Хроника Ганга - Евгений Белогорский

Черные клубы дыма уже высокой стеной взметнулись к небесам из-за крепостных стен, когда потрясатель Вселенной приказа прекратить обстрел.

— Достаточно — сказал Александр, наблюдая за деянием своих рук и слушая крики и стенания гангаридов — будем считать, что я слышу мольбы горожан Паталы о милосердии к себе и на сегодня я им его дарую.

Полководец помолчал некоторое время, а затем, подойдя к стоявшему неподалеку египтянину, произнес — И все же жаль, что это не подлинные стрелы Шивы. Тогда бы уже сейчас Патала была у моих ног.

Падение огненных шаров вызвало сильную панику среди мирного населения столицы. Многие гангариды действительно поверили в божественное оружие, но только не царь Аграмес. Быстро оправившись от шока вызванного обстрелом, Аграмес приказал немедленно уничтожить метательные машины врага. Для этого владыка Магадхи отрядил отряд кшатриев, но выполнить приказ царя оказалось не так то просто. От сильного воздействия огня наружные металлические створки ворот деформировались, и открыть их было невозможно. Кшатриям пришлось покидать город через другие ворота, возле которых находилась скифская кавалерия.

Обнаружив появление вражеских всадников, скифы забросали их стрелами и, не принимая боя, стали стремительно отходить. Благородные кшатрии были незнакомы с этой старой степной уловкой и в пылу боя бросились преследовать неприятеля.

Изображая паническое бегство, скифы незаметно подвели гангаридов под удар катафрактов, после чего разом прекратили отступление и принялись обстреливать врагов из луков.

Попав под двойной удар кшатрии, не выдержали и отступили в Паталу. Выполняя приказ Александра, македонцы не преследовали их, и не пытались ворваться в город на плечах отступающих. Получив в свои руки столь сильное оружие, властитель Азии мог позволить себе подобную слабость.

Опустившаяся на обожженные стены Паталы ночь, была богата на события. Ближе к полуночи в македонский стан явился новый гонец с известием, что заговорщики приняли условия царя и готовы помочь ему в овладении Паталой. Александр ещё раз подтвердил свои заверения о сохранности имущества и жизни заговорщиков и членов их семей и под угрозой более мощной и продолжительной бомбардировки столицы, потребовал её сдачи. Посланец в страхе заверил о готовности вельмож гангаридов к действию и принялся уточнять детали заговора.

Примерно в это же время, осажденные предприняли ночную вылазку с целью уничтожения орудий смерти. По тайным калиткам и проходам, одетые в черные одеяния, храбрые воины покинули город и устремились к своей цели. У многих из охотников в результате обстрела пострадали родные и близкие, и они были готовы отдать свои жизни, но уничтожить ужасные машины пришельцев.

Пользуясь непроглядной темнотой, гангариды незаметно приближались к метательным орудиям противника, но там их уже ждали. Вопреки расчетам Аграмеса, Александр не предавался в лагере радостному веселью. Точно просчитав ответный ход противника, он незаметно подвел к осадным машинам дополнительные силы. Кроме этого, с наступлением тьмы, сторожа баллист разложили на подступах к баллистам кучи хвороста, щедро полив его горючей смесью.

Когда чуткие уши часовых заслышали подозрительные шорохи со стороны осажденной Паталы, при помощи горящих стрел они запалили хворост и ярко вспыхнувшее пламя, моментально осветило крадущихся к ним гангаридов. В свете огня они были видны как на ладони, тогда как сами же сторожа, оставаясь в тени ночи, стали разить воинов Аграмеса стрелами и дротиками.

Едва только пламя огня прорезало сумрак ночи, весь македонский лагерь ожил и пришел в движение так, как по приказу царя часть войска находилось в полной готовности к бою.

Первыми на помощь сторожам устремились скифы и легкая кавалерия македонцев, а вслед за ними поскакали дилмахи. Самые последние лагерь покинул отряд гипаспистов готовый в любой момент развернуться в фалангу и отразить нападения врага всей своей стальной мощью.

Помощь сторожам подоспела вовремя. Оправившись от неожиданности и не обращая внимания на свои потери от губительных стрел, гангариды бросились в атаку. Закипела жестокая схватка, и столь была велика ненависть и ярость индусов к огнеметным машинам, что они стали одолевать воинов Александра. Шаг за шагом гангариды теснили македонцев сначала до баллист, а потом бой разгорелся уже возле самих машин.

