Нариманов - Илья Дубинский-Мухадзе

Результат усилий бакинских большевиков заметен всей России. По закону цепной реакции начальник бакинского губернского жандармского управления ошарашивает наместника Кавказа генерал-адъютанта графа Воронцова-Дашкова: на промыслах основы сотрясаются. А наместник в смятении шлет всеподданнейший доклад прямиком в Царское Село:

«В фирмах Нобеля, Ротшильда, Монташева, Лианозова, «Европейской нефтяной корпорации» прекратили работу не менее 50 тысяч… Настоящая промысловая забастовка обязана своим возникновением и течением работе уполномоченных, руководимых Бакинским комитетом РСДРП. Руководящая роль в местной социал-демократической организации перешла к большевикам. Противоборствующие течения меньшевиков и так называемых ликвидаторов утратили свое значение… В числе требований, предъявленных Совету съезда нефтепромышленников: 8-часовой рабочий день, коллективный договор, обязательное празднование 1-го мая, свобода печати, признание промыслово-заводских комиссий и профессиональных союзов, передача в их руки руководства культурно-просветительными учреждениями, а также больницами и амбулаториями, создание школ для рабочих на родных языках, строительство рабочих поселков…

…Татары, отправленные в Балаханы и Черный город под конвоем нижних чинов гренадерского Тифлисского полка, не приступая к работе, разбежались… На участках господ Гукасова и Асадуллаева женщины забросали камнями казаков и конную полицию… Из порта продолжают таинственно исчезать продовольственные грузы…»

Николай отправляет товарища министра внутренних дел — шефа отдельного корпуса жандармов генерала Джунковского в Баку с чрезвычайными полномочиями!

Джунковский захватывает с собой отряд особо вышколенных филеров, двадцать семь пехотных рот, шесть сотен казаков. Катят эшелоны, преодолевают леса, степи, горы. Покуда доберутся до раскаленных берегов Каспия, в Питере другой генерал — столичный полицеймейстер 3 июля в обед расстреливает митинг на дворе Путиловского завода. Падают мертвыми кузнецы, литейщики, токари, клепальщики, подручные. Все в полный голос призывали: «Поможем Баку! Откроем сбор средств для бастующих нефтяников!» Назавтра по всей Выборгской стороне стачка солидарности. В первый день — 90 тысяч, к концу недели — 200 тысяч участников.

— И мы с вами, братья и сестры наши! — обнадеживают Москва, Харьков, Пермь, Екатеринослав, Рига, Тифлис, Сормово, Ростов, Николаев, Батум.

На последней перед Баку железнодорожной станции Баладжары Джунковскому доставляют «Воззвание» забастовочного комитета:

«Рабочий народ! Татары, персы, армяне, русские, грузины! Сомкните теснее ряды разноязычной армии мазутных работников! Плечо к плечу! На вас с надеждой направлены взоры всей трудовой России. Вам она шлет свои приветствия!»

Достаточно перелистать номера «Правды» за эти июльские дни. «Битва между трудом и капиталом на Апшеронском полуострове стала в центре общественного внимания России…» «Баку представляет величественную картину братски спаянных пролетариев всех национальностей».

Да и раньше — до забастовки — всероссийская газета большевиков удовлетворенно писала:

«За последние годы культурный уровень пролетариата Кавказа значительно повысился, классовая солидарность окрепла, пролетарская идеология проникла в самые отсталые слои рабочего класса. Лучшим примером этого может служить Баку.

…Нефтепромышленники не приняли во внимание, что и среди мусульманских рабочих идея пролетарской солидарности взяла уже верх над идеями национальной и религиозной обособленности. Промышленники и власти пытались при помощи вопросов веры и национальности РАЗДЕЛИТЬ рабочих. Рабочие ответили, что для них выше вопросов национальности и т. п. стоят ИНТЕРЕСЫ ОБЩЕГО ПРОЛЕТАРСКОГО ДЕЛА, в котором нет ни христианина, ни мусульманина, ни эллина, ни иудея, а есть лишь товарищи по общей борьбе».

Привились, значит, окрепли, в рост ударились саженцы, что много лет культивируют, закаляют большевики-бакинцы, «Гуммет». Весомое доказательство политической зрелости их самих, правильности проложенного ими курса.

В разгар сражения не раскрывают стратегических замыслов, тем более не называют имен тех, кто втайне готовит победу, кому в первом по прибытии приказе генерал-каратель гарантирует приговоры «особого присутствия военного суда». Открыть, обнародовать имена — то забота поколений, счастливо пользующихся плодами победы. Тогда нефтяные промыслы на земной тверди и на зыбких просторах Каспийского моря, рабочие поселки, промышленные комбинаты, школы, институты, театры, колхозы и многие районы в сельской местности и столицах республик получат имена Нариманова, Шаумяна, Джапаридзе, Азизбекова, 26 бакинских комиссаров.

Пока в июле четырнадцатого за счастье тех будущих поколений, за единственно справедливое, во всех отношениях достойное государственное устройство бьется рабочий Баку. Горячий воздух обжигает. Расплавленный асфальт, как пластырь, липнет к ногам. Изнемогает природа. Люди держатся. Под пулями. В тисках голода.

Город, промыслы, весь Апшеронский полуостров объявлен на военном положении. «Дела подстрекателей и нарушителей спокойствия подлежат ускоренному судоговорению при закрытых дверях в Особом присутствии военного суда». Права у генерала Джунковского чрезвычайные, а стратегия обычная — жандармская. Пули и голод. Голод и пули! Он объявляет, что «за время забастовки никто из ее участников не получит ни копейки». Конфискует все деньги, присланные из других городов в пользу женщин и детей. Приказывает закрыть лавки, в которых семьи рабочих обыкновенно находили кредит. Запрещает домовладельцам сдавать углы всем, кто выброшен полицией из промышленных казарм и бараков. Неугодных людей — тысячи и тысячи — хватают, заталкивают в товарные вагоны, вывозят кого к персидской границе, кого «к месту постоянного жительства» — за Ростов, за Воронеж.

Пехотных рот и казачьих, сотен, всего воинского гарнизона не хватает. Не обойтись без подсобной силы. Из казенных арсеналов ящиками выдается оружие наемным бандам профессиональных убийц — кочи. Армейскими карабинами, маузерами, цинками с патронами наделяются армянские националисты — дашнакцаканы, духовные братья российских эсеров. Формирования дашнакцаканов, в обиходе просто дашнаков, преданно несут охрану владений «своих» армянских воротил — Монташева, Гукасова, иже с ними.

При всех ощутимых потерях, арестах, убийствах рабочих вожаков конца забастовки не видно. Карьеру шефа жандармов спасает вовремя ниспосланная всевышним мировая война. Баку сразу оказывается ближним тылом огромного Кавказского фронта, протянувшегося от Южного (Персидского) Азербайджана до побережья Черного моря. Девять с лишним тысяч промысловых рабочих, продолжающих бастовать, объявлены мобилизованными. После рукопашных схваток и многочисленных жертв с обеих сторон угнаны на позиции…