Охотники за головами - Мишель Креспи

– Есть три миллиона чудаков, которые в этом не уверены, – буркнул эль-Фатави.

– Потому что они не нашли свою нишу. Или не приспособлены. Неплохих полно, хорошего найти труднее. Очень хорошего – крайне трудно. Мы, в "Де Вавр интернэшнл", ищем только очень и очень хороших. Потому-то и отсев у нас значительный.

– И сколько, по-вашему, здесь таких? – спросил Шарриак.

– А по-вашему? – парировал дель Рьеко. – Вы кого бы выбрали?

Шарриак не стал медлить с ответом:

– Пинетти, Дельваль. Хирш, может быть. Все.

– Благодарю, – произнес Моран.

Шарриак как-то странно посмотрел на него:

– Ты... у тебя уже есть работа...

К моему удивлению, Моран промолчал.

– Очень мило, – сказала Лоранс.

– Интересно... – сказал дель Рьеко.

– Вы мне не ответили, – настаивал Шарриак, не спуская глаз с дель Рьеко.

– Я вам отвечу. В пятницу вечером. Я всех буду вызывать по одному и объяснять мотивы нашего решения. Если кто-то и уйдет, то по крайней мере уйдет с полной характеристикой. Проверенный.

Он хлопнул себя по ноге, допил кофе и встал.

– Вот теперь вы все знаете. Все проинформированы. Желаю всем удачи.

Я удержал его:

– Еще один вопрос, если позволите. Вы так ведете себя со всеми или только с нашей группой?

– Как "так"?

– Приходите по-приятельски выпить кофе и выдать секреты невзначай.

Мои слова не смутили его. У парня были стальные нервы.

– Ах, это! Иногда прихожу на аперитив, а иногда – нет. Я делаю как вы: приспосабливаюсь к обстановке.

– А что вы думаете о нашей группе? – спросила Брижит Обер.

Дель Рьеко состроил ей гримасу и, не сказав ни слова, направился к выходу.

Шарриак посмотрел на меня:

– Он приходил узнать, не ускользаем ли мы от него. Провести границу. Думаю, мы его беспокоим.

Озеро лежало у моих ног. Мой разум словно разделился пополам. Одна часть неутомимо обрабатывала слова дель Рьеко. Гуру приходил неспроста, не из приступа доброжелательности. Он хотел что-то сказать нам и сказал. Что все закончится завтра? Это мы и так знали с самого начала. Нет. Было что-то другое, какая-то мелочь, слово. В какой-то момент прозвучал сигнал тревоги, и я отчаянно пытался отыскать его.

Но вторая половина разума упорно клонилась к философии. Почему мы все сразу пошли по аллее, которая спускалась к озеру, не решаясь сразу подняться? Почему мы сначала не пошарили за гостиницей, не осмотрели холм, в который она упиралась? Не было ли чего-то чарующего в этой неподвижной воде, ожидания появления из нее правды, откровения? Внесли ли они в наши карточки и эту готовность к выбору более легкого и надежного склона, который они заранее обозначили, стремление не терять из виду противоположный берег, связывающий нас с цивилизованным миром? Или то была естественная предрасположенность человеческого существа, магнитное притяжение к первичной воде, из которой однажды вышли одноклеточные живые организмы, с трудом превратившиеся в насекомых, рептилий, а затем путем естественного отбора в человека?

Все это ни к чему не вело. Запертые на этом острове, мы застряли в тупике, куда бросила нас неудавшаяся жизнь. Одни, перемахнув стену, окажутся на трамплине, другие угодят в мусорную яму. Нам оставалось двадцать четыре часа для устранения конкурентов; двадцать четыре часа, а то и меньше, чтобы убрать препятствия, уничтожить врага, окончательно доказать, кто из нас лучший, единственный, заслуживающий внимания.

Как и в первый вечер, я подобрал плоский камень и, чуть подавшись вперед, швырнул его. Камешек подпрыгнул три раза и утонул. Когда я выпрямился, она стояла рядом, прямая и тихая.

Не Лоранс. Лоранс больше не придет. Это была Бри-жит Обер в просторном свитере, доходившем ей до середины бедер.

Она присела на валун, расправив складки короткой юбки. Присутствие Брижит заставило меня тяжелее ощутить отсутствие Лоранс. Между нами ничего не было, и тем не менее мы с ней пережили что-то общее, которое останется в нас, – хрупкую паутинку недосказанности.

– Я подсела к стриженому, – выпалила Брижит Обер. – Когда плейбой закончил свой номер с демагогией.

Я едва слушал ее.

– Какой стриженый?

– Да тот, лысый с бородой. Помощник господина дель Рьеко.

– А... Его зовут Жан-Клод. Ну и что?

– Я подсмотрела, что он делал. У него был список. Он проверял, все ли мы здесь, и ставил точки.

Мне стало скучно.

– Ну и что?

– Там были не все.