Некоторые особо рьяные охотники принялись рубить мечами баллисты и катапульты, принесшие столько много горя жителям Паталы. Казалось, что уже наступил миг торжества и отмщения, но в это время в бой вмешались скифы.

Предоставив конным македонцам осыпать врагов стрелами из-за спин гоплитов, скифы ударили во фланги гангаридам. Вооруженные копьями и короткими акинаками они смело вступили в бой с пешими войнами Аграмеса и принялись теснить их.

Приди в этот момент охотникам подкрепление из Паталы, они бы если не разбили бы скифов, то наверняка сумели бы уничтожить большую часть метательных орудий, но этого не произошло. Наблюдавший с крепостной стены царь гангаридов, так и не решился бросить на врага свои основные силы, боясь потерпеть во мраки ночи поражение. Сжимая пальцы рук, Аграмес хмуро глядел на зарево ночного огня, под сполохами которого гибли его отважные воины.

Когда к месту схватки прискакали дилмахи, она подходила к концу, и им осталось только поставить победную точку. Все охотники были перебиты, а с наступлением зари их головы были насажанные скифами на копья и выставлены перед стенами Паталы для устрашения гангаридов. За каждую из голов, царь щедро заплатил степнякам золотом.

Беда не приходит одна. Вслед за неудачной вылазкой, к Аграмесу прибыл голубь с весточкой из армии принца Ашоки. В привязанном к лапке птицы письме, верные Аграмесу люди сообщали, что в южной армии произошел бунт, и его племянник Ашока убит заговорщиками.

Аграмес стойко перенес новый удар судьбы. Собрав своих подданных, он с непроницаемым видом лица сообщил о скором прибытии армии Ашоки, которая зайдет неприятелю в тыл и совместным ударом с войском Паталы разобьет нечестивого врага.

На что рассчитывал властитель гангаридов, скрывая правду и произнося эти лживые слова неизвестно, но именно в этот момент он подписал себе смертный приговор. Известие о скором прибытии армии Ашоки заставило заговорщиков позабыть о своих колебаниях и опасениях и перейти к действиям. Смерть Александра и гибель его войска лишали высоких вельмож возможности уничтожить Аграмеса.

Когда над блистательной Паталой взошло солнце, мало кто из осажденных людей предполагал, что настал последний день царствия владыки Магадхи. Все полагали, что неприятель попытается штурмовать столицу, но высокие стены города должны будут помешать ему, сделать это.

Словно подтверждая прогнозы осажденных, македонцы сосредоточили большие силы напротив главных городских ворот. Впереди они выставили метательные машины, вслед за ними стройными рядами расположились штурмовые отряды с лестницами в руках и лучниками в качестве прикрытия. Чуть поодаль пехоты выстроились катафракты во главе с Александром.

Увидев приготовления неприятеля, Аграмес без всякого раздумья стал стягивать свои главные силы к месту предполагаемого штурма столицы. Кшатрии, пиконосцы, лучники и пращники все расположились на прилегающих к воротам площадях и улицах. Все они были готовы отразить нападения врагов, щедро засыпать подступы к стенам их трупами.

Приготовив войска к атаке, Александр, тем не менее, не торопился отдавать приказ о начале штурма. Сидя на коне, он внимательно смотрел куда-то в сторону, словно ожидая чего-то. Прошло некоторое время, и глаз полководца заметил трехкратную вспышку света от отполированного до блеска металлического щита. Получив этот таинственный сигнал, он встретился взглядом с Нефтехом и улыбнулся. Предложенный египтянином вид связи работал безотказно и сэкономил царю много времени.

Александр властно вскинул правую руку, и метательные машины македонского войска пришли в движение. Привычно защелкали своими канатами и рычагами баллисты и катапульты, выстреливая в сторону столицы Магадхи свой смертоносный груз. И вновь огненный дождь, прочертив прекрасное голубое небо черными хвостами, обрушился на истерзанную твердыню гангаридов. Один за другим вспыхивали столбы пламени на месте падения снарядов и огненное зелье, с шипением разлеталось в разные стороны.

Наученные горьким опытом вчерашнего обстрела стража и стрелки поспешили покинуть горящие стены и продолжить свое наблюдение за противником с других участков обороны. Не прошло и пяти минут с начала обстрела Паталы, а её стены, прилегавшие к воротам, надвратные башни, да и сами ворота были охвачены ярким языками пламени.