Взрывная карамель для миллиардера (СИ) - Пятница Саша

Он утыкается в бумаги.

Я сглатываю, обхватываю себя руками и не могу сдвинуться с места. Тихо говорю, с мольбой в голосе:

— Я не смогу. Я не готова.

Анатолий Петрович снова отрывается от бумаг, пронзает стальным холодным взглядом. От притворного благодушия не остаётся и намёка.

— Лерочка, мне некогда с вами возиться. Или мы с вами помогаем друг другу, или разрываем договоренность.

Вот, зря я так и не решилась сходить к этому Александру Александровичу! Хоть бы и без флэшки. Он хоть — один. А здесь, в клубе — целая толпа мужиков.

Мне прилетает ледяное:

— Можете быть свободны. Завтра передам ваш долг другим людям.

Спохватываюсь, выдавливаю:

— Нет. Пожалуйста, не делайте этого. Я выйду вместо Виолы.

Может сбежать? И будь, что будет? Провалиться со стыда…

Прикрываю глаза. Один раз. Я сделаю это, а завтра пойду на шестьдесят восьмой этаж.

Игорь утверждает, что за наезд на человека хозяин машины еще мне приплатить должен, не то что требовать оплатить ремонт. Вот, пусть он сам и решает вопросы с владельцем клуба.

Анатолий Петрович холодно кивает:

— Посмотрим на ваше поведение, Лера. Не забывайте, последняя минута — топлесс. И будьте добры, оставьте ваше стеснение за сценой.

Уже на выходе из кабинета, он бросает мне в спину:

— Ваш муж, Олег не может дозвониться до вас. Просил передать, что ему срочно необходимо поговорить.

Даже не оборачиваюсь. Ему-то еще что от меня нужно? Видела, двадцать пропущенных. Пошел он…

Ноги сами ведут в другую сторону от раздевалки. Крадусь по стеночке на выход. Трусливая мысль толкает сбежать.

Просто надо набраться смелости и сходить завтра к … Почему-то по сравнению с раздеванием на сцене ночного клуба, он больше не кажется таким страшным и ужасным. А флэшка в кармане придаёт безбашенной смелости. Трогаю карман, убедиться — что она никуда не делась и тихонечко иду на выход. Надеюсь, что Анатолий Петрович не успеет ничего никому передать.

Так задумываюсь, пока храбрюсь по поводу завтрашнего разговора с большим боссом, что чуть не взвизгиваю, когда кто-то неожиданно хватает за руку, выдёргивая обратно в реальность.

Олег.

— Куда собралась, милая женушка? — шипит на ухо и больно сдавливает запястье.

— Пусти, — пытаюсь вырвать руку.

— Почему не берёшь трубку?

— Потому что не хочу с тобой разговаривать! — мне удается вырвать руку, потираю запястье. Теперь синяк останется.

— Зря, — этот козёл успокаивается. — Моё предложение остается в силе — я могу решить твои проблемы с владельцем клуба.

— Так реши, — скрещиваю на груди руки.

— Сначала пообещай, что отзовешь документы на развод и вернешься домой. И уволишься от этого мудака, который распускает руки. А я так и быть, сделаю вид, что не видел ваших развратных фотографий.

Я упрямо твержу:

— Олег, я не вернусь.

— Вернешься, — он уверен. — Неужели ты полезешь на сцену раздеваться? Ты же не сможешь, — он брезгливо морщится. — До чего же ты докатилась, Лера. Это мой отец тебя еще не видит.

Да, уж. Не то, что твоя любовница. Но я молчу, думаю о том, что его любовница не только раздевается на сцене, но как минимум еще и отсасывает клиентам.

Когда Олег успел так возненавидеть меня? Почему он так жесток со мной?

Я предпринимаю очередную попытку договориться:

— Зачем я тебе, Олег? У тебя всё прекрасно с деткой Ви. Отпусти меня.

Муж говорит странную фразу:

— Всё не так просто, как тебе кажется.

Но ту же спохватывается, он не собирается ничего объяснять, а вместо этого достает телефон, набирает номер и ставит на громкую связь.

В трубке раздается голос Виолы:

— Олежик! Ну, что там? Мне ехать в клуб, дорогой?

Олег ухмыляется, смотрит на меня в упор:

— А это тебе сейчас Лера скажет, — вешает драматическую паузу. — Ну, что Лера? Одно твоё слово и Виола приедет через пятнадцать минут. Тебе не придётся раздеваться на сцене. Твое решение, детка?