– Неужели?

Брижит раздраженно вздохнула:

– Вы не понимаете. Не все фамилий были в списке. Не хватало трех. Вы слушаете меня?

– Да, слушаю. Но не пойму, к чему вы клоните.

Она сделала едва уловимый жест, словно желая встряхнуть меня:

– Эй, Карсевиль, проснитесь! Вы не понимаете? Список стажеров. Он неполный. Не хватает трех фамилий. На каком языке вам повторить? На английском? Three guys missing.

Кончиками пальцев я поаплодировал ее произношению. Брижит недоверчиво прищурилась.

– Порой я думаю, действительно ли вы умны. Вам что, рисунок нужен?

Образ Лоранс стерся, и я спустился на землю.

– Вы хотите сказать, что среди нас есть три нестажирующихся?

Она развела руки, наклонила голову, как в реверансе.

– Ну вот! Наконец-то! А теперь подсказать вам вывод или вы сами его сделаете?

– Троих они не тестируют. Эти трое – с ними, а не с нами. Кто?

Она продолжала подтрунивать надо мной:

– Вот видите, вы все понимаете, стоит вам захотеть... Стартер немного заедает, не забудьте, когда будете проходить техосмотр.

– Три предателя...

– Боюсь, что так.

Она принялась загибать пальцы, будто вспоминая, и делая паузу после каждой фамилии, чтобы продлить напряженное ожидание:

– Эме Леруа... Моран... и Мэрилин.

– По одному в каждой команде...

– Ну вот и хорошо, вы набираете скорость, можно взлетать.

Я щелкнул пальцами.

– Моран! И Шарриак это знал! Не зря он ему сказал: "Тебе не нужна работа, она у тебя уже есть..."

– Поэтому Мэрилин и выходила курить каждые пять минут. Она не травилась никотином, а бегала стучать.

– А Эме Леруа... он критиковал все и вся, чтобы показать, что не имеет никакого отношения к организации...

– Три стукача, – заключила она. – Что будем делать?

В этот момент послышался стук каблуков, и из мрака появилась Лоранс. Судя по всему, она бежала, ее грудь тяжело вздымалась, два-три раза Лоранс глубоко вздохнула.

– Жером, у меня новости...

Она осеклась, заметив Брижит. Та недоуменно окинула Лоранс взглядом, будто изумляясь, какой волной ее выбросило на берег. Странно, но сентиментальное чувство, владевшее мной, когда я о ней думал, неожиданно исчезло. Мы снова были в игре.

– То есть... Это по секрету... – выговорила она, запыхавшись.

– Говорите, Лоранс. Брижит может слушать.

Некоторое время она колебалась.

– Я видела их карточки. После кофе они все втроем ушли в сторону кухни. Не знаю уж, что они там собирались делать...

– Наверное, мыть посуду, – усмехнулась Брижит.

– ...тогда я бросилась к домику и вошла. Они оставили карточки на столе. Чистые. Только наши фамилии. И угадайте, что еще?

– Не хватало трех. У вас есть вопрос потруднее?

Лоранс запнулась, недоумевая:

– Откуда вы знаете?

– У каждого свои методы, подруга, – презрительно проговорила Брижит.

Их враждебность была почти осязаемой. Что могло их так восстановить друг против друга? Ведь до этого они не обменялись и тремя словами. Подумать только, значит, если существует любовь с первого взгляда, то есть и ненависть с первого взгляда...

– Они все знают, – вздохнула Лоранс. – Все. Ни одна фраза от них не ускользнула.

Брижит повернулась ко мне:

– Ну что, шеф, если вы пришли в себя и ничто постороннее вас не отвлекает...

Ее насмешки начали меня раздражать.

– Надо бы взять у них интервью, – предложила Лоранс. – Поищу Леруа и потребую объяснений.

Я остановил ее нетерпеливым жестом:

– Ничего не делайте без моего согласия. Нам совсем невыгодно сразу раскрывать свои карты. Они еще не знают, что нам все известно. Воспользуемся этим преимуществом.

– Вот почему он начальник, – обратилась Брижит к Лоранс. – Он видит дальше собственного носа.

Лоранс нахмурилась, но промолчала. А я продолжил:

– Итак, пункт первый: я должен повидать Шарриака. Этот проходимец все узнал раньше нас. И Моран знает, что тот в курсе. Головоломка составляется. Именно эту деталь я и искал только что. Но тогда почему они оставили Морана у себя? Шарриак шантажирует его? Нет, невозможно... Или он надеется, что тот выдаст себя... Я должен узнать! Я пошел...

На лице Лоранс появилось удовлетворение: сбылись ее предсказания.

– Я с самого начала была уверена, что Шарриак с ними заодно. А вы не слушали меня. Финал уже состоялся, Жером. Вы – против меня. Завтра можно кататься на лыжах, больше ничего не будет.

– О чем это она? – буркнула Брижит.