Толковая Библия. Том 4 - Александр Лопухин

5. когда еще Вседержитель был со мною, и дети мои вокруг меня,

6. когда пути мои обливались молоком, и скала источала для меня ручьи елея!

4–6. «В дни своей молодости» (евр. «хореф» - «зима» - Быт VIII: 22; Притч XX: 4; Иер XXXVI: 22; Ам III: 15; время, противоположное лету; период пользования собранными плодами - осень) точнее во время возмужалости (ст. 5) Иов находился в общении с Богом (евр. «сод» - самое короткое знакомство, - XIX: 9 ; Пс XXIV: 14; LIV: 15; Притч III: 22), наслаждался, как праведник, семейным счастьем ( «дети мои вокруг меня» , ср. Пс CXXVI: 3 и д.; Пс CXXVIII: 3) и изобилием земных благ (ст. 6; ср. XX: 17 ; Быт XLIX: 11–12; Исх III: 8; Втор XXXII: 13).

7. когда я выходил к воротам города и на площади ставил седалище свое, -

8. юноши, увидев меня, прятались, а старцы вставали и стояли;

9. князья удерживались от речи и персты полагали на уста свои;

10. голос знатных умолкал, и язык их прилипал к гортани их.

7–10. Помимо этого, Иов пользовался всеобщим уважением, особенно ясно сказывавшимся в то время, когда он принимал участие в общественных, в частности, судебных делах, решаемых на площади пред городскими воротами: «на площади ставил седалище свое» (ср. V: 4 ; XXXI: 21 ; Притч XXX: 23; Неем VIII: 1, 3, 16). Когда Иов появлялся здесь, то из почтения к нему юноши не смели показываться, старцы вставали, ожидая, когда он сядет (ср. 3 Цар II: 19), князья, - начальники города, по тем же соображениям воздерживались от речей, предоставляя ему первое слово (ср XXXII: 4 и д.), а знатные умолкали, не зная что прибавить к сказанному им.

11. Ухо, слышавшее меня, ублажало меня; око видевшее восхваляло меня,

11. Впечатление, производимое личностью Иова, его общественною и частною деятельностью было таково, что слышавшие о нем считали его достойным всех благ и призывали их на него, а видевшие не могли воздержаться от прославления (ср. Притч XXXI: 28).

12. потому что я спасал страдальца вопиющего и сироту беспомощного.

12–17. Причины подобного отношения к Иову заключались в его добродетели, и особенно милосердии и правосудии.

13. Благословение погибавшего приходило на меня, и сердцу вдовы доставлял я радость.

12–13. Он не только не угнетал беспомощных, вдов и сирот, как утверждал Елифаз ( XXII: 9 ), но оказывал им поддержку и помощь, не оставался глух к их воплям (ср. Пс LXXI: 12). Поэтому он был благословляем теми стоящими на краю гибели («погибающими», евр. «овед», ср. XXXI: 19 ; Притч XXXI: 6), которых спасал (ср. Пс LXXI: 12–15).

14. Я облекался в правду, и суд мой одевал меня, как мантия и увясло.

14. Другою добродетелью Иова была правда, строгое следование воле Божией, и суд («мишфат») - решимость стоять за правду против неправды. Первою он покрывался (евр. «лабаш»), как одеждою (ср. Пс CXXXI: 9; Ис XI: 5; LIX: 11), второй составлял его головной убор, тюрбан, т. е. Иов был носителем, органом этих добродетелей (ср. Суд VI: 34: «Дух Господень объял (евр. «лабеша») Гедеона» , - он сделался его органом).

15. Я был глазами слепому и ногами хромому;

16. отцом был я для нищих и тяжбу, которой я не знал, разбирал внимательно

17. Сокрушал я беззаконному челюсти и из зубов его исторгал похищенное.

15–17. Наглядными проявлением правды, воздающей каждому должное, служила приспособленная к нуждам несчастных помощь. Она восполняла их недостатки, как бы возвращала утраченные органы: «я был глазами слепому» (ср. Чис X: 31). «Суд» проявлялся в строгом и беспристрастном правосудии: Иов внимательно разбирал тяжбы неизвестных ему лиц, освобождал страждущих от несправедливых притеснителей ( «из зубов исторгал похищенное» - ст. 17) и лишал последних возможности вредить ( «сокрушал беззаконному челюсти» , ср. Пс III: 8; LVII: 7).

18. И говорил я: в гнезде моем скончаюсь, и дни мои будут многи, как песок;

