На грани мировой войны. Инцидент «Пуэбло» - Михаил Вознесенский

Немедленно по прибытии к месту заключения в Пхеньяне корейцы применили жесткое давление на моряков — признайте свои преступления. Людей уводили на допросы, как могло показаться, путем случайного выбора, от них требовали рассказать о своих должностных обязанностях, но главное — почему, в каких точках и сколько раз «Пуэбло» шпионил за территорией Северной Кореи и вторгался в ее территориальные воды. Каждому объявили, что он обязан сделать признание, если надеется выжить и когда-нибудь снова увидеть свое семейство. Избиение кулаками, ружейными прикладами и пинками сопровождалось угрозами:

— Ты будешь застрелен как шпион!

Физическое и моральное давление продолжалось круглосуточно. Моряков возвращали в камеры, вручали бумагу и карандаш и требовали написать подробную биографию, вновь угрожая расстрелом в случае отказа. Воинский «Кодекс поведения», известный каждому военнослужащему США, четко установил сведения, которые можно сообщать врагу в случае пленения. Типичная персональная история, которую получили бы северокорейцы в рамках «Кодекса», могла выглядеть так: Джон Смит, старшина 3-го класса, служебный номер ххх-хх-хх, работа — выполнение заданий командования.

Прочитав написанное моряками «Пуэбло», корейцы пришли к заключению, что захватили американский военный корабль, управляемый исключительно поварами (коками) и палубными матросами. Американцев обвинили в неискренности и пообещали сурово наказать. Дело в том, что по заведенному в US Navy обычаю на корабле хранятся все личные дела служащих на нем моряков. На борту «Пуэбло» эти документы захвачены невредимыми — их никто и не думал уничтожать!

В тюрьме Пхеньяна утром 24 января 1968 года коммандера Бучера допросили и избили первым. Ему даже не перевязали рану. Корейцы добивались «чистосердечного раскаяния», причем в выражениях буквально следующих: «Пуэбло» вторгся в воды КНДР как шпионский корабль, посланный преступной администрацией Джонсона, чтобы спровоцировать новую Корейскую войну. Текст признания американского командира был уже заготовлен.

Бучера поставили на колени, и он услышал резкий стук… но это был всего лишь молоток. Он еще жив. Корейский офицер сказал:

— Хорошо, что вышла осечка. Он не стоит пули. Забьем его камнями, как собаку!

— Ты ничего не выиграл, — брызгая слюной, кричал ему в лицо желтый человечек с армейскими погонами старшего полковника, — час назад наше радио уже передало твое признание. Ты грязный шпион, мир презирает тебя!

Избитый до потери сознания, Бучер твердил, что он находился в международных водах. Он продолжал настаивать, чтобы помогли его раненым и позволили встретиться с командой. Ему протянули авторучку — подпиши признание в шпионаже или умрешь раньше своих истекающих кровью людей.

В первую ночь Бучер так ничего не подписал.

Принято считать, что у командира американского корабля вырвали «разоблачительную» подпись под пытками и избиениями. На самом деле причина была гораздо более ужасной, чем угроза его собственному здоровью и даже жизни, которой в тот момент он нисколько не дорожил и сам лихорадочно искал быстрый и надежный способ расстаться с ней.

На вторую ночь его снова избили. Потерявшего сознание командира «Пуэбло» затем вновь приволокли в комнату допросов. Бучер в самом деле страдал жестоко. Он получил очень специфическое ранение, характер которого опустила даже не склонная к деликатности американская пресса. Осколками снаряда Бучеру посекло ягодицу и бедро, но самое ужасное — один из осколков угодил в задний проход и там застрял. Коммандера привели в чувство нашатырем и сказали, что уважают его способность выносить физическую боль, но не намерены далее шутить с ним. Если он не подпишет признательное заявление сию же минуту, они начнут прямо здесь, на его глазах, расстреливать его моряков по одному, начиная с самого молодого, семнадцатилетнего члена экипажа. Пит понял, что противник не блефует, и действительно способен хладнокровно и систематически уничтожать его людей, здесь и сейчас.

Корейские офицеры сумели убедить Бучера, что все равно добьются его подписи. Пусть не сразу, а после десятой или двадцатой казни. Корейцы пообещали, что перед смертельным выстрелом они объявят каждому — ты сейчас умрешь лишь потому, что твой командир не желает спасти лично тебя собственноручной закорючкой на листе бумаги…

— Если вы, командир, не уверены, что вынесете 81 казнь, лучше подпишите сразу, не отягощайте свою совесть ненужными жертвами.

