Город Бездны - Аластер Рейнольдс

– Вряд ли я смогу помочь вам – он не сказал, куда именно направляется. Но можете начать с Полога.

– Полог?

– Я никогда там не бывала. Говорят, стоит посетить.

Я покинул хоспис на следующий день. Несомненно, до полного выздоровления было еще далеко, но дальше тянуть я не мог, иначе шанс напасть на след Рейвича упал бы до нуля. В моей памяти еще белели пятна, но и восстановленного было достаточно, чтобы действовать. Достаточно, чтобы приступить к выполнению моей задачи.

Когда я вернулся в коттедж, чтобы забрать свои вещи – документы, дареную одежду и полуразобранный алмазный пистолет, – мой взгляд сам собой устремился к той самой нише в стене, которая вызвала у меня такой панический страх в день пробуждения. Не могу сказать, что в коттедже спалось спокойно. Мои сны так или иначе были связаны с Небесным Хаусманном, что наглядно подтверждали пятна крови на простыне, которые я обнаруживал по утрам. Тогда я вспоминал разговор с Душой. Может быть, истинная причина моих страхов – индоктринационный вирус? Это он порождает у меня в мозгу те самые пресловутые структуры, а они создают лишние связи между мозговыми центрами. Но в этом я не был уверен.

Потом за мной зашла Амелия, и мы отправились вверх по длинной извилистой дорожке, поднимаясь все выше и выше на «небеса» – к оконечности одного из конусов. Подъем был почти незаметен, поскольку вес уменьшался с каждым шагом. Казалось, кто-то ведет меня под руку, увлекая вперед. Удивительная легкость восхождения вызывала эйфорию.

Минут десять-пятнадцать мы шли молча. Потом я спросил:

– Амелия, вы действительно были когда-то одной из нас?

– Вы имеете в виду – «спящей»? Да, но тогда я была совсем маленькой и едва умела говорить. На нашем корабле произошла авария, больше половины архива погибло. Рейс был транзитный, в каждой планетной системе брали пассажиров… так что теперь никто никогда не скажет, откуда я прилетела.

– Значит, вы даже не знаете, где родились?

– Я могу только догадываться… Теперь мне уже все равно.

Подъем ненадолго стал круче, и Амелия вдруг устремилась вперед, обгоняя меня.

– Теперь мой мир здесь, Таннер. Он блаженно мал, но в этом тоже есть своя прелесть. И даже здесь еще много неведомого.

– Не знаю. Здесь, должно быть, очень скучно.

– Ничуть. Все постоянно меняется. – Она указала вдаль, на изгибающийся горизонт обители. – Видите водопад? Он не всегда здесь находился. А внизу когда-то была деревушка, но теперь мы создали там озеро. И так все время. Меняем конфигурацию дорожек – это чтобы не допустить эрозию… Каждый год мне приходится заново учить карту. У нас есть времена года. Случается, что урожай не очень хорош, зато в другой раз Господь посылает нам изобилие. Всегда происходит что-нибудь интересное. К нам постоянно прибывают новые люди – и некоторые из них вступают в орден… – Она понизила голос. – И к счастью, не все они похожи на брата Алексея.

– Паршивая овца всегда найдется.

– О да. Знаю, что не следовало бы так говорить, но… получив от вас эти уроки, я почти уверена, что справлюсь с Алексеем. Даже надеюсь слегка, что он еще раз попробует.

Как я понимал ее чувства!

– Сомневаюсь, что он примется за старое… но не хотел бы оказаться на его месте.

– Я буду с ним ласкова, не волнуйтесь.

Последовала напряженная пауза. Мы преодолели последний склон у оконечности конуса. Наверное, я весил раз в десять меньше, чем в коттедже, но пока еще не взлетал, хотя, кажется, был к этому близок. Впереди, среди спутанной поросли – при низкой гравитации деревца приобретали самые причудливые формы, – пряталась предусмотрительно замаскированная бронированная дверь – вход в помещение.

– Вы в самом деле хотите улететь? – спросила Амелия.

– Чем быстрее я попаду в Город Бездны, тем лучше.

– Вряд ли, Таннер, вы хорошо представляете себе, что вас там ожидает. Жаль, что не хотите остаться с нами еще ненадолго, мы бы подготовили вас к… – Она смолкла, очевидно понимая, что я не поддамся на уговоры.

– Не беспокойтесь, постепенно я все вспомню. – Я улыбнулся, проклиная себя за эту ложь… но иного пути не было. – Спасибо за доброту, Амелия.

– Мне это было приятно, Таннер.

– Вообще-то… – я осмотрелся в поисках соглядатаев, но мы были одни, – буду рад, если вы кое-что от меня примете.

Из кармана брюк я вынул полностью собранный заводной пистолет:

– Лучше не спрашивайте, почему он был при мне. Но я в нем больше не нуждаюсь.