18. Согласно теории земных мздовоздаяний, благочестивый Иов рассчитывал на спокойную смерть среди семейных ( «в гнезде моем скончаюсь» , - умру, как птица, окруженная птенцами; ср. Пс LXXXIII: 4) после долголетней жизни: «дни мои будут многи, как песок» (евр «хол», - песок, - символ многочисленности: VI: 3 ; Быт XXII: 17; XXXII: 13: XLI: 49; Ис X: 22; Иер XXXIII: 22). Вместо «как песок», LXX читают: «ώς στέλεχος φοίνικος», - как ствол пальмы ( «стебл о ф и никово» - славян.), древне-итальянский перевод: - «sicut arbor palmae», Вульгата: «sicul palma»; моя жизнь будет подобна существованию пальмы, долговечного растения, часто обновляющегося в корнях. Еврейское же предание, воспроизводимое Талмудом (Sanhedrin fol. 108), мидрашами, раввинами Кимхи, Иархи и усвоенное некоторыми из новейших экзегетов - Деличем, Гитцигом и др., разумеет под «хол» возрождающуюся после смерти к новой жизни легендарную птицу феникс. Косвенным подтверждением подобного взгляда служит египетское название данной птицы «хол», или «хул» и совпадение желания Иова: «в гнезде моем скончаюся» , с тою сообщаемою легендами о фениксе подробностью, что феникс приносил останки своего умершего отца в Гелиополис в храм солнца и там отдавал ему последние почести. Предполагают даже, что первоначальная редакция LXX имела только: «ώσπερ φοίνιξ» («как феникс»), а современное чтение: «ώσπερ στέλεχος»… - позднейшее явление. LXX не могли с еврейским «хол» соединять значение «пальма», так как пальма по-еврейски - «тамар», и значение данного слова LXX хорошо известно (Пс XCI: 13; Песн VII: 8–9; Иоил I: 12).

19. корень мой открыт для воды, и роса ночует на ветвях моих;

19. Иов надеялся на такую же свежесть сил, бодрость, какая выпадает на долю растения, нужная для роста которого влага доставляется и снизу ( «корень мой открыт для воды» ; ср. XIV: 8–9 ) и сверху ( «роса ночует на ветвях моих» ; ср. XVIII: 16 ; Быт XXVII: 39; Притч XIX: 12),

20. слава моя не стареет, лук мой крепок в руке моей.

20. Одновременно с этим Иов рассчитывал на всегдашнее уважение со стороны окружающих ( «слава моя не стареет» ) и на свою силу поддержать его ( «лук мой крепок» ; ср. 1 Цар II: 4; Пс XLV: 10; LXXV: 4 и т. п.).

21. Внимали мне и ожидали, и безмолвствовали при совете моем.

21–25. Упоминание о прежней славе даст Иову повод вновь остановиться на этом предмете, еще раз пережить минувшее.

22. После слов моих уже не рассуждали; речь моя капала на них.

23. Ждали меня, как дождя, и, как дождю позднему, открывали уста свои.

21–23. Никто из слушавших Иова не смел прерывать его; все ожидали конца его речи, а по окончании ее безмолвствовали ( «не рассуждали» ), не имея возможности что-нибудь прибавить к сказанному им: рассуждения Иова всецело исчерпывали обсуждаемый вопрос. Его речь удовлетворяла, насыщала всех, как дождь сухую землю (ср. Втор XXXII: 2; Пс LXXI: 6). Поэтому ее ждали с таким же страстным нетерпением ( «открывали уста свои» ; ср. Пс СXVIII: 131), с каким ждут мартовского - апрельского дождя («позднего»; ср. Втор XI: 14; Иер III: 3; V: 24; Ос VI: 3; Иоил II: 23), выпадающего пред посевом летних плодов.

24. Бывало, улыбнусь им - они не верят; и света лица моего они не помрачали.

24. При своей мудрости Иов казался настолько недосягаемо великим, что его улыбка считалась за честь; не каждый верил в такую милость, снисхождение к себе с его стороны, и никто не решался чем-либо опечалить ( «света лица моего они не помрачали» ; ср. Притч XVI: 15).

25. Я назначал пути им и сидел во главе и жил как царь в кругу воинов, как утешитель плачущих.

25. Всеми уважаемый за свою мудрость, Иов являлся руководителем своих сограждан в жизни, был их главою.

Глава XXX

Вторая речь Иова к друзьям. 1–11. Описание современного состояния, - презрения со стороны самых ничтожных людей. 12–28. Болезней. 29–31. Печали.

1. А ныне смеются надо мною младшие меня летами, те, которых отцов я не согласился бы поместить с псами стад моих.

2. И сила рук их к чему мне? Над ними уже прошло время.

1–2. Полный контраст счастливому, славному прошлому представляет современное положение Иова. Почитаемый прежде старцами, знатными ( XXIX: 3–10 ), он подвергается теперь насмешкам со стороны младших годами и притом подонков населения. Их «отцов я не согласился бы поместить со псами стад своих» , - с одними из презреннейших на востоке животными (1 Цар XVII: 43; 4 Цар VIII: 13; Еккл IX: 4).

3. Бедностью и голодом истощенные, они убегают в степь безводную, мрачную и опустевшую;

4. щиплют зелень подле кустов, и ягоды можжевельника - хлеб их.

5. Из общества изгоняют их, кричат на них, как на воров,

6. чтобы жили они в рытвинах потоков, в ущельях земли и утесов.

7. Ревут между кустами, жмутся под терном.

8. Люди отверженные, люди без имени, отребье земли!

3–8. Над Иовом издеваются лица, не заслуживающие по образу жизни даже названия людей. Жители пустынь, истощенные голодом, они питаются, подобно животным, лебедою (евр. малуах, греч. αλιμα; русск. «зелень подле кустов»; ср. замечания Атенея о бедных пифагорейцах: «αλιμα ψώγοντες και κακά τοιαύτα συλλέγοντες»), и горькими кореньями дрока. Отверженные обществом, изгнанные из него (ст. 5), они не имеют человеческих жилищ, живут, как животные, в углублениях почвы ( «рытвинах потоков» ), ущельях скал (ср. XXIV: 5–6 ) и чисто животным образом выражают свои нужды, - «ревут» (ср. VI: 5 ).