Морозов. Книга 7 - Гоблин MeXXanik

обе стороны от ступеней возвышались две статуи из гладкого мрамора. Это были воины в плащах со странными лицами, половину которых занимали глаза. Несмотря на удивительную анатомию, они выглядели внушительно и не уродливо.

На верхней ступени стоял высокий парень в темном костюме. Достаточно парадном, чтобы принять знатного гостя, но без галстука, что давало понять: меня принимают без официоза. Мне даже стало неловко за свой неформальный облик. Обычные джинсы, куртка с замком наискосок и тяжелые ботинки показались слишком простыми.

— Здравы будьте, княжич Морозов, — поприветствовал меня старший в роду Шуйских.

Он спустился на несколько ступеней, а я поднялся, чтобы встать с ним рядом. Руку я протянул первым и ладонь стиснули крепкие пальцы.

— Добрый день, Матвей Сергеевич. Спасибо, что вы согласились меня принять.

— Признаюсь, не ожидал звонка от вашего куратора. Не знаете, зачем Никону нужно было нас сводить? Вряд ли семья Шуйских может быть полезной для Морозовых. Мы еще разбираем документы после смерти отца, но уже ясно, что дела у нас плохи.

Я удивился такому откровению, но решил ответить взаимностью.

— На самом деле это я попросил Никона договориться о нашей встрече. Куратор просто выполнил мою просьбу.

— Даже так? — молодой князь уже иначе посмотрел на меня. — Что ж…

— У вас очень необычное оформление дома, — решил я разбавить напряженную атмосферу.

— Вы же не жили раньше в столице и не знаете историю ведьмачьих семей, — устало улыбнулся хозяин дома. — Мне всегда казалось, что эти легенды придумали наши предки, когда собрались в кабаке. И каждый старался сочинить сказку пострашнее. Мой пращур был очень изобретателен и поведал, что когда-то его предок встретил истинную дочь подземных рек. Та оказалась хороша собой и увлекла Шуйского в свою опочивальню, где провела с ним ночь. А наутро проводила наружу и попрощалась. Парень поначалу подумал, что просто развлекся с красивой высшей нечистью. Однако не сумел покинуть это место навсегда. Сердце сжалось от боли, когда он понял, что больше никогда не увидит ее. Дороги всегда приводили его к холмам, где скрылся вход в подземелье.

Я рассматривал рисунок на мозаике, отмечая талант мастера. На солнце кусочки, покрытые глазурью, переливались искорками.

— И как не искал парень вход в подземелье, чтобы встретить ту деву, не смог найти. Любой другой потерял бы надежду, забыл о той, что подарила ему только одну ночь. Но парень не слушал голос разума. Выстроил избушку у подножья холма, решился оставить мир, чтобы провести жизнь рядом с той, кто забрал его сердце. И когда надежда почти оставила, врата в подземную обитель отворились. Дева вышла к парню и одарила его силой, до того неведомой.

— Она сделала его ведьмаком, — догадался я.

— Когда мой дед перебирал с коньяком за праздничным ужином, то уверял, что высшая нечисть когда-то жила с нами в мире.

— И вы думаете, что такого не могло быть? — предположил я с видимой беспечностью.

— Думаю, что мы никогда не узнаем правды, — уклончиво ответил парень. — В нашей истории много легенд. Какие из них основаны на реальных событиях, а какие являются пьяными сказками наших дедов?

— Странно, что у всех предков сказки одинаковые, — я еще раз осмотрел мраморных воинов, напряженно смотрящих в сторону ворот.

— Я дурной хозяин, раз держу вас на пороге, — спохватился князь. — Пройдемте, угощу вас чаем.

— Вы подарили мне интересную историю. Поверьте, это дорогого стоит.

Внутри было тепло от зажженного камина. Он казался порталом в другой мир, и я с удовольствием подошел к огню, чтобы согреть руки.

— Сегодня снаружи зябко, — сказал Матвей, занимая кресло напротив камина.

Я оценил огромную люстру множеством рожков и россыпью сотен хрустальных капель подвесок. Хотелось спросить, не слезы ли это морских дев, но прикусил язык. Вряд ли таким секретом кто-то стал бы делиться.

Дворецкий принес поднос и поставил его на столик.

— Дом нуждается в ремонте, — нехотя пояснил парень. — Рамы рассохлись и подлежат замене. Мы с сестрой подумываем переехать в городские квартиры. Вот только бросать родовой особняк дурной тон. Боюсь, нас не поймут в обществе.

— Понимаю, — кивнул я.

— Однако это не предмет нашего разговора, Михаил Владимирович. Вы прибыли не для того слушать жалобы на жизнь, — парень устало потер переносицу.

— На самом деле, я хотел бы позвать вас с сестрой на Морозовский фестиваль.

— На русалью неделю? — удивился князь.

— Я выпишу вам пропуск на все семь дней, а вы сами решите, сколько времени сможете уделить нашему празднику.

— Ольга будет в восторге, — оживился Матвей и наконец открыто улыбнулся. — В последнее время она погрустнела.

— Вам тоже не помешает отдохнуть, — осторожно продолжил я. — К слову, я могу предложить вам помощь, если это уместно.

— В какой области? — насторожился парень и его улыбка поблекла.

— Если вы так долго разбираетесь с делами, то, возможно, вам нужен грамотный аудит?

— Нам сейчас нужны контракты, — вздохнул парень. С его лица слетела маска взрослого человека, и мне показалось, что передо мной мальчишка, который только что окончил школу и не решил, в какой ВУЗ поступать.

— Знаете, вам повезло, что у вас есть старший брат.

— Не могу не согласиться, — не стал я спорить. — Но мы играем теми картами, которые раздает жизнь. У Шуйских сейчас тяжелые времена. И я хотел бы протянуть вам руку помощи. Как брату по оружию.

— Не могу взять в толк, зачем вам это, — собеседник напряженно ждал ответа.

— Еще вчера моя семья была на грани роспуска и почти разорена. Я хорошо знаю, что порой очень нужно, чтобы кто-то помог. Мне вот Алина Шереметьева купила бутерброд на фесте.

— Там же бесплатная еда, — удивился парень.

— Да? — я сделал вид, что возмущен. — То есть я напрасно потом позвал ее на дружеский ужин? И как после этого доверять женщинам?

Мы оба засмеялись, и обстановка разрядилась. Молодой князь уточнил о времени сборов на фестивале, о форме одежды и возможности сделать прямые эфиры для своих подписчиков. А у меня внутри ослабла пружина, которая сжималась по дороге сюда. Я ведь всерьез подумывал, что Шуйские решились на месть. Но судя по тому, что я видел, молодым наследникам было не до меня. Значит,