.

30

Перевалив через горб горы, дорога покатилась вниз, в тесную долину, окруженную зубцами темных скал. Ручей исчезал в яркой зелени трав и появлялся вновь уже по выходе из долины. Попасть туда было нелегко. Сверху Андрюша видел, что дорогу, прорезавшую полукруг скальной стены, перегородил обвал. Перед баррикадой глыб, как перед закрытой дверью, остановились Ангелина с дедом. А где же бандиты? Ага, вот они, присели за скалой метрах в двадцати от завала.