Катарина - Кристина Вуд

норовило выпрыгнуть из груди, кровь стучала в ушах попеременно с попутным ветром. Прохожие испуганно расступались передо мной, кто-то случайно выронил корзину с булочками, а мужик, торговавший неизвестными оранжевыми фруктами, крикнул неприличные ругательства мне вслед.

Я не знала, бежал ли он за мной.

Все было как в страшном сне. Меня поймали едва ли не с поличным как беспризорного мальчишку, и сработавший инстинкт самосохранения подсказал мне лишь одну идею — бежать. Завернув за угол близлежащей от главной площади улицы, я болезненно столкнулась с бородатым старичком, который торговал душистыми рождественскими пряниками на деревянной доске. Мы оба повалились на дорогу, мужик болезненно потер лоб и со вздохом сожаления разглядывал разбросанный повсюду товар, мысленно подсчитав убытки. Я же со сбитым дыханием попыталась встать с холодной брусчатки и побежать, но крепкая рука Мюллера, намертво схватившаяся за запястье, тут же остановила мой ход.

— Думаете, спасаться бегством в городе, где каждый полицейский подчиняется моим приказам, это лучшее решение? — тихо проговорил мужчина, устремив рассерженный взгляд синих глаз в мою сторону. Он находился ко мне слишком близко, и у меня перехватывало дыхание не столь от долгого бега, сколь от неприличной близости. От серой офицерской шинели веяло крепким табаком и вполне внушаемыми угрозами. Прямые брови собрались на переносице, а губы тотчас же сжались в одну плотную линию. — Вы хоть осознаете, какое наказание вас ждет за попытку побега? Такие, как вы висели на виселицах два месяца подряд во всех бараках, и служили неплохим элементом устрашения для остарбайтеров.

Он говорил по-русски с малой толикой акцента слишком тихо, и я уловила каждое слово. Но недостаточно громко, чтобы русскую речь услышал бедный старик, который повалился наземь по моей вине. Я нервно сглотнула слюну, продолжив глядеть в стеклянные глаза офицера, и даже не пыталась скрыть страх, бурлящий в крови. К счастью или, к сожалению, мы находились в самом дальнем тупике ярмарочной улицы, нас не окружали полицейские конвои и любопытные жители Мюнхена.

— Боже мой! Как же мне теперь торговать? — раздался досадный вздох со стороны старика. Кряхтя и пыхча он, стоя на коленях, пытался собрать все лежащие на брусчатке пряники с приятным ароматом.

— Можете не беспокоиться, я все оплачу, — заявил офицер на немецком, обратившись к бедному торговцу. — Фройляйн поможет вам собрать товар.

Он вновь вонзил в меня холодный взгляд, убедился, что мое испуганное выражение лица не представляло угрозы, и медленно разжал изнывающее от мужской силы запястье. Я тут же опустилась на колени и, сглотнув слезы, дрожащими руками принялась поднимать пряники в виде смешных человечков, посыпанных сахарной пудрой. Некоторые из них были безжалостно раздавлены подошвой, но основная масса была свободно разбросана на брусчатке. После унизительного сбора пряников под строгим контролем офицера, он расплатился со стариком моей месячной зарплатой и вновь устремил сосредоточенный взгляд в мою сторону.

— Пойдете сами или применить силу? — с издевкой спросил он, вскинув бровь. — Если вновь окажете сопротивление, одену наручники.

Он не стал дожидаться моего ответа и последовал вперед. Сделав несколько шагов, офицер оглянулся, и я тут же рванула вслед за ним, пытаясь отогнать мысли о побеге. Сложилось впечатление, что он читал мысли, знал каждую крупинку моей жизни и предугадывал каждое последующее действие с моей стороны…

Я не знала, кому довериться и что делать дальше.

От мысли, что Мюллер прямо сейчас повезет меня на виселицу, кожа покрывалась ледяными мурашками, а душа летела в пропасть.

Мы шли по ставшей уже знакомой ярморочной улице к каруселям и проходили мимо торговых палаток с ворохом аппетитных запахов. Шли практически рука об руку, делая вид, будто ничего не произошло. Люди продолжали тщательно выбирать рождественские поделки, откусывать традиционную немецкую выпечку в виде крендельков, и обмениваться свежими новостями.

— Пожалуйста… — вымолвила я продрогшим голосом. Я не знала, что говорить дальше, жалобное слово само слетело с уст, когда мы были на пол пути к аттракциону. Я не знала, как убедить его оставить меня в живых. — Пожалуйста… я должна спасти сестру. Ей плохо без меня…

Я шла и смотрела прямо перед собой, уловив, топот его черных кожаных сапог. Он долго и напряженно молчал, тогда я мгновенно схватила его локоть, сжав плотную шинель. Мюллер остановился и бросил короткий неоднозначный взгляд на мою руку, затем поднял сосредоточенные синие глаза в сочетании с нахмуренными бровями.

— Если люди вокруг что-то заподозрят, вам же хуже будет, — тихо проговорил он сквозь зубы, бегло оглядев мимо проходящих немцев.

Тогда я тотчас же разжала пальцы, но продолжила оттягивать плотный рукав его шинели, словно маленький ребенок, просящий у матери кусок сахара. Мне было совершенно плевать на людей вокруг. Единственный человек, который мог убить меня или, как ни странно, помочь мне с Анькой, стоял прямо передо мной. Я ничего не потеряла, если бы попросила помощи.

— Я готова… готова поменяться с ней мест. Она там не выдержит, я знаю, — пролепетала я дрожащим голосом. — В доме у фрау Шульц ей будет намного лучше… Я знаю, вы можете… отправьте меня в прачечную… прошу, пожалуйста…

Последние слова я произнесла шепотом, ощутив, как слезы прозрачной пеленой застилали взор. Он раздраженно выдохнул и крепко сжал челюсть, но все же избегал моего молящего взгляда до последнего. Я не знала, как мы выглядели со стороны, да и некогда мне было думать об этом. Мы наверняка, не вписывались в привычную скучную жизнь чопорных немцев, которые не выносили ссор из избы и натянуто улыбались друг другу.

— Вы же можете это сделать, правда? — все никак не унималась я, вновь дернув его за рукав. — Пожалуйста, помогите…

— Оберштурмбаннфюрер, добрый день! — веселым голосом воскликнул пузатый мужичок в компании дамы средних лет. — Давно не видел вас. Как здоровье вашей матушки?

— Спасибо, все замечательно, — с натянутой улыбкой ответил Мюллер, а я тут же отпустила его рукав под любопытным взглядом немецкой дамы.

— Не познакомите нас с невестой? — хихикнула женщина, стреляя глазами в сторону офицера.

Я же оцепенела, ощутив, как щеки зарделись красным пламенем, и тут же стыдливо опустила взгляд на каменную брусчатку. Мюллер прочистил горло, слегка опешив от неудобного вопроса, но тут же взял себя в руки.

— Фройляйн Китти сегодня немного… не в настроении. Как-нибудь в другой раз, — вежливо отказал он, натянув дежурную улыбку.

— Хорошо, гер Мюллер, будем ждать вас на ужин, — словил на слове пузатый господин с лучезарной улыбкой. На прощание он слегка приподнял шляпу, офицер ответил тем же жестом.

— До свидания, фройляйн Китти, — загадочно произнесла напоследок дама, озарив меня доброжелательной