— Пошёл ты, — отпихиваю его протянутую руку с телефоном и разворачиваюсь, плетусь в обратную сторону — в раздевалку.

Незаметно сбежать не получится. Олег поднимет шум. Еще обыщут, флэшку найдут, отберут.

Ноги еле слушаются. И как я танцевать-то буду? Соберись, Лера. Подумаешь, повилять задницей в стрингах, потрясти голыми сиськами. Назло этому козлу.

Ага. Перед толпой мужиков, пускающих слюни и тянущих руки, засовывая деньги в трусы.

Но Олег не отстает. Он понимает, что я настроена решительно. За несколько лет совместной жизни успел меня изучить.

Снова хватает меня за руку сзади, дёргает на себя.

— Ты пока что моя жена, и я тебе запрещаю лезть на сцену и раздеваться!

Вырываю многострадальную руку обратно. Да я на зло ему вылезу голая на сцену. Потому что я его ненавижу!

— Перестань меня позорить, — шипит Олег мне в лицо.

— Оплати мои долги, которые вовсе и не мои, — шиплю в ответ.

— Забери документы на развод! — требует мой пока еще муж.

— И не подумаю.

Разворачиваюсь, пытаюсь убежать. Перед нами вырастает мой знакомый охранник, за его спиной хмурится Анатолий Петрович. Он что-то тихо говорит верзиле, и тот заламывает Олегу руки.

— Проследите, чтобы он больше здесь не появлялся, — отдаёт приказ владелец клуба, пока охранник волочёт сопротивляющегося Олега на выход.

Олег выкрикивает что-то странное:

— Мы же договаривались. Просто припугнуть её. Вы не имеете права.

Его голос затихает. Я в растерянности смотрю на Анатолия Петровича.

Он пожимает плечами:

— Да, ваш муж попросил надавить на вас, чтобы вынудить вернуться в семью. А унитаз он мне уже оплатил. В двойном размере.

У меня отвисает челюсть. Надежда пускает робкие ростки. Кончики губ приподнимаются в улыбке:

— Значит, я могу быть свободна? Вы меня отпускаете?

Анатолий Петрович кашляет, словно поперхнулся воздухом.

— Он не оплачивал ваш долг за разбитую машину. Так что, юная леди, марш на сцену! — театральным жестом указывает мне на гримерку. — У вас еще час в запасе до выхода. Расслабьтесь, послушайте приятную музыку, настройтесь. Марина подберет вам одежду для сцены, — он фальшиво улыбается. — Всё будет хорошо. Не переживайте. Я не могу вас отпустить. Вы нам очень нужны. Тем более сегодня, когда Виола не выйдет.

Он вздыхает каким-то своим мыслям:

— У нас сегодня несколько очень высоких гостей. Всё к лучшему. Гости останутся довольны.

Сам берёт меня под локоток и лично тащит в гримерную.

— Марина, расслабь девочку. Что-то она слишком напряжена.

Еще не старая, но довольно потрепанная жизнью Марина, перенимает эстафету у владельца клуба. Худущая женщина с выраженными морщинами на лице землистого оттенка затаскивает меня в раздевалку, усаживает на стул, хрипит прокуренным голосом:

— Да, ты не бойся. Первый раз всем страшно. Стоит только попробовать. Переступить черту, знаешь? Потом еще будешь смеяться над собой, дурёха, — она принимается разминать мне плечи.

А я мысленно черчу линии перед глазами. Сначала раздеться на сцене — раз черта. Потом переспать с клиентом — еще одна жирная черта. Я же не настолько наивная, чтобы не понимать к чему всё идёт. И мысленно эти жирные линии ложатся на мою жизнь, перечеркивают её черными штрихами. Я не хочу.

— Досчитай до десяти. Потом обратно, — командует прожжённая женщина, с заштрихованной жизнью…

Я не хочу стать такой, как она.

Но я считаю. Пытаюсь взять себя в руки и успокоиться. Хорошо. Допустим, я потанцую. Сегодня сбежать не получится. Но, завтра я обязательно пойду к юристу, мы вместе составим иск, и я отнесу его на шестьдесят восьмой этаж. Горящая кнопочка лифта с неоновыми циферками вспыхивает в памяти.

На языке крутятся слова, которые бросаю в лицо обидчику: «Ну, что, и кто теперь ротиком отрабатывать будет?»

Да, это я в мыслях такая смелая. А на деле…

А на деле напяливаю на себя чёрные стринги, расшитые стразами, и топ с юбкой в тон. Юбка, скорее напоминает широкий пояс — в такой и танцевать неудобно будет.