– Не думаю, что могу принять такой подарок.

– Тогда конфискуйте его. – Я втиснул пистолет ей в ладонь.

– Пожалуй, так и сделаю. Он исправен?

Я кивнул. Вдаваться в подробности не было необходимости.

– Он поможет вам, если попадете в настоящую переделку.

Она спрятала пистолет:

– Я его конфискую. – Она пожала мне руку. – Вот и все. Храни вас Бог, Таннер. Желаю вам отыскать друга.

Я отвернулся, надеясь, что она не увидела нового выражения на моем лице.

Глава 9

Я шагнул за бронированную дверь. При виде коридора с полированными стальными стенами я понял, что отныне романтический «Айдлвилд» будет для меня лишь искусственной конструкцией, вращающейся в вакууме, и ничем больше. Далекий плеск крошечных водопадов сменился гулом вентиляторов и силовых генераторов. В воздухе появился характерный запах больницы, которого не было минуту назад.

– Господин Мирабель? Нам сообщили, что вы улетаете. Пройдите сюда, пожалуйста.

Двое нищенствующих уже поджидали меня. Один из них жестом предложил идти следом по коридору; при каждом шаге нас подбрасывало, как на пружинах. Достигнув конца коридора, мы сели в лифт. За коротким подъемом к истинной оси вращения «Айдлвилда» последовал долгий путь в горизонтальной плоскости, к выходу на поверхность, к точке нашего назначения. К моей несказанной радости, за все это время никто из спутников не раскрыл рта. Похоже, все темы для разговоров со «слякотью» нищенствующие исчерпали давным-давно; им заранее известно, что я отвечу на тот или иной вопрос, поскольку это уже повторялось десятки раз.

А если спросят, чем я собираюсь заняться, а я скажу правду?

Чем? Вообще-то, собираюсь кое-кого пришить.

Наверное, стоило так ответить хотя бы ради того, чтобы посмотреть на их физиономии. Но тогда эти ребята, пожалуй, еще примут меня за параноика, которого слишком рано выпустили на волю.

Тем временем лифт покинул внутренности «Айдлвилда» и заскользил по прозрачной трубке. Сила тяжести почти исчезла, и нам пришлось зацепиться руками и ногами за мягкие скобы, вшитые в стены лифта. Нищенствующим это удалось без труда, и они со спокойным изумлением наблюдали мои неловкие попытки «встать на якорь».

Впрочем, вид снаружи стоил усилий.

Теперь я отчетливее разглядел теснящуюся у причала стайку кораблей – то, что два дня назад показывала мне Амелия. Каждый из этих серебристых осколков на самом деле был величиной почти с «Айдлвилд», но на таком расстоянии казался миниатюрным и сливался с массой себе подобных. То и дело весь рой озарялся фиолетовым сиянием – один из звездолетов включал двигатели малой тяги, отделялся от остальных и лениво описывал дугу. Этот маневр мог быть данью этикету, сменой позиции или просто попыткой избежать столкновения. Зрелище завораживало своей красотой. Как можно не восхищаться этим творением рук человеческих – хрупкими песчинками, которые готовы потеряться в бескрайнем пространстве, но все равно бросают вызов расстоянию и времени? И не важно, будет ли то парусник, борющийся со штормовыми волнами, или звездолет с алмазным корпусом, который наперегонки со светом мчится от звезды к звезде.

Между скоплением кораблей и «Айдлвилдом» я заметил пару более ярких мазков. Это могли быть транзитные шаттлы, а возможно, подходили новые звездолеты.

Вблизи сужающийся конец «веретена» «Айдлвилда» казался ажурным. Причалы, ремонтные доки, карантинные и медицинские зоны образовывали сложнейший трехмерный лабиринт. Кругом болталась примерно дюжина разнокалиберных кораблей, и еще несколько стояли «на привязи» у хосписа. Большей частью это были маленькие служебные суда на реактивной тяге – чаще всего нищенствующие использовали их для внешних ремонтных работ. Среди них выделялись две посудины покрупнее, но и они казались карликами в сравнении с любым субсветовиком на главном причале.

Первый был обтекаемой формы и напоминал акулу, – скорее всего, он предназначался для спуска в атмосферу. На гладком корпусе, черном, словно всасывающем свет, ярко серебрилась эмблема – гарпия и нереида. Я сразу узнал шаттл, доставивший меня с вершины моста Нуэва-Вальпараисо на «Орвието» после нашего спасения. Шаттл был прикреплен к «Айдлвилду» прозрачной «пуповиной», внутри которой я увидел медленно движущийся поток «спящих». Они все еще были «холодными», то есть находились в криогенных капсулах. По всей длине пуповины проходила судорога компрессионной волны. В этом было что-то непристойное – шаттл словно откладывал яйца…