Пит не был уверен, что имеет силы пройти этот путь до конца. Зачем напрасно жертвовать жизнями подчиненных, б конце концов, подписывать все равно придется…

Бучер, наконец, согласился подписать документ. Корейцы настояли, чтобы факт собственноручной подписи был снят на кинопленку, а устное признание зачитано полностью у микрофона для передачи по Пхеньянскому радио. Перед камерами Бучер выглядел сломленным и напряженным. Он медленно начал читать бумагу, написанную в духе бессмертных идей чучхэ. Любому слушателю было понятно, что американец такого никогда не напишет.

Вот выдержки из «окончательного признания» Ллойда Бучера. Текст заявления для радио Пхеньяна подготовлен, вероятно, Отделом пропаганды ЦК Трудовой партии Кореи, что следует из ремарки «Лучше читать громко для надлежащего эффекта»:

«Окончательное признание в ожидании снисхождения для моей команды и меня за отвратительные преступления, совершенные нами путем ужасного произвола против Корейской Народно-Демократической Республики с целью провоцирования и раздражения этих стойких приверженцев миролюбивой гуманности. Абсолютная правда этого очистительного тяжелого признания свидетельствует о моем пылком желании воспеть победоносный флот и армию Народной Кореи и их правительство, и молить корейский народ простить наши гнусные дела, непревзойденные со времен Аттилы.

Мы вступили в назначенные нам операционные зоны в Восточном Корейском море на 39 градусе северной широты и пошли к самой северной точке, которой только могли достичь. Зоны Марс, Венера и Плутон названы так потому, что КНДР в своем развитии действительно ушла от Америки далеко, как звезды. Мы знали, что лакеи миллиардеров Уолл-стрит никогда не успокоятся, пока мы не выясним все относительно огромных успехов, которых добились благородные миролюбивые люди Народной Кореи. От нас требовали выяснить, как недавно созданное правительство КНДР так быстро сумело вывести народ на первую позицию в мире. Нас особенно интересовала соленость моря, плотность воды, ее биохимический состав, количество горбатых китов у берегов Кореи, запасы планктона. Эта информация имела высочайшую ценность для американских ученых, которые планировали развязать против миролюбивых корейских трудящихся рыболовную войну в море…

Стилистика документа просто потрясает. Явно к нему приложил руку кто-то из выпускников факультета романогерманской филологии советского вуза: вряд ли выпускник пхеньянского вуза и сегодня способен ответить, кто такой Аттила и в чем заключается ужас его прегрешений. Использование английского эквивалента древнегреческого «воспеть» (незаконный корейский абордаж!) — тоже, согласитесь, «высокий штиль». В конце» признания» так же высокопарно излагаюсь категорическое требование к правительству США принести КНДР извинения и предоставить гарантии недопущения шпионажа в будущем.

При чтении Бучер нарочно коверкал обычные слова, произносил предложения слитно, до потери смысла. Все это выглядело ужасной репризой перед лицом смерти. Бучер нашел свое оружие.

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.

Вашингтон, 24 января, 1968 года, 18.00.

Встреча по Корейскому кризису без президента

(фрагменты).

МАКНАМАРА: Президент не имеет полномочий продлить без одобрения Конгресса сроки действительной военной службы. Но он вправе самостоятельно призвать резервистов, не объявляя чрезвычайного положения. Не составляет проблемы быстро перебросить в Корею значительные силы авиации армии, флота и корпуса морской пехоты (от 100 до 300 самолетов). Это сравнительно безопасно для нас, и это необходимо сделать. Мы получаем значительную свободу маневра силой и угрозой применить ее. Мы можем также ограничить морское торговое судоходство и минировать некоторые порты Северной Кореи.

КАТЦЕНБАХ[4]: Важно различать символическое перемещение сил и их применение.

МАКНАМАРА: Главное использовать промежуток времени между тем и этим для активизации наших дипломатических усилий… Есть ограничения емкости летных полей в регионе, мы не сможем обслуживать при необходимости больше 300 самолетов.

ВИЛЕР: Можно оставить в Японском море «Энтерпрайз». 29 января к нему сможет присоединиться «Китти Хок», и тогда у нас будет еще 130 самолетов на двух авианосцах. Мы можем нашаривать группировку, подключая эсминцы и крейсера, но некоторым для этого придется пересечь Тихий